Понсон Террайль - Цикл романов "Молодость короля Генриха"
У ворот города Нерака виднелся хорошенький белый домик, окруженный деревьями и украшенный ползучим виноградом. В один прекрасный январский вечер, когда было тепло, как весной, когда по всей долине цвели подснежники и зеленел газон со скромно распускающимися то там, то сям фиалками, по террасе белого домика рука об руку прогуливались двое молодых людей – молоденькая девушка и красивый дворянчик, костюм которого свидетельствовал, что он только что прибыл из дальнего и трудного путешествия. Молодой человек говорил очень бойко и красиво, а девушка внимательно слушала его, хотя ироническая улыбка все время не сбегала с ее лица.
– Возлюбленный мой Рауль,- сказала она наконец,- вы изъясняетесь чрезвычайно поэтично, но так бестолково, что мне очень трудно понять что-либо!
– Ах, дорогая моя Нанси, но это всегда происходит, когда накопится столько новостей!
– Ну-с, тогда начнем спрашивать по порядку. Итак, король возвращается?
– Да, я опередил его всего на несколько минут.
– А Ноэ? Лагир?
– Они с ним.
– А шаланда?
– Как я уже говорил вам, шаланда потерпела крушение, но бочки удалось спасти.
– Вот тут-то как раз ваш рассказ становится очень непонятен!
– Но что же тут непонятного? Выбравшись вечером из ублиетты, мы с Гастоном переплыли на другую сторону Луары, где оставались Гардуино и Лагир. Там нас обсушили, накормили. Тем временем прибыл Ноэ, а с ним – сир д'Энтраг, двенадцать вооруженных молодцов и большая лодка. Узнав, что король, по всем признакам, попал в плен, Ноэ предложил осадить замок и взять его приступом. Мы переехали обратно Луару и постучались в двери замка. Так как нам никто не отворил, то мы высадили дверь. Замок оказался совершенно пустым, и только в одной из комнат мы нашли плачущую Берту де Мальвен.
– А король?
– Короля отправили под надежным эскортом в Анжер, куда нам, разумеется, нельзя было соваться открыто. Тогда мы решили, что король уж как-нибудь выкарабкается из беды, в которую он попал, а нам следует заняться спасением бочек.
– Это было не легкой работой, должно быть?
– Нам пришлось употребить две ночи подряд, чтобы вытащить все бочки из воды и погрузить их на барку. Только под утро второй ночи дело было окончено. Вдруг мы увидели большую лодку, быстро спускавшуюся по Луаре; на носу ее стоял человек, махавший белым платком. Ноэ пригляделся и крикнул нам, что это наш король. Действительно, это оказался нам возлюбленный монарх.
– Но откуда он явился?
– Из Амбуаза.
– От королевы-матери?
– Именно.
– И ему удалось ускользнуть из рук герцога Гиза и герцогини Монпансье, этой "женщины-дьявола", как ее называют?
– По-видимому, да, так как он был на свободе.
В этот момент на горизонте показалось облако пыли.
– А вот, должно быть, и сам король! – сказал Рауль. Действительно, вскоре вдали вырисовался конный отряд из шести человек, во главе которого несся всадник с большим белым пером.
Тогда Нанси, опять обратившись к Раулю, сказала ему:
– Милый мой Рауль, вы очень подробно рассказали мне о своих приключениях, но упустили один пункт, которого вы коснулись бегло и мимоходом.
– А именно, дорогая моя?
– Что вы делали в Нанси, в этом одноименном со мною городе?
– Я исполнял возложенное на меня поручение.
– А что это было за поручение?
– Это политическая тайна, милочка!
– Как бы не так! Ну-с, так как под предлогом политики вы несколько позабыли про свои клятвы и обеты…
– Да никогда!
– Рассказывайте! Я все время имела кое-какие сведения о вас!
– Но я люблю вас, Нанси!
– Вот в этом-то мне и нужно сначала убедиться, а потому я откладываю наш брак.
– До какого времени?
– До того, как мы отправимся в Париж!
В этот момент Генрих Наваррский на всем скаку подъехал к белому домику, сразу осадил лошадь и соскочил на землю. Услыхав последние слова Нанси, он крикнул:
– Не отчаивайся, милый Рауль! Ведь Нанси – известная кокетка!
– Ах, ваше величество! – воскликнула Нанси, покраснев.
– Но тебе не долго ждать,- докончил Генрих,- потому что в Париже мы будем очень скоро! – и верный своим галантным привычкам король, подойдя к хорошенькой Нанси, расцеловал ее в обе щечки.
Роман VIII ЖЕНЩИНА-ДЬЯВОЛ
Королю Генриху III снился страшный сон. Он увидел себя бредущим в монашеском наряде по улицам Парижа, и хотя эти улицы были полны народа, но никто – ни простые буржуа, ни знатные сеньоры – не приветствовали его, своего короля. Так как это равнодушие толпы страшно поразило его, то он обратился с вопросом к горожанину, сидевшему на приступочке у своего дома. Горожанин презрительно повел плечом и ответил:
– С какой же стати будут обращать внимание на тебя, монах, когда парижане ждут въезда своего короля? При этих словах Генрих П1 даже отскочил назад.
– Какого короля? Ведь король – я! – крикнул он. Горожанин снова повел плечами и ответил:
– Полно тебе, глупый монах! Вот, смотри: едет король! Действительно, Генрих III вдруг услыхал звуки труб и барабанов. Затем из-за угла показался большой отряд под предводительством высокого мужчины с гордой осанкой, при виде которого вся толпа, как один человек, закричала:
– Да здравствует король Франции!
Генриху III, превратившемуся в бедного монаха, пришлось отойти в сторонку, чтобы пропустить кортеж короля.
За королем, во главе швейцарцев, следовал Крильон, за ним – Эпернон и адмирал Жуайез, и всем им самозванец- король отдавал приказания, и все они охотно и подобострастно повиновались ему.
Кто же был этот другой король? Генрих III не мог видеть его лицо, так как забрало его шлема было опущено.
Бедный король хотел крикнуть, что это – ошибка, но звуки замирали у него в горле. Он хотел кинуться к кортежу, остановить самозванца, воззвать к лояльности Крильона и прочих, но его ноги словно приросли к земле, и он не мог двинуться с места. Вдруг перед Генрихом очутилось какое-то мрачное здание, в котором он узнал монастырь; ворота последнего распахнулись, и глас свыше произнес: "Войди, несчастный монах!" В то же время неведомой силой Генриха повлекло в ворота. Он сопротивлялся, но ничего не помогло. Наконец он совершил нечеловеческое усилие и проснулся, обливаясь холодным потом в своем сен-клуском дворце.
Король первым делом соскочил с кровати, распахнул окна, высунул голову и принялся осматривать окрестности. Наконец он перевел взор вниз и заметил Крильона, который как раз осматривал дозорные посты. Вид Крильона окончательно привел в себя короля.
– Эй, герцог! – окликнул он начальника дворцовой стражи. Крильон поднял голову, узнал короля и почтительно поклонился ему.
– Поднимитесь ко мне, герцог! – снова крикнул Генрих.
Через минуту герцог уже входил к королю. Его волосы сильно поседели, но это был все прежний молодец, бравый и бесстрашный вояка.
– Здравствуйте, Крильон! – сказал Генрих III.
– Здравствуйте, государь.
– Знаете ли вы, зачем я позвал вас к себе?
– Нет, государь!
– Чтобы вы сказали мне правду!
– Это очень приятное для меня занятие, государь, тем более что я никогда не лгал в жизни. Да и вообще при всем дворе я единственный человек, от которого можно ждать правды.
– Честный Крильон!
– Чем именно могу служить вашему величеству?
– Я хочу знать, по-прежнему ли я – король Франции? Крильон угрюмо посмотрел на короля и ответил:
– Должно быть, вы, ваше величество, проснулись в очень хорошем настроении! Или вы принимаете Крильона за одного из своих миньонов?
– Увы,- вздохнул король,- у меня нет их больше! Их всех убили… Но вы все-таки не ответили мне на мой вопрос, герцог!
– Не могу ли я узнать сначала, что заставляет ваше величество так странно шутить?
– Странно – согласен, но только я вовсе не шучу. Я серьезно спрашиваю вас: король ли я еще?
– Ну конечно,государь!
– Франции?
– Франции!
– Ты, вероятно, задаешься вопросом, мой добрый Крильон, не сошел ли я с ума? Нет, милый мой, все дело в том, что я видел ужасный сон.
– А что именно приснилось вашему величеству?
Генрих III рассказал Крильону свой сон. Когда он кончил, Крильон сказал:
– Странное дело, государь, я тоже видел неприятный сон.
– Такой же, как и мой?
– Почти.
– Ну, так расскажите мне его, герцог!
– Мне приснилось, что две армии оспаривали друг у друга Париж. Ворота города были заперты, улицы перегорожены цепями и заставлены баррикадами…
– Без моего приказания?
– Да, государь. Вашего величества не было в Париже. Вы командовали той армией, которая осаждала Париж.
– Значит, Париж восстал?
– И да, и нет.
– Но как мог Париж оставаться лояльным, раз он запер ворота перед своим государем?
– У Парижа была королева.
– Королева? А как ее звали?
– Не помню, как ее называли по имени, но у многих на устах была кличка "женщина-дьявол".
