Наталья Соломко - Белая лошадь - горе не мое
- А эта Матвеева, видно, прозорливая девушка, - серьезно отозвался Саня. - Сразу поняла, какой прекрасный молодой человек сидит с ней рядом. Это такая черненькая, в очках, да? На втором ряду в прошлом году сидела?.. Очень славная девушка...
- А вы совсем не помните про концерт?
- Совсем... Ну, а дальше что было?
- В антракте вы побежали за мороженкой, а мы...
И Саня все вспомнил!.. Это в филармонии было, зима, десятый класс. Он даже вспомнил, как залихватски подмигивал в зал старенький балалаечник... А в зале, в девятнадцатом ряду (и ряд помнил!), сидела Кондратьева из десятого "Г", и Сане все время хотелось оглянуться, поглядеть туда, но он не смел... Вот как это было. А потом они встретились в антракте. "Как, и ты здесь?.." - неискренне удивился Саня (он и с Аристотелевыми пятиклассниками-то напросился только потому, что услышал случайно на перемене: Кондратьева сегодня идет в филармонию), и они встали в очередь за мороженым. Нужно было говорить что-то, остроумное, непринужденное, а Саня смотрел в сторону и молчал как дурак... И все, все - и Кондратьева, и тетка, продающая мороженое, и вся длинная очередь, наверно, понимали, что Саня влюблен в Кондратьеву по уши...
- Вы в нее были влюблены? - спросила проницательная и бестактная Юля.
- В кого?
- Ну в девочку, с которой вы стояли за мороженым...
А Саня ответил:
- Много будете знать - скоро состаритесь.
- Вы ее тогда спасали?
- А как же! - хмыкнул Саня. - Я всех девочек, в которых влюблен, обязательно спасаю...
- Нет, правда...
- Она не из нашего класса была, - он вздохнул. - А я спасаю девочек исключительно из своего класса, Юля...
Саня не очень любил вспоминать этот случай... Глупый, нелепый случай, имевший место наутро после выпускного. Потом в газетной заметке Саня именовался не иначе как "герой", который, "рискуя жизнью, спас своих товарищей"...
Не любил же Саня об этом вспоминать по целому ряду причин. Во-первых, потому, что героическому Сане было сначала очень страшно, а потом - очень больно, вспоминать об этом не очень-то приятно. А во-вторых, потому, что если сказать кому, в чем заключался "героический поступок", так ведь это один смех... Даже в газете постарались обойтись возвышенной лексикой, конкретно ничего не называя. Потому что, ну, как тут сказать?.. "Бросился под велосипед"?.. Это же просто обхохочешься!..
Было так: бродили до рассвета, не хотели расходиться. Да признаться, и боязно было расходиться: вот мы еще вместе, мы еще класс, но это уже в последний раз... Сегодня утром они разойдутся навсегда. Где-то совсем рядом каждого караулит уже своя судьба, какая-то новая, неведомая жизнь... Школа кончилась. Долго они ждали этого, мечтая о свободе, но вот сбылось, и теперь каждому было не по себе: а что там, впереди?..
Хохотали, пели, что-то кричали весело, бродя по пустынным светлеющим улицам, а тревожно было, потому и цеплялись друг за друга, не хотели расходиться. И, когда Тюля сказал, что дома у родителей припрятана бутылка шампанского, все шумно обрадовались, появилась причина еще побыть вместе: как же можно разойтись, не выпив Тюлино шампанское?! И пошли, гомоня, по улицам.
Тюля жил в узком крутом переулке, в деревянном одноэтажном доме. Кто-то вошел во двор, кто-то остался у ворот, и, пока Тюля на цыпочках крался к холодильнику, бывшие одноклассники развлекались как могли. В частности, выкачен был со двора старенький Тюлин велик "Орленок" без цепи и без педалей. В младые лета Тюля ездил на нем в школу, а на переменах мальчишки лихо гоняли на нем по школьному двору... Теперь-то уж не погоняешь: коленки в руль упираются.
Ветерана приветствовали радостными криками. Костик Зубов посадил на раму Оленьку Клевако, сел сам и, неуклюже загребая длиннющими ногами, выкатил на дорогу. Велик облепили со всех сторон, и Костю с Оленькой покатили с жизнерадостными воплями по улочке вверх, а там развернули и толкнули под горку. Костя и Оленька хохоча летели вниз, за ними, тоже хохоча, бежало полкласса, еще полкласса с интересом наблюдало, стоя у Тюлиных ворот, а внизу, из переулка, выезжала поливальная машина... И все еще хохотали и кричали что-то, но произошло уже некое общее замирание, некое тягостное замедление, как во сне или в кино, когда бегущего героя сейчас убьют выстрелом в спину и режиссер дает зрителю возможность наглядеться и проститься... Замерли те, что бежали за велосипедом, замерли те, что стояли и наблюдали, замер в воротах своего дома Тюля с поднятой над головой бутылкой шампанского, и только медленно-медленно катили друг другу навстречу старенький велик без педалей и поливальная машина.
Саня видел все это очень отчетливо, ярко и, будто его толкнули, вдруг стал продираться сквозь пространство, ставшее плотным и тягучим. Он продирался не прямо к накатывающему велосипеду, а к некоей точке перед ним, потому что ясно осознавал, что он, Саня, слишком легок, не удержать ему разогнанный велосипед с двумя седоками и, значит, надо оказаться чуть впереди, чтобы столкнуться и так погасить скорость...
...Какой-то бес напал вдруг на Саню: дурачась, он описал Юле свое "попадание под велосипед", и можно было понять по его рассказу, что все это было очень смешно и занимательно...
- Ощущаете, Юля, трепет? - спрашивал. - Чувствуете, какой человек рядом с вами сидит? Всем героям герой!..
А Юля сидела у костра, молчала, не улыбалась и глядела так, будто знала, как все было на самом деле: как сгрудились над Саней испуганные одноклассники, как хлопали его по щекам, пытаясь привести в себя, как поливали Тюлиным шампанским, а потом тащили на руках в больницу, так и не поняв, живой он еще или уже нет...
- Очень больно было?.. - с жалостью спросила она. - Глупый, а если б насмерть?.. - и она, как маленького, погладила учителя географии по голове...
Во вторник утром пришла телеграмма: "родили сына ваську будем вторник ждем крестины михо".
Солнечно, тихо было в квартире: Арсений Александрович уже ушел руководить вверенной ему школой, Елена Николаевна - учить мальчиков и девочек прекрасному и могучему русскому языку, а у Сани во вторник уроков не было, и он валялся в постели и пытался понять, отчего это проснулся он нынче такой счастливый? Сон, что ли, хороший был? И вдруг припомнилась зеленая далеко внизу земля, ветер, бьющий в лицо... Несмотря на свой солидный возраст, учитель географии все еще летал во сне...
Тут как раз принесли телеграмму, и жить стало совсем радостно, Саня сразу стал звонить (ведь был именно вторник) счастливому отцу, бывшему доблестному студиозу, а ныне учителю географии Мишке Морчиладзе (а вернее - Михаилу Нодаровичу).
- Санечка! - закричала Мишкина мама. - Они еще не приехали, Мишка только что звонил: у них учитель заболел, а Мишка заменяет... Послезавтра приедут...
Саня ясно представил себе друга Мишку - огромного, усатого, шалопаистого - и затосковал по былым, вольным и безвозвратно ушедшим, временам, по братьям-студентам...
- Васенька, говорят, вылитый Мишка! - сообщила с гордостью Мишкина мама. - Санечка, а ты-то как? Пропал совсем. Еще не женился?
- Нет еще.
- А собираешься?
- Собираюсь, - сказал Саня, а Мишкина мама отнеслась к этому его несерьезному заявлению очень даже серьезно и заинтересованно, поздравила Саню и сказала, чтоб он непременно приходил с невестой, а Сане как-то неловко было уточнить после всего этого, что невесты у него, собственно, пока нет...
- Санечка, ты обзвони тех, кто в городе, - на прощанье попросила мама, - скажи, что не сегодня, а в четверг, а то я-то сейчас на работу убегу...
Саня обзвонил, но никого не застал. Что ж, это было естественно: в разных точках большого города братья по курсу рассказывали своим ученикам о том, как тут все на земле устроено, - работали, преподавали географию...
И тогда, совершенно для себя неожиданно, Саня набрал еще один номер. Четыре года назад проклятый и якобы забытый.
- Лё? - знакомо спросили в трубке.
- Лё, - отозвался Саня. - Ты меня узнаешь?
- Ой! - сказали там и засмеялись. - Санечка... Как же можно тебя не узнать!.. А ты что, меня уже простил?..
...Ах, какой сумасшедший роман был у Сани когда-то. На первом курсе. Девочку звали Света. Саня ходил за ней по пятам и молчал. Целый год. Весной Света не выдержала и спросила:
- Ты чего за мной ходишь? Влюбился, что ли?
- Ну... - признался Саня. Вздохнул и добавил: - Выходи за меня замуж...
- Я подумаю, - кивнула Света и засмеялась.
- Долго? - спросил Саня, он был настроен решительно.
- Ну, Санечка, сейчас же сессия, некогда... А потом я в стройотряд еду. А ты?
Саня помотал головой.
- Ну вот видишь, - сказала Света и снова засмеялась. - Судьба против нашей любви...
- Значит, до осени? - упрямо спросил Саня. - Думай пока.
- Буду! - пообещала Света и убежала, а летом вышла замуж за студента-медика (стройотряд медицинского института работал в соседней деревне). Все последующие годы студенческой жизни Саня с ней не разговаривал и даже не глядел в ее сторону. Он думал: она еще раскается! Разве может кто-нибудь любить ее так, как он, Саня? И разве это справедливо?! Нет, конечно же, все еще станет на свои места, и она поймет... Она придет к нему, а он ни единым словом не напомнит, а просто скажет все то же: "Я люблю тебя и ждал..."
