Генри Винтерфельд - Детективы в тогах
Мальчики пришли в восторг, а девушки-рабыни окружили Ливию и поздравляли ее.
- Теперь все будет хорошо, госпожа! - заверила Ливию одна из них.
- Руфа немедленно освободят, - обрадовался Муций.
- Освободят? Руфа? - не понял Ромп.
От волнения ему забыли рассказать об аресте Руфа.
- Боюсь, что нет, - ответила Ливия Муцию, и он понял, что для нее более радостной была бы новость о Руфе, нежели о победе мужа.
Она хотела добавить что-то еще, но передумала и отослала рабынь. Позволили остаться только Ромпу. Ливия села, кивком пригласила ребят устроиться поближе и заговорила тихим голосом:
- Император ревнует к славе моего мужа, которого обожают воины. Вы же знаете, император требует, чтобы ему поклонялись, как богу, и он не потерпит никаких соперников. Префект крайне честолюбив, и сейчас более вероятно, чем когда-либо, что он определит Руфу суровое наказание и тем самым польстит императору.
Мальчики понимающе закивали. Большая честь слушать такие политические секреты, но и доля риска в этом тоже есть. Любое пренебрежительное замечание об императоре влекло за собой огромную опасность. Флавий с беспокойством огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Тут Ромп не выдержал.
- Что случилось с Руфом, госпожа? - выпалил он.
- Руф в тюрьме, - ответила Ливия.
Ромп побледнел.
- В тюрьме! - в ужасе выдохнул он.
Ливия рассказала ему, что произошло, потом строго спросила:
- Где был Руф вчера ночью? Почему его одежда вся мокрая?
Ромп рухнул перед ней на колени и забормотал:
- О госпожа, это моя вина! Мне следовало остановить мальчика...
- Значит, его все-таки не было дома! - прошептала Ливия. - Куда он ходил? Как он смог улизнуть из дому? Когда это произошло?
Ромп смотрел на свою госпожу глазами, полными раскаяния.
- Когда вчера вечером я пошел в школу за Руфом его там уже не было, начал он. - Эти молодые люди сказали мне, что Руф себя плохо почувствовал и ушел домой.
- Мы так сказали, потому что не хотели рассказывать о его неприятностях с Ксантиппом, - объяснил Флавий.
- Я поспешил домой, - продолжал Ромп, - но Руф еще не вернулся. Он объявился через полчаса.
- Почему же ты не пришел ко мне и не рассказал, как было дело? возмутилась Ливия.
- Вы были больны, госпожа. Нам строго-настрого приказали не беспокоить вас, - оправдывался Ромп.
- Но почему Руф пришел так поздно? - не понимала Ливия.
- Он не захотел объяснить, госпожа, - продолжал Ромп. - Он выглядел очень подавленным, не отвечал на мои вопросы и сразу прошел к себе в комнату. Меня обеспокоило такое поведение, и я стал следить за ним через щелочку в занавеске. Я удивился, что он не снял плаща, ведь ужин стоял наготове. Он взял в руки трут и кремень и зажег фонарь. Тут я заметил, что это был вовсе не его фонарь.
- Фонарь был мой, - вставил Муций.
- Потом он опустошил копилку, - продолжал Ромп, - высыпав деньги в небольшую сумку. Я подумал, что он намеревается убежать, но не стал его останавливать. Мне было любопытно узнать, как он собирается это сделать. Я решил, что будет полезно выведать его уловки, и потому затаился. Конечно, это было глупо с моей стороны, мне ни за что не следовало выпускать его из комнаты. Выйдя оттуда, он проскользнул через зал в сад. Я шел по пятам. В саду он пробежал по лужайке к самшитовой изгороди, перепрыгнул через нее и неожиданно исчез. Тут я не на шутку заволновался, побежал за ним, но было слишком поздно. С ужасом я увидел, что в стене есть лазейка, о которой мы не подозревали, так как снаружи она заросла плющом, а внутри скрыта живой изгородью. Отверстие было слишком мало для меня, я смог только просунуть голову и кричать Руфу вслед: "Стой! Стой! Руф, сейчас же вернись!" Но он не обратил на меня никакого внимания и продолжал удаляться. Мне пришлось бежать через весь дом к главному входу и просить Тита открыть дверь. Я потерял столько времени, что Руф скрылся из виду, прежде чем я смог пуститься за ним вдогонку. Несколько часов я искал его повсюду, но так и не нашел.
- Когда он вернулся? - спросила Ливия.
- Его не было всю ночь, - виновато признался Ромп.
- Всю ночь! - воскликнули в один голос его слушатели.
- Он вернулся только под утро, незадолго до рассвета, - добавил Ромп.
- Но где он был? - с тревогой спросила Ливия.
- Руф наотрез отказался объяснить мне, - ответил Ромп. - Он выглядел очень усталым и при себе не имел ни денег, ни фонаря, ни плаща. Но больше всего меня обеспокоило, что он промок до нитки. Я еще раз потребовал рассказать, где он был, но Руф даже не стал со мной разговаривать. Тогда я пригрозил, что пойду и все расскажу вам, госпожа. Услышав мои слова, он ужасно разволновался, схватил меня за руки и выкрикнул: "Если ты сделаешь это, мой отец пропадет!"
- Что он, собственно, имел в виду? - растерялась Ливия.
- Этого я не знаю, госпожа, - ответил Ромп. - Но его отчаяние было таким искренним, что я поверил ему. "Только не выдавай меня! - умолял он. - Никто не должен знать, где я был. Даже моя мать. Иначе на всех нас обрушится несчастье". Он так горячо просил, что я в конце концов пообещал никому ничего не рассказывать. Если бы я только мог предположить, к каким ужасным последствиям это приведет, госпожа, я бы тут же пошел к вам. Может быть, мы могли бы спасти его. Я бы помог ему вовремя скрыться; мы смогли бы вместе уйти из города и спрятаться. - Ромп замолк и горестно уставился в пустоту.
- Теперь слишком поздно, - заключила Ливия. - Мне следовало бы рассердиться на тебя за то, что ты забыл свой долг, но ты действовал из лучших побуждений. Мы теперь все должны что-то делать, чтобы помочь Руфу. Но сколько загадок! Кроме всего, я никак не пойму, при чем здесь мой муж? Если бы только удалось узнать, где был Руф прошлой ночью!
- Мы могли бы пойти к Руфу в тюрьму и спросить его, - предложил Антоний.
Ромп мрачно покачал головой.
- Нас не пустят, - сказал он. - И потом, заключенным строго запрещено разговаривать.
- Должно быть, он прятался на площади Минервы, - высказал предположение Публий.
- Для того, чтобы написать на стене: "Кай - болван", не нужна целая ночь, - возразил Юлий.
- А как тогда объяснить потерянный плащ, мокрую одежду и пустую копилку? размышлял Муцин,
- Наверное, он потратил деньги на красную краску, - предположил Флавий.
- Чушь, - отрезал Муций.-После захода солнца в целом Риме не найти открытой лавки.
- Что-то мне подсказывает, что Руф натолкнулся на злых людей прошлой ночью, - задумчиво произнесла Ливия. - Нет другого объяснения его поведению и тому, что он пропадал целую ночь. Кто-то силой заставил его написать "Кай болван" на священном храме, возможно намереваясь шантажировать моего мужа. А может, здесь скрыты и другие политические мотивы. Если бы у нас было доказательство, что Руфа силком заставили совершить это, префекту пришлось бы отпустить его. Мы должны найти этого шантажиста или кого бы там ни было.
- Мне кажется, что тот, в чьи руки попал Руф, и тот, кто напал на учителя Ксанфа, - одно и то же лицо, - решил Ромп. - Два происшествия за одну ночь здесь должна быть какая-то связь.
- Если бы можно было найти этого негодяя! - пробормотала Ливия. - Но у нас нет ни одной зацепки.
- А цепь! - неожиданно завопил Антоний.
- Какая цепь? - не понял Муций.
- Та, которая у тебя в кармане. Она ведь принадлежит грабителю, не так ли?
- Ах, эта... - пробурчал Муций.
Он вынул цепь из кармана, Ливия и Ромп с любопытством рассмотрели ее.
- Дорогая цепь, - заметил Ромп. - Знатные полководцы на Востоке носят такие на своих плащах.
- Может, грабитель-предводитель персов? - задумчиво изрек Антоний.
- Более вероятно, он украл ее с плаща предводителя персов, - предположил Публий.
- Боюсь, эта цепь не очень нам поможет, - разочарованно сказала Ливия.
-У меня есть идея! - воскликнул Муций.
- Какая? - живо отреагировали его друзья.
- Лукос... - произнес Муций, и голое его понизился до шепота.
- Лукос?
- Да, - подтвердил Муций. - Он обладает даром прорицания. Давайте сходим к нему, покажем нашу цепь и спросим, кому она принадлежит!
Антоний пришел в восторг.
- Вот здорово!
Ливии идея тоже понравилась.
- Говорят, у этого Лукаса на самом деле есть дар предсказателя, - заметила она. - Я слышала это из уст самых высокопоставленных людей.
Но Юлий, Публий и Флавий смущенно молчали.
- Вы что, боитесь его? - с вызовом обратился к ним Муций.
- Скажешь тоже! - буркнул Публий.
- С чего мне бояться? - отозвался Юлий, почесывая за ухом.
- Я тоже не боюсь, - поспешно заверил Флавий.
ЗМЕИ
Спустя два часа они встретились на площади Минервы. Погода испортилась, поднялся промозглый ветер, гнавший по небу грязные серые дождевые тучи. У Флавия стучали зубы, и он поглубже надвинул капюшон своего плаща. Его дрожь в равной степени объяснялась и холодом, и мыслью о Лукосе.
Антоний продемонстрировал всем маленький кинжал, который был у него спрятан в складках одежды.
