Арчил Сулакаури - Приключения Саламуры
- Ах, вы не знаете дорогу? И я не знаю, - развела руками Фринта. - О, мы с Хиларио повидали такое множество стран, что я даже названия их позабыла. Ах как это интересно! Скажу вам по секрету, я и сама не нашла бы сейчас дорогу в родной Сноготок. Но я ох как довольна путешествием, просто счастлива! Передайте моему отцу, он наш первый министр и примет вас радушно, особенно если вы скажете, что встретили меня... Ах!.. Да, о чём я говорила?..
- О стране Сноготок, - напомнил ей Саламура и, испугавшись нового извержения словоохотливости Фринты, спросил: - А о повелительнице светлячков вы ничего не слыхали?
- Ну как же, как же! Её привели во дворец короля. Ах, я вас сейчас насмешу. Кто-то пустил слух, будто эта девчонка - царица светлячков. На самом же деле она оказалась простой пастушкой. Вот уж потешились. А знаете, я тоже была повелительницей светлячков, правда, всего одну ночь. И должна вам признаться, ничего в этом приятного не нашла...
Но Саламура уже не слушал Фринту. Он выскочил из салона и рванулся вперёд, словно за ним гнались все охи и ахи Фринты, и пошёл на восток, как сказал ему старый поэт. Требование освободить футболиста
Чаша терпения болельщиков переполнилась. Первое время жители Сноготка ещё как-то мирились с перебоями в футбольном календаре. И рассуждали примерно так. Подножка, мол, хоть и без вины, а всё же виноват: сломал стекло и причинил ущерб красе и гордости нашего первого министра - его носу.
Но дни складывались в недели, а стадион всё пустовал. Жители Сноготка зароптали. Уж очень они любили футбол. И конечно же, обожали своего единственного, непревзойдённого мастера кожаного мяча.
Если вы сомневаетесь, прочитайте прошения, составленные мудрым Акти-Лу по просьбе болельщиков.
Бородавка не отвечал болельщикам ни на одно из прощений. В ярости он каждый раз так чихал, что птицы в дворцовом саду, словно спелые плоды, падали с деревьев на землю.
- Таким путём мы ничего не добьёмся, - сказал болельщикам кузнец. - Пробил час решительных действий. Все, кто искренне любит футбол, пойдёте со мной.
- Куда? - спросили истинные почитатели футбола.
- Во дворец. К первому министру! Мы не можем жить без футбола, значит, Бородавка должен освободить Подножку.
- Ура! - закричали болельщики.
- Пошли. Нельзя терять ни минуты! - встал кузнец и хлопнул молотом по наковальне.
Вы, наверное, уже догадались, что тайное собрание заговорщиков происходило в кузнице.
- Не понимаю, какая необходимость идти всем вместе, - сказал Цомизелия, отец прославленного поэта Хиларио Буэры.
Надо сказать, что тестодел при одном только упоминании имени первого министра дрожал, как осиновый лист. Каждый вечер после похищения Буэрой Фринты он прощался с женой и ждал - вот сейчас придут и заберут его в тюрьму.
- Конечно, всем идти не стоит, - поддержал Цомизелия парикмахер.
- Трусы вы! - отрезал кузнец, яростно раздувая мехи. Кузница наполнилась пеплом. - А футбол смотреть хотите?
- Хотим! - в один голос ответили болельщики.
- Тогда надо идти во дворец.
Болельщики разбежались по кузнице. Одни сделали вид, что стряхивают с одежды пепел, другие притворились кашляющими, третьи усиленно тёрли глаза.
- Один я не пойду, - заявил кузнец. - Это не имеет смысла. Кто болеет за судьбы нашего футбола, пойдёт со мной. Ну, а если струсите, на весь мир раструблю о вашем позорном бегстве.
Между нами говоря, жители Сноготка не отличались храбростью, зато гордости у них было хоть отбавляй. А кузнец не любил шутить. Он и вправду мог покрыть их имена позором. Как-то сам собой у болельщиков прошёл кашель, перестали гореть глаза да и с одежды улетучился пепел.
Кузнец вышел на улицу и пошёл, не оглядываясь, назад. А когда оглянулся, то увидел, что болельщики, правда, нехотя, но следовали за ним.
- Выше головы, твёрже шаг, - ободрял их кузнец.
Ряды болельщиков футбола сомкнулись, шаг стал уверенней. Зуботычина телохранитель Бородавки
Первый министр беседовал в своём дворце с...
С кем же беседовал первый министр? Бьюсь об заклад, ни за что не догадаетесь...
Да с Саламурой, маленьким пастухом божьих коровок! Вы удивлены? А чему тут удивляться? Саламура, как вы помните, шел на восток.
Так он и оказался в столице прекраснейшей страны Сноготок. Правда, не без помощи своих верных друзей - божьих коровок и светлячков. Днём он выпускал аленьких букашек - они находили ему самую короткую дорогу, ночью светлячков и те освещали путь. Наконец показались пограничные столбы. От них до столицы было всего несколько часов ходьбы.
И вот наш пастушок сидит в кабинете Бородавки и рассказывает о встрече с Фринтой.
- Значит, ты видел мою дочурку?
На глазах у первого министра показались слезы.
- Она велела передать вам привет.
- Бедняжка, наверное, изменилась, похудела.
- До этой встречи я не знал Фринту, так что мне трудно судить. Но, видно, она всё же похудела - личико у неё крохотное, один нос торчит.
- Кретин, нос - это наша семейная гордость, - обозлился Бородавка.
Саламура смешался, понял, что попал впросак.
- Значит... ты говоришь... Фринта не забыла меня? - продолжал расспрашивать первый министр.
- Она только о вас и говорила. Сказала, что лучше и добрее нет на свете человека.
- Продолжай. Что ещё сказала Фринта?
- Сказала, что вы будете рады слышать о ней.
- А ещё что?
- "У моего отца, говорит, такое доброе сердце..."
- Ты что-то мнёшься, продолжай.
- "...и он наградит тебя..." - выпалил наконец Саламура.
Первый министр, известный всему миру скряга, недовольно нахмурил брови, скосил глаза в сторону несгораемого шкафа и чихнул.
У Саламуры сердце упало. Можно было подумать, что кто-то незаметно подкрался к пастушку и выстрелил из ружья у самого его уха.
- Так и сказала... наградит?
- Именно так. Но мне не нужно никакого вознаграждения. Я благодарен судьбе и за то, что нашёл наконец страну Сноготок.
- А зачем тебе так уж надо было сюда попасть?
- Видите ли... мне сказали, что моя подружка находится у вас.
- Кто она?
- Может, вы слыхали о ней, господин министр, и поможете мне...
- Попробую, но кто она?
- Байя, пастушка светлячков.
- Что ты сказал?! - подскочил Бородавка. У Саламуры от страха пересохло в горле. Он не мог понять, отчего вдруг так подбросило в кресле первого министра.
- Зачем ты ищешь Байю? - угрожающе засопел Бородавка.
- Господин... Байю похитили... А я обещал ей показать восход солнца... Вот и пришёл сюда, чтобы забрать пастушку и вернуть её светлячкам. А там и восход ей покажу...
- Так, так, понятно! Значит, ты решил показать ей восход солнца? - Первый министр криво усмехнулся и вдруг ударил кулаком по столу. - Я... я покажу вам обоим... Не будь этой мерзкой девчонки, моя Фринта стала бы королевой... Боже, до чего я дожил, моя дочка замужем за сыном тестодела! Тьфу! Говоришь, Фринта обещала тебе награду, что ж, ты её получишь. Уж я тебя одарю! Зуботычина! завопил первый министр.
Дверь распахнулась. В кабинет вкатилось нечто круглое, как арбуз. Это был Зуботычина - личный телохранитель Бородавки. Самый сильный человек в государстве Сноготок. Его боялись все.
- Арестовать! - крикнул первый министр, указывая на Саламуру. - За преступление против государства.
Зуботычина исподлобья взглянул на бедного пастуха, облизнулся, почесал лысую голову и покатился на Саламуру. Зуботычина избивает болельщиков футбола.
Кто знает, как повернулось бы колесо судьбы Саламуры, если бы не шум, неожиданно ворвавшийся в кабинет с улицы.
Бородавка и его телохранитель бросились к окну. Сначала первый министр, за ним Зуботычина.
Под окном стояла огромная толпа. Демонстранты что-то выкрикивали.
Первый министр закрыл руками уши.
Кузнец успокоил возбуждённых болельщиков.
- Достойнейший из министров, - обратился он к Бородавке. - Просвещённейший и мудрейший. Смилуйся и освободи вашего знаменитого футболиста Подножку.
- Нет и нет, - отрезал первый министр. Толпа вновь загомонила.
- Простите его.
- Умоляем вас.
- Он больше не будет.
- Подножка подлец и упрямец! - крикнул Бородавка. - Я предложил ему место тюремного надзирателя, а он отказался. Ни за что не прощу.
- Вы должны простить его.
- Сжальтесь над нами.
- Без футбола мы и жизни не рады.
- Не уйдём отсюда! Бородавка побагровел:
- На что это похоже, Зуботычина?! Бунт?!
Телохранитель с готовностью уставился на первого министра.
- А ну, разгони этих бунтарей! - приказал Бородавка. Тучный телохранитель с удивительной лёгкостью побежал по лестнице. Скорее, он не побежал, а покатился.
Первый министр захлопнул окно и последовал за ним.
А Саламура?
И первый министр, и Зуботычина забыли о нём. Бородавка, надо сказать, в последнее время стал очень забывчивым. Придворные даже посмеивались: мол, у старика склероз и он плохо кончит.
Пастушок открыл створку окна и выглянул на улицу. Болельщики, решив, что это первый министр, зашумели.
