Эдуард Успенский - Меховой интернат
— Подслушивать нельзя! — строго сказала Люся. — Это плохо и неудобно.
— Очень плохо, очень неудобно! — согласился Мохнурка. — Потому что там земля мокрая. Но все-таки можно,
— И о чем они говорили?
— Они спрашивали: кто открыл здесь звероферму? Этот интернат от цирка или от кино? Почему звери разговаривают? Может быть, это научная военная лаборатория? И все время говорили: "Дайте нам выписку из решения". И добавляли: "Надо устроить большую проверку".
— Это все очень интересно, — сказала Люся голосом любимого завуча Эмилий Игнатьевны. — И все же мы продолжим урок. Уважаемая Цоки-Цоки, напишите такое предложение: "Маленькие звери не хотят большой проверки".
Цоки-Цоки стала писать. Она прижимала уши, высовывала язык.
Всячески старалась. Вот что у нее вышло:
Маленькие звери НЕ ХОТЯТ (ХОТЯТ) БОЛЬШОЙ ПРОВЕРКИ.
Люся спросила:
— Почему слова "маленькие звери" написаны маленькими буквами?
— Они же маленькие.
— А почему "не хотят (хотят)"?
— Потому что все-таки немножко хотят. Интересно — что такое большая проверка?
— Хорошо. А теперь напиши такое предложение: "Котик, кот и котище построили домик, дом и домище".
Цоки нацарапала на доске слова "котик", "кот" и "КОТИЩе" разных размеров. Такие, как "домик", "дом" и "ДОМИЩе". По нарастающей.
— Так я и думала, — сказала Люся. — Дети… то есть звери… то есть дорогие интернатники, запомните одно грамматическое правило: "В русском языке все слова пишутся в одном размере".
Это правило она придумала на ходу.
Вошел дир и внес блюдо с кочерыжками. Интернатники помчались хватать их. Сверху ссыпался Мохнурка в черных очках и захрумкал капустой.
А Плюмбум-Чоки не вылезал.
— Почему Плюмбум-Чоки не берет кочерыжку? — спросила Люся. — Он что, заболел?
— Нет, — ответил дир. — Он ест только эвкалиптовые листья. И ничего другого.
— У нас в аптеках они бывают.
— Купите, пожалуйста, для нас, — попросил Меховой Механик. — Чтобы у нас был запас.
Бурундуковый Боря потянул Люсю за руку:
— Девочка Люся, девочка Люся, давайте устраивать игры на свежем кислороде.
— Давайте, — согласилась Люся. — Мы устроим большие спортивные соревнования.
Она вытолкала интернатников на участок:
— Внимание! Внимание! Прошу всех построиться. Сейчас у нас будет небольшая осенняя олимпиада. Мы узнаем, кто самый ловкий.
Люся приказала интернатникам строиться по росту. Это было очень сложно для них. Потому что они никак не понимали — кому стоять впереди, кому сзади.
— Ну и что, что ты выше! Зато я старше.
— А у меня в большой разлинованной Хвалюндии ни одной плохой получалки нет.
— При чем тут твои получалки? Главное — рост!
— А я вон какой большой стал. Смотри.
— Ты на кирпич залез. Это не считается.
Впервые Люся поняла, что они могут разговаривать и на каком-то другом языке. Потому что у них иногда проскакивали отдельные трескучие слова и даже целые скрипучие предложения. В азарте, раньше такого не было.
— Я тебя сейчас как тресну палкой! Вот ты и узнаешь, кто выше, — говорил Иглосски Боброву.
— Девочка Люся! Девочка Люся! — кричал Мохнурка. — А уши считаются?
Цоки-Цоки вон какая маленькая, а уши у нее до неба!
Наконец Люся выполнила эту сложную работу. Впереди стояли рослые интернатники и интернатницы: Биби-Моки, Устин Летящий в Облаках, Снежная Королева. В середине были Фьюалка, Кара-Кусек и Сева Бобров. В конце скакала всякая мелкота: Мохнурка, Цоки-Цоки, Иглосски и Бурундуковый Боря.
— Сначала мы будем прыгать в длину, — сказала Люся. — Вот здесь дорожка для разбега. А прыгать будем сюда. Это яма для прыжков. Только надо ее немного вскопать.
Интернатники смотрели на Люсю, как солдаты на генерала во время парада.
— Милый Устин, — попросила она. — Принесите лопату. Мы взрыхлим землю, чтобы малыши мягко шлепались.
— Зачем лопатка? — возразил Устин. — Мы сейчас лапами взрыхлим.
Интернатники бросились на яму, как на врага. И заработали лапами, так что песок во все стороны посыпался. Через минуту площадка для приземления была взрыхлена и просеяна, как хороший огород у мичуринцев-юннатов.
— Прекрасно! — сказала Люся. — Начинаем прыжки. Первым прыгает самый маленький — Мохнурка Великолепный.
— Но Мохнурки не было.
— Где Мохнурка? — спросила Люся.
— Он в яме, — ответил Иглосски. — Землю взрыхляет. Он еще не вылез.
И точно — из песка вынырнул на поверхность Мохнурка. И очумело посмотрел по сторонам.
— Он решил, что будут прыжки в глубину! — сказал Снежная Королева.
Все засмеялись. А Мохнурка вылез, сел на песок и вдруг заплакал.
Ты чего?
— Я очки потерял!
Интернатники бросились к яме и стали ее рассматривать. Очков не было.
— У тебя есть запасные? — спросила Люся.
— Нет! — рыдал Мохнурка. — Это совсем последние были.
Кара-Кусек отозвал в сторону Снежную Королеву. И они стали шептаться.
— Мы знаем, что делать, — сказал тушканчик. — Нужно принести нюхоскоп.
— Пусть Биби-Моки принесет! — добавил горностай. Биби-Моки, не торопясь, пошла за нюхоскопом. Все стояли, как почетный караул.
Вот Биби-Моки вернулась. Установила штатив. Сначала направила трубу на Мохнурку, понюхала его, а потом на яму. И стала по яме водить.
— Здесь, — сказала она. Мохнурка ринулся в то место, куда была направлена труба, и стал рыть землю. Секунда — и вылетели прекрасные черные очки.
Батюшки! Сейчас они плюхнутся на кирпичную дорожку! Разобьются!
Но тут неярко сверкнула молния, и Фьюалка приземлилась с другой стороны ямы с очками в лапе.
Биби-Моки не спеша понесла штатив в ночевальню. А Люся сказала строго:
— Продолжаем занятия. Первым будет прыгать Иглосски.
Ежик разбежался, и прыгнул. Он приземлился совсем рядом с доской.
Плюхнулся, накрывшись дребезжащими иголками. Люся вбила колышек в землю рядом с его рекордом.
Зверюшки переживали и радовались. И очень серьезно прыгали.
Прыгнул Бурундуковый Боря, Сева Бобров и другие юные спортсмены.
Немного они обошли ежика Иглосски. Но вот очередь дошла до Кара-Кусека. Он разбегаться не стал. Взял и сиганул с места через все рекорды и колышки прямо к забору, огораживающему участок.
— Девочка Люся, а можно еще раз прыгнуть?
— Давай, скачи! — сказала Люся.
Кара-Кусек как скакнет! Как перелетит через забор! И повис на соседской яблоне.
Долго снимали чемпиона с дерева.
Потом провели соревнования по бегу. Бегали на сто метров и обратно. Победил Устин Летящий в Облаках. По дороге он уронил свой пояс с пистолетом. Остановился, поднял его, вернулся, отдал Люсе и снова помчался. И все равно прибежал раньше всех.
Проводить соревнования при столь разносторонних способностях спортсменов было немыслимо трудно.
Еще бы! Кара-Кусек скачет, как кузнечик. Предлагает прыгать через яблоню или на крышу. Сева Бобров зовет в воду. Давайте, мол, плавать и нырять. Мохнурка желает нырять в песок и хочет бегать стометровку под землей.
Иглосски предлагает проводить соревнования по нюханию. Закопать какую-нибудь тухлянку около станции и отыскивать без нюхоскопа.
А Биби-Моки уговаривает всех меряться силой: брать ворота, поднимать и перетаскивать в разные стороны.
Она подняла ворота и утащила их на тридцать метров. И грохнулась вместе с ними. Обратно ворота несли всем классом. И на место устанавливали.
Тут пошел дождь. Мокрый и холодный. Олимпиада прекратилась. И радостные звери потащили Люсю в спальню.
Разве можно сказать про дождик "мокрый"? Можно. Особенно в сырой день. Все и без того мокрое. И каждая капелька, попав на человека, расползается по нему большой и холодной кляксой.
Они уселись на кроватях и болтали ногами.
— Давайте играть в жмурки! — предложила Люся.
— А как это? — спросил Сева Бобров.
— Надо тому, кто водит, завязать глаза. И он всех остальных будет ловить. Давай мы начнем с тебя.
— Давайте, девочка-учительница!
Завязывать глаза Севе было очень неудобно. Все повязки скатывались у него на затылок. Поэтому ему просто надели на голову Люсин школьный мешок для обуви. Все остальные интернатники рассыпались по комнате.
Люся повернула Севу вокруг оси:
Ходи, ходи по пятам,
Ходи здесь, ходи там.
Если налетишь на шкаф,
Значит, будешь ты не прав.
Люся подбежала к подоконнику и забралась на него с ногами.
Интернатники кинулись врассыпную, как воробьи от кошки.
Сева уверенно прошел мимо кроватей и тумбочек. Подошел к окну и взял Люсю за руку. Будто ни в каком мешке и не сидел.
— Как ты меня так быстро отыскал?
