Рик Янси - Тринадцатый Череп
– Поздоровайся с моим отцом, Альфред Кропп.
05:03:48:21
– Я не хотел, у меня не было выбора, – еле выдавил я.
У меня свело желудок, и я отвернулся, чтобы не видеть мумифицированную голову Могара. Кожа приобрела желтовато-горчичный оттенок и плотно обтягивала череп. Губы высохли, зубы обнажились, как будто он скалился. Глаза давно сгнили, на их месте зияли черные дыры.
– Он хотел убить меня… Он даже убил меня…
Журден не слушал.
– «Последний рыцарь». Тот, который называл себя Беннасио, хотел присвоить этот титул, но в действительности последним рыцарем был мой отец. Последним, который погиб в результате твоего вероломства.
– Моего вероломства? Ты просто не знаешь всего. Я не желал зла твоему отцу, но он выступил против остальных рыцарей…
– Хватит.
– Он предал их…
– Я сказал – хватит!
Журден убрал отцовскую голову – слава богу! – и бросил сумку на стол, а к моему горлу приставил острие меча.
«Ну вот мне и крышка», – подумал я.
Если парню настолько сорвало башню, что он повсюду таскает сумку с мумифицированной головой отца, то что помешает ему отрубить голову человеку, который его убил?
Журден сорвался на крик:
– Рыцарей больше нет, и все благодаря тебе! Меч утерян, и тоже благодаря тебе! Мой отец мертв, и снова благодаря тебе! Его кровь и кровь всех рыцарей Ордена взывает к небесам о справедливости!
Лицо у него пошло красными пятнами, а дышал он так тяжело, что раздувались ноздри. Потом он кивнул тому, кто стоял у меня за спиной.
Это оказался Вош. Он рывком поставил меня на ноги и оттолкнул в сторону стул.
У меня пересохло во рту. Я отлично представлял, что за этим последует.
– Рыцарей больше нет. Их время на земле закончилось благодаря тебе, Альфред Кропп, – сказал Журден. – И поэтому в традициях рыцарей старых времен я занял место отца и начал… Черт, как же это называется? Квест! Да – поход! Чтобы закончить начатое. Поставить точку. Последний рыцарский поход… охота за Тринадцатым Черепом.
По бокам от меня возникли двое – тот, что вырубил дубинкой в машине, и здоровяк-водитель. Они схватили меня за руки, а Вош, который стоял сзади, положил руки мне на плечи.
– Журден, послушай, – сказал я, – я ничего не знаю ни о каком Тринадцатом Черепе. Я вообще ни о каких черепах ничего не знаю. Мне ясно одно: все это гадство должно закончиться. Может, мы с тобой договоримся и положим этому конец. Ты и я.
Журден кивнул Вошу, и тот поставил меня на колени.
– У тебя ничего не выйдет… Как думаешь, почему твои головорезы до сих пор меня не убили? Он не позволит этому случиться…
Я стоял на коленях у ног Журдена. В его руке поблескивал черный меч.
– Кто? Кто не позволит этому случиться? – Журден, похоже, искренне не верил, что кого-то волнует моя жизнь.
Я чуть не сдержался. Верил ли в это я сам? Так, как верили Беннасио и Сэмюэл?
– Михаил, – прошептал я. – Архангел.
Журден смотрел на меня, как на пустое место.
– Я… я… я его возлюбленный.
Тут они все расхохотались. Даже мистер Плоское Лицо, который, на мой взгляд, совсем не походил на человека с чувством юмора. Все, кроме Журдена. Журден не смеялся.
– Да, ангел, – прошептал он. – Пора уже вернуться Михаилу. И пора вернуть дар. Она обещала, и я ей верю. Дар возвратится к истинному наследнику Камелота. Но сначала надо вернуть на место Тринадцатый Череп.
Журден кивнул Вошу, тот надавил коленом мне в спину, и я уперся правой щекой в дощатый пол.
– Я не понимаю! – завопил я. Мне казалось, что, если заставить его говорить, я смогу оттянуть неизбежное. – Кто и что тебе обещал? Какой дар? Кто истинный наследник Камелота?
– Aurevoir, Альфред Кропп. – Журден Гармо двумя руками поднял над головой черный меч с драконом на рукояти.
– Святой Михаил, – шепотом взмолился я, – спаси!
И словно в ответ на мою мольбу стекла из всех складских окон одновременно полетели внутрь, и в комнату ворвались столбы яркого белого света.
05:03:42:19
Все произошло очень быстро.
В разбитые окна полетели черные жестяные банки. Падая на пол, они извергали клубы густого белого дыма. Мои похитители принялись вопить что-то друг другу по-французски. Я разобрал только одно слово – Кропп. «Кропп» ведь звучит одинаково на любом языке.
В считаные секунды все помещение заволокло удушливым дымом. У меня было чувство, будто кто-то прижег мне спичками глаза. Я ничего не видел, только слышал хлопки выстрелов, топот и проклятия, которыми обычно сыплют люди, когда сталкиваются в тумане. Кто-то рывком поставил меня на ноги. Я машинально попытался ударить его затылком, он же одной рукой блокировал мой удар, а другой надел мне на голову мешок. Наверное, чтобы защитить меня от слезоточивого газа. Знакомый голос промурчал:
– Я вам помогаю, мисс Альфреда.
Нуэве.
Он развернул меня лицом к себе, хотя с мешком на голове я все равно не мог его увидеть. Но зато я услышал громкий щелчок, и в следующую секунду наручники со стуком упали на пол. Нуэве оторвал меня от пола и забросил себе на плечо. Мешок свалился.
Нуэве подбежал к стене, схватил свисающий из окна толстый черный трос, продел его в ремень на поясе и трижды резко дернул. Трос натянулся, и мы начали подниматься.
Уже когда нас вытаскивали через разбитое окно и дальше наверх, я услышал, как Журден, срываясь от злости на визг, кричит:
– Альфред Кропп!
На другом конце черного троса оказался вертолет «Апач», и вскоре мы, поднявшись на высоту шести этажей, уже воспарили над крышами Старого города. А так как я висел вниз головой на плече Нуэве, мне удалось полюбоваться центром Ноксвилла с высоты птичьего полета.
– Почему нас не поднимают? – крикнул я.
– Слишком опасно! – прокричал в ответ Нуэве.
Слишком – что? Опасно?
Мы пролетели над деловой частью города, над Первым банком Теннесси, потом над «Сэмсон тауэрс» – черным монолитом из стекла и стали, где и начались все мои приключения. Потом над рекой с покачивающимися на мутной воде лодками, которые стояли на якоре в четырехстах футах от моей головы. И дальше, над Медицинским центром Университета Теннесси и военной базой, что на шоссе Алкоа, которое змеей ползло за нами по предгорьям. Мы держали курс на аэропорт.
Вертолет завис над шоссе, и нас начали подтягивать к люку. Наверное, решили наконец, что опасность миновала. Внизу завыли сирены. Я выглянул из-за торса Нуэве и увидел два полицейских мотоцикла с красными проблесковыми маячками. Они как раз вписались в крутой поворот шоссе по направлению из города.
Я стукнул Нуэве между лопаток и крикнул:
– Копы!
Нуэве развернулся вокруг оси, чтобы тоже взглянуть. Один мотоцикл вырвался вперед, промчался прямо под нами и скрылся за следующим поворотом. За плечом у мотоциклиста был какой-то длинный черный предмет гораздо больше винтовки или дробовика.
– Эй! У него базука! – крикнул я сквозь рокот вертолетных лопастей, хотя сам не знал, какой от этого толк.
Нуэве вскинул руку и подал какой-то знак пилоту. Нас перестали поднимать, вертолет заложил вираж вправо и понес нас от дороги к открытому полю.
От этого маневра нас качнуло назад и закрутило, как йо-йо на размотавшейся леске. И вот, разворачиваясь обратно к шоссе, я это и увидел. След ракеты «земля – воздух», которая метила прямо в наш вертолет.
Мой крик заглушил стук лопастей, и в следующую секунду вертолет превратился в огненный шар. На мгновение мы зависли в воздухе, а потом начали падать.
Быстро.
Прошло еще не так много времени с тех пор, как я в последний раз падал на землю, только тогда я летел с высоты тридцать тысяч футов, а не с жалкой сотни. И держал меня в тот раз ангел, а не агент АМПНА, который даже не догадался прихватить на воздушно-спасательную операцию парашют.
Я не стал смотреть вниз, просто закрыл глаза в ожидании смерти.
Затем я врезался в воду.
Вертолет пролетал над молочной фермой, и взрывная волна отшвырнула нас к пруду. Я летел лицом вниз и, приводнившись, заглотил не меньше галлона мутной жижи. Вынырнув на поверхность, я принялся кашлять и отплевываться, а когда поднял голову и открыл глаза, оказался лицом к лицу с коровой. Она смотрела на меня, я смотрел на нее. Корова перепугалась даже сильнее. Она замычала, подавая сигнал тревоги своим соплеменницам, и круто развернулась. Ил и навоз веером разлетелись из-под ее копыт. Корова помчалась через пастбище, а мне прямо в глаз шлепнулся ком вонючей грязи.
Рядом со мной возник Нуэве.
– Это были не копы, – проговорил я, запинаясь на каждом слове.
Во рту у меня появился странный привкус, – похоже, я впервые в жизни попробовал навоз.
– Кто – не копы? – протянул чей-то бас.
Мы задрали головы и увидели верховых – старика и пацана примерно моего возраста.
– Это чрезвычайная ситуация государственного уровня, – сказал Нуэве, обращаясь к старику.
Тот посмотрел на горящие обломки сбитого вертолета:
