Владимир Железников - Чудак из шестого Б
В другой раз я бы его догнал - все-таки лучший друг, а друзья, как известно, в пыли на дороге не валяются, но сегодня я спешил к нашей новой старшей вожатой Вале Чижовой, чтобы рассказать ей все про себя, чтобы поставить последнюю точку. А там пусть со мной делают что хотят, пусть казнят или четвертуют, я все выдержу.
Она меня встретила весело. Она такая рыжая и хохотунья. Я ее давно знал: она из десятого "В". Но когда я закончил свою исповедь, она помрачнела и сказала:
- Что теперь делать с этим первым "А", не знаю. Ведь их через две недели должны принимать в октябрята. А можно ли?
- Если их не примут, - возмутился я, - то кого же тогда принимать?
- Я думаю, тех, кто не списывал контрольные.
Я испугался, что из-за меня их не примут, и сказал:
- Они же маленькие.
- Разумеется.
- Они растерялись. Их запугали: "контрольная, контрольная".
- Может быть, - сказала она.
- А мне их стало жалко. Вот я и поддержал.
- Поддержал, говоришь. - Она секунду помолчала, а потом сказала: - А я тебя помню, ты выступал в самодеятельности, играл собаку. Здорово лаял. У тебя фамилия еще такая смешная... Скандуто.
- Збандуто, - поправил я ее.
- Извини.
- Ничего, я привык.
- А потом ты потерял хвост, и мы долго смеялись. Я и теперь, когда вижу тебя, вспоминаю тот случай и смеюсь. Ты не обижайся.
- Я не обижаюсь.
- Слушай, а что, если я на свою ответственность тебя прощу?
Я промолчал, хотя мне ее предложение очень понравилось.
- Нет, пожалуй, так нельзя, - сказала она. - Ты иди, а я подумаю.
А я снова почувствовал себя счастливым и еще отчаянно храбрым. Зашел в первую телефонную будку и позвонил маме.
- Мама, - сказал я, - поздравляю тебя с днем рождения.
- А, это ты, - протянула мама и замолчала.
Было слышно, как там кто-то играл в мяч - в волейбол или баскетбол. У них телефон прямо в спортивном зале.
Я не дождался маминого ответа и стал ей сам рассказывать новости.
- Папа звонил. Только ты ушла. Тоже поздравлял. Он всю ночь ехал к телефону, а опоздал всего на пять минут. Расстроился. Я ему говорю: "Я все маме передам", а он ответил: "Я хотел сам, лично. Хотел услышать ее голос".
Она ничего на это не ответила, и я вообще подумал, что мама меня не слушает, если бы не звонкие удары мяча об пол, которые долетали до меня оттуда. Но мне все равно не хотелось с нею расставаться, и я сказал:
- Мама, у меня новость - я больше не вожатый. - Голос у меня был радостный, а в конце фразы я даже хихикнул.
Она совершенно не удивилась ни моему хихиканью, ни бодрости и не спросила почему - она никогда не задавала лишних вопросов, - а сказала:
- Да, да, Боря, я тебя слушаю.
- Понимаешь, я им подсказал на контрольной, решил за них примеры, и они почти все получили пятерки. А сегодня я во всем сознался. Правда, здорово?
- Да, да, Боря, - повторила она, - я тебя внимательно слушаю.
- Мама, а у тебя там во что играют?
- В ручной мяч, - ответила мама.
- А я думал, в баскет или в волейбол.
- Нет, в ручной мяч. - Она подумала минутку и сказала: - Хочешь, приходи.
Я оглянулся и увидел унылую фигуру Сашки. Он подпирал дерево.
- Спасибо, - ответил я, - в другой раз. У меня важное дело.
- Ну ладно, - сказала мама. - И тебе спасибо. Я думала, ты забыл про сегодняшний день. Ничего, конечно, страшного, но почему-то обидно. - И повесила трубку.
Я вышел из будки. Настроение у меня ухудшилось. Стало непривычно грустно. Мне бы сейчас поехать к маме, а я должен возиться в Сашкой. Помахал этому дураку рукой - иди, мол, ко мне, а он опять, как загнанный заяц, бросился в сторону. Только пятки мелькнули.
Тогда я решил устроить Сашке ловушку. Зашел для этого в универмаг и спрятался недалеко от двери. Стою, жду. И вдруг кто-то меня спросил:
- Мальчик, тебе что надо?
- Мне? - Я оглянулся и обалдел.
Представьте, на месте продавщицы в отделе женских шляп стояла наша бывшая старшая вожатая Нина.
- Здравствуй, Збандуто, - сказала она. - Удивлен?
- Удивлен, - ответил я.
А я и правда был удивлен.
- Не хотите ли купить женскую шляпу? - спросила она.
- Хочу, - принял я ее игру, - для мамы. Тем более у нее сегодня день рождения.
- А какой у нее размер головы?
- Естественно, как у меня.
Нина смерила сантиметром голову, взяла какую-то шляпку и напялила на меня. Я посмотрел в зеркало: на моей голове возвышалась какая-то дурацкая шляпа, какой-то самовар с трубой.
Мы оба рассмеялись.
- Между прочим, - сказала она, снимая с меня шляпу, - это смех сквозь слезы. Представляешь, некоторые женщины покупают эти трубы и носят... Ну, рассказывай, как там у нас... - она смешалась, - у вас.
- По-старому. Теперь вместо тебя Валька Чижова, из десятого.
- Знаю - Чижик. А твои малыши как?
- Ничего, растут. Зина Стрельцова заняла первое место в вольном стиле. А Лешка Шустов поступил в кружок по рисованию. Это новенький, ты его не знаешь. Не хотели его брать, говорят, мал, но я настоял... Только я ушел от них.
- Ушел?.. У тебя же настоящее призвание. Это я тебе говорю.
- Ничего не поделаешь. Я и сам о них скучаю. Не хватает мне их. Но не имею права... Помнишь контрольную, когда я заменял у них учительницу? Так эти примеры я за них решил.
- Честное слово, ты неуправляемый снаряд! Совершенно неизвестно, в какой момент взорвешься, - сказала она своим прежним тоном. - Ты извини, я по дружбе, теперь это меня не касается.
- Я сегодня решил начать новую жизнь, - сказал я. - Никогда не буду врать.
- Все мы начинаем новую жизнь, - ответила она. - Что там про меня судачат?
- Не знаю, - ответил я. - А что должны про тебя "судачить"?
Нина внимательно посмотрела на меня:
- Неужели ты ничего не слышал?
Я ответил, что нет. Я действительно ничего не слышал, а если бы слышал, разве стал бы так притворяться?
- Да, ты всегда был чудаком, - сказала она. - Это хорошо. Когда ты станешь управляемым, тебе цены не будет.
Я на всякий случай усмехнулся, потому что не разобрал, шутит она или говорит серьезно. Раньше она все говорила только серьезно и торжественно, а сейчас она мне понравилась. Оказалось, она умела шутить, и видно было, что она мне рада.
- Знаешь, почему я ушла из школы? Из-за любви без взаимности. К одному учителю. Не скажу, к какому...
И не надо, подумал я, потому что вспомнил, как она рисовала мужчину с бородой. А у нас в школе бородатый всего один.
- Страшная штука любовь, - поддержал я ее. - Чего только люди ради нее не делают! Даже Пушкин из-за любви стрелялся на пистолетах.
- Что ты несешь, Збандуто? При чем тут Пушкин? - сказала Нина. - Там были социальные причины.
- Я сам читал, - сказал я виновато, - не по программе.
- А он на меня никакого внимания. Ночи не спала. Стихи сочиняла. Однажды не выдержала, пришла к нему домой и во всем созналась. А он говорит: "Это пройдет" - и угостил меня пирожным. Все привыкли, будто для меня самое главное еда. Колобок да Колобок. Ну, я съела пирожное и ушла. А на следующий день встретила его с какой-то дамой. Я когда увидела их вместе, у меня голова кругом пошла.
- Это от ревности, - сказал я.
И поискал глазами Сашку. Его нигде не было.
От волнения Нина из шляпы, которую я примерял, сделала гармошку, вот-вот она должна была на ней заиграть что-нибудь печальное. Я вырвал шляпу у нее из рук, расправил и отдал обратно. Она поставила ее на место и успокоилась.
- Ну, до свиданья, Збандуто, - сказала Нина. - Заходи. Не забывай. Ребятам привет. Я ведь, знаешь, в нашей школе провела всю свою жизнь. У меня мама еще работала старшей вожатой, и я к ней прибегала с четырех лет. Так что я там пробыла целых шестнадцать лет... А если хочешь купить своей маме хороший подарок, пойди в бижутерию и купи ей брошку. Женщины любят украшения.
- Спасибо за совет, - ответил я, - но у меня кончился капитал. Отец оставил десятку, а я истратил.
Она полезла в карман форменного платья - она была похожа в этом платье на стюардессу, - и тут я догадался, что с нею произошло. Из толстухи, из колобка, она превратилась в худенькую, стройную девчонку. Вот что значит любовь и страдания. А тем временем она вытащила из кармана два рубля и сказала:
- Купишь маме цветы.
- Да что ты! - возмутился я. - Не возьму.
- Брось дурака валять, Збандуто, - сказала она своим прежним тоном. - Бери. А будут деньги, вернешь.
Когда я вышел из магазина, Сашки уже не было. Я его нашел дома. Он сидел в полном одиночестве и, не стесняясь, плакал.
Он пошел к Насте, чтобы помириться, а ему сказали, что она улетела на Дальний Восток. Неожиданно приехал ее отец и забрал ее с собой.
- Плачь не плачь, - сказал я, - а она уже на другом конце земли.
- Но у меня есть адрес, - сказал Сашка. - Я могу ей написать письмо. Если она захочет, я расскажу правду всем ребятам. - И с грустью добавил: - Я предатель. Вот что меня убивает.
- Это кого хочешь убьет.
Сашка помолчал-помолчал, а потом с обидой в голосе ответил:
- Тоже друг, не можешь даже успокоить!
