Малгожата Мусерович - Целестина, или Шестое чувство
- Ну так что, начнем? - сказал он. - Мне скоро уходить, мама ж
- Да, да, начнем, - поддержала его Юлия с притворным оживлением. - А завтра я всех приглашаю на пирог с маком! - Ее пламенный взор, устремленный на Толека, говорил: "Тебя приглашаю", и у мамы Жак опять сжалось сердце. И она решила полюбить Толека, невзирая на розовые уши.
Юлия, не отрывая глаз от своего белобрысого, прикрутила мясорубку к столу.
- Готово, - объявила она и взялась за решето с маком.
В эту минуту мама Жак сообразила, что не успела помыть мясорубку.
"В конце концов, - подумала она, немного пыли в пироге с маком..." Однако в душе у нее шевельнулось недоброе предчувствие.
- Симпатичная рыжеволосая Кристина накладывала мак в мясорубку. Толек крутил ручку. Первые обороты дались ему с трудом.
- Погоди, погоди, - сказала Кристина, глядя на решетку мясорубки, - там что-то застряло...
Если б Юлия обладала даром предвидения, она бы немедленно придумала для своих друзей другое развлечение. Мама Жак замерла под дверью. Рыжеволосая Кристина разобрала мясорубку, и вдруг кухня огласилась всеобщим воплем отвращения.
- Что это! - перекрыл всех страшный голос Юлии.
- Дохлая мышь, - ответил Толек, исследуя останки с холодным любопытством ученого. - Совершенно высохшая. Юль, откуда ты взяла такую мумию?
- Приятного аппетита, - сказал бородач и загоготал.
Воцарилась неловкая тишина. Бородач, внезапно смутившись, кашлянул и начал забавляться вилкой.
Сильное напряжение, хладевшее Юлией уже несколько часов, неминуемо должно было разрядиться каким-нибудь взрывом. Позорная находка в мясорубке послужила последним толчком: Юлия истерически расхохоталась, но смех быстро сменился не менее истерическим плачем. Гости повертелись еще минутку на кухне и после нескольких безуспешных попыток успокоить ее или рассмешить удалились, разводя руками.
Рыдающая Юлия осталась одна, если не считать покойницы мышки в мясорубке и притаившейся за дверью мамы.
11
Рождественский вечер получился невеселый. После вчерашнего происшествия Юлия погрузилась в состояние глубочайшего уныния, и ощущение безысходности передалось остальным членам семьи. Один Бобик был в прекрасном настроении - он сам зажег все свечки на елке и ухитрился закапать ковер стеарином.
Праздничный ужин, как всегда вкусный, был съеден без энтузиазма, хотя мак в меню практически отсутствовал: только клецки были чуть-чуть посыпаны им сверху. Мясорубка, освобожденная от своего ужасного содержимого, мокла в растворе соды и стирального порошка, хотя было ясно, что в любом случае никто никогда не рискнет ею воспользоваться. И все-таки на следующий день настроение в доме Жаков несколько изменилось к лучшему. Встало чудесное солнце, небо было изумительно синее, и снег заманчиво искрился на белых улицах. Этого было достаточно, чтобы всем стало немного повеселее, а тут еще пoзвонил Толек и осведомился у Юлии, разумеется "от имени всех наших", как там самочувствие...
- "От имени всех наших", - вздохнула Юлия, вешая трубку по окончании разговора. - Он всегда выступает как представитель коллектива. - И снова вздохнула, хотя лицо ее слегка просветлело.
- Он непременно в тебя влюбится, увидишь, - поспешила утешить дочку мама. С момента злополучной истории в кухне ее мучили угрызения совести: ведь вымой она мясорубку, на пути ее ребенка к счастью не возникло бы никаких препятствий.
Юлия опять помрачнела.
- Толек никогда в меня не влюбится, - сказала она пророческим тоном. - У него всегда будет возникать в памяти дохлая мышка в мясорубке.
Цеся собрала со стола посуду, оставшуюся от обеда. Уставляя тарелки на поднос, она напряженно думала о своем. С утра ее просто разрывали сомнения: идти или не идти на свидание с бородачом? Многое было против встречи с незнакомым донжуаном. Однако Целестина опасалась, что упустит первый и, возможно, единственный в жизни случай пойти на свидание.
Отнеся поднос на кухню, Цеся заперлась в ванной и, стоя там перед зеркалом, предалась печальным размышлениям. Если она явится на свидание, бородач будет разочарован, поскольку без косметики Целестина выглядела тем, кем была: шестнадцатилетней закомплексованной школьницей. Отсюда вывод - надо прибегнуть к помощи косметики. Но как раз этого Цеся не собиралась делать, ибо, если бородач и есть Тот Единственный, Суженый, Тот, что Навсегда, он должен увидеть ее, так сказать, "в натуральном виде", во всей ее скромной сути. Она поступит честно - обойдется без косметических ухищрений, и, если он влюбится в нее такую, какая она есть, это и будет та самая настоящая, чистая любовь. Единственно и исключительно.
Так как же быть: идти или не идти?
"Разумеется, идти", - подумала Цеся, после чего ею снова овладели сомнения.
А собственно, почему бы не посоветоваться с родными? Пусть подскажут. В результате Цеся, как всегда, все рассказала домашним, а домашние, как всегда, приняли ее заботы близко к сердцу.
- Может так случиться, что ты в него влюбишься? - испытующе
спросила мама.
Цеся вопреки своему убеждению заявила, что, пожалуй, наверняка не влюбится.
- "Пожалуй" или "наверняка"? - потребовал уточнения отец.
- Наверняка.
- Тогда зачем идти на свидание? Цеся задумалась.
- Ну, если он захочет cо мной встречаться... будет наконец с кем гулять и ходить в кино...
- Для прогулок могу купить тебе собаку, - мрачно сказал отец.
- А в кино можешь ходить со мной, - самоотверженно предложил дедушка.
- И вообще, нечего договариваться с первым встречным только потому, что тебе надоело быть одной, - решительно заявила Юлия.
- Ну, а если больше никто никогда на меня не посмотрит? - высказала Цеся свои тайные опасения.
- Посмотрит, к сожалению. Спорю на миллион, - заверил ее отец.
- Так что же, идти или не идти?
- Как бы ты ни поступила, потом будешь жалеть, - пригрозил дедушка, начитавшийся Верлена.
- Стало быть, идешь? Да? - допытывалась Юлия. - Возьми мое черное пальто.
- Это еще зачем?! - возмутилась мама. - Стиль роковой женщины не для нее. Я считаю, нужно одеться как можно скромнее.
- Лучше всего надень школьную форму с эмблемой на рукаве, - съязвил из своего угла дедушка. - Единственно и исключительно, того-этого.
- Цеся, ну зачем тебе все это? - горестно вздохнул отец. - Господи, почему ты мне дал аж двух дочерей? Свидания, романы... платья им покупай, женихов ищи. За что мне такое наказание, за какие грехи? Телятинка, не ходи, умоляю тебя.
- Стоп! - прикрикнула Юлия. - Оставьте ее в покое.
- Вот именно, - добавила Цеся. - Я себя чувствую так, как будто мне предстоит операция на сердце, а не обыкновенное свидание.
Дедушка перебрался из одного yглa в другой, держась за поясницу - у него болели нервные корешки.
- Ох, тоже мне проблемы, того-этого! - простонал он, усаживаясь в кресло. - А почему, собственно, никто не волнуется, когда Юлия бегает с одного свидания на другое?
- Я? Я? - возмутилась Юлия.
- Юлька не пропадет, - убежденно сказал Жачек. - Могу поспорить, что в нашей помощи она не нуждается. В случае чего сама врежет нахалу в поддых. А потом еще и по физиономии съездит.
Под общий хохот Цеся приняла окончательное решение.
- Я пошла, - вскочила она. - Уже без пяти четыре.
Смех немедленно оборвался: все как будто осознали его неуместность в столь серьезный момент. Цеся надела свое старое пальто и выбежала из дома, провожаемая внимательными взглядами. На улице она оглянулась. Ну конечно, один только дедушка сумел сохранить достоинство Впрочем, скорее всего из-за своих корешков. Остальные высыпали на балкон и печально смотрели на нее виноватыми глазами. Так в наш цивилизованный век смотрят на корову, которую за веревку волокут на бойню.
Все это не особенно окрыляло.
Цеся дошла до Оперы, и тут ноги отказались ей повиноваться. В конце улицы уже виднелись припорошенные снегом деревья парка имени Монюшко. Ох, неужели он там, среди этих деревьев? Неужели уже ждет - или не ждет?
Цеся стояла, переминаясь с ноги на ногу, и колебалась.
В конце концов она решила, что в парк пойдет, но только не к памятнику. Она зайдет бородачу со спины, с той стороны, откуда он ее ждать никак не может. Просто проверит, там ли он. Если пришел на свидание, значит, Целестина Жак все-таки представляет собой некую ценность как женщина. Объективно.
И она пошла вниз по улице. На снег ложились голубые тени, солнце уже клонилось к закату. Оранжевые лучики, прорываясь сквозь заснеженные кроны деревьев, слепили глаза. Парк был уже совсем близко и Цеся, спохватившись, остановилась.
Она стояла на перекрестке, против которого плавно закруглялась ограда парка. Отсюда был отчетливо виден стоящий на высоком постаменте бронзовый бюст Монюшко, окруженный буйно разросшимися туями и кустарником. Затаив дыхание, Цеся спряталась за столбик со светофором и из этого укрытия бросила взгляд на другую сторону
Возле памятника никого не было.
