Иван Багмут - Записки солдата
Было около двух часов, когда писатель прибыл на завод. По привычке он прежде всего зашел в партком, чтобы услышать, что думает о его будущем герое секретарь комитета, и там узнал: Прокопенко на заводе нет, работает в ночную смену.
«Идиот», — мысленно выругал он себя, а вслух сказал:
— Не додумался позвонить, прежде чем ехать на ваш завод!
— Так это ж еще лучше! — успокоил его секретарь парткома. — Сходите к нему домой. Он уже выспался. Увидите, как живут наши рабочие. А станок, тиски, напильник… вы же все это не раз видели, наверно? — Секретарь засмеялся. — Мэлор Прокопенко — интересный человек… А живет он тут же, в поселке, рядом с заводом. Вот его адрес.
Проходя через сад, отделявший завод от поселка, писатель не переставал удивляться: «Настоящий сад. Сколько же лет я здесь не был? Тогда на этом месте торчали какие-то жалкие саженцы!.. Идет время…»
В поселке он нашел нужный дом, но парадная дверь, как это частенько случается, была заперта, пришлось зайти во двор. Спросить, где квартира Прокопенко, было не у кого, и он уже решил обойти все подъезды, как вдруг заметил живую душу: из-под «Волги», стоявшей во дворе, торчала пара ног в спортивных тапках. На вопрос, где живет Прокопенко, из-под машины высунулась рука с гаечным ключом, показала, куда идти, а потом послышался голос:
— Там его подъезд.
Дверь отворил высокий мужчина лет тридцати пяти с озабоченным выражением умной физиономии.
«Интеллектуал, — промелькнуло в голове, — а интересно, угадал бы я профессию этого человека, увидав его в трамвае? Наверно, нет…»
Узнав, кто перед ним, Прокопенко несколько оробел.
— Извините! Садитесь, отдыхайте. Я сейчас… — И тут же выбежал из комнаты.
Писатель сел и огляделся. Его поразили полные книг стеллажи, занимавшие две стены. «Квартира рабочего!.. Ничего себе!» Не прошло и минуты, как хозяин вернулся, принеся с собой густой аромат жареного лука.
— Правильно поступаете, — писатель засмеялся. — Когда жарится лук, то либо не отходите от сковороды, либо, если выходите «на минуточку», выключайте газ, «минуточка», бывает, и «часок» длится. Я вижу, что вы, как и я, усвоили эту истину, а вот жену никак не могу приучить…
— А вы думаете, я свою приучил? — Мэлор расхохотался. — Хотел бы я увидеть мужа, который приучил жену к этому…
Писатель показал взглядом на дверь, ведущую в другую комнату:
— Нету дома?
— Нету! Не бойтесь! — Хозяин засмеялся. — Сегодня у нее педсовет или что-то там еще. Придет попозже.
— А что она преподает?
— Литературу. Она вас знает.
Писатель поклонился и, словно бы вспомнив, зачем пришел, предложил:
— Так, может, приступим к делу? — Но не удержался от шутливого вопроса: — Или еще про лук?
— С луком покончено! — в тон ему ответил Прокопенко. — Он уже в борще. В постном. С грибами, как вы, наверно, догадываетесь.
— Ну что ж, тогда начнем… — Писатель, оглядевшись, остановил взгляд на стеллажах с книгами. — Женины?
— На три четверти. А вон там, — хозяин кивнул на полку с черными корешками книг, — мои, всякая техника. Конечно, я и женины читаю, только вот она моих не трогает…
— Учитесь?
— На заочном.
— Та-а-а-к… — протянул писатель. — А как по-вашему, что отличает современного советского рабочего от рабочего царской России и вообще от рабочего капиталистического общества?
— Вы имеете в виду принципиальную разницу?
— Разумеется.
— Могу ответить, я думал над этим вопросом… Принципиальная разница, я полагаю, вот в чем: при капитализме рабочий трудится, чтобы заработать себе на жизнь, это цель его труда. А мы, советские рабочие, рабочие социалистической формации, трудимся, чтобы создать материальные ценности для общества, для народа. А вы как думаете?
— Выходит, у нас во всех вопросах полное единство взглядов. — Писатель засмеялся и добавил серьезно: — Но без материального стимулирования вы вряд ли выполняли бы производственное задание на двести процентов… Иными словами: цель вашего труда — создавать материальные ценности для общества, но этой высокой цели, вероятно, было бы недостаточно, не получай вы, глубокоуважаемый товарищ Мэлор, за ее осуществление повышенной зарплаты?.. А?..
Прокопенко поморщился и с минуту молчал.
— А вы, — заговорил он наконец, — вы, когда пишете рассказ, думаете о гонораре, который получите за работу? Думаете, что если напишете лучше, то и заплатят вам больше?
— Здорово! — У писателя заблестели глаза. — Если, сочиняя рассказ, будешь думать о гонораре, ничего путного не получится!
— И, сочиняя рассказ, вы, я уверен, думаете не о том, какое значение он будет иметь для общества, а о том, как его получше написать…
— Мэлор, да вы молодец! — воскликнул писатель. — Вы провели блестящую аналогию! Если раньше я был уверен, что знаю психологию писателя, то теперь убежден, что понимаю психологию человека, работающего у станка! Не знаю, как вас и благодарить…
Хозяин смутился:
— Простите, а я ведь боялся, что обидитесь…
— Ну что вы!
— Конечно, есть рабочие, которые думают только о заработке, но они, как правило, неспособны много заработать… Да, да! Неспособны! Потому что это люди отсталые… Люди низкого и интеллектуального, и общественного уровня. Парадокс: тот, кто не думает о заработке, зарабатывает вдвое больше, чем тот, кто только о нем и думает!
— Интересно… Интересно…
— Возьмем молодых рабочих с полным средним образованием. Легче было бы считать, что среднее образование, да еще полное, помогает человеку выполнять работу лучше. А что говорит практика? Определенный процент рабочих, окончивших десятилетку, трудятся хуже тех, у кого низшее или неполное среднее образование. Почему? — Он умолк.
— А почему же?
— А потому! Если ты умный — тебе полное среднее образование помогает работать лучше. А если дурак — мешает!.. Почему?
— Ну, почему?
— Потому что дурак с полным средним образованием обижается: как, я, образованный, стою у верстака рядом с теми, у кого нет никакого образования! У меня аттестат зрелости! А меня ставят на работу, которую может выполнять неграмотный! У меня образование, а мне не дают дороги к высоким должностям, на которые я имею право! А умный? А умный трудится, образование помогает ему перевыполнять план, он поступает на вечерний или на заочный, и… глядишь… Словом, вы понимаете… У нас есть один инженер, который после окончания института, обычного, не вечернего и не заочного, побывав на нашем заводе на практике, попробовал работать лекальщиком, и это дело ему очень понравилось. А дело это требует определенного таланта… И этот инженер, когда его послали к нам на постоянную работу, отказался от должности инженера, а стал лекальщиком, потому что у него талант к этому делу. Правда, он зарабатывает втрое больше, чем рядовой инженер, но я уверен, что он пошел в лекальщики не за деньгами. Нет! Он любит эту работу!
— Интересно, интересно… Но, Мэлор! Вы мне рассказываете о других, а я пришел к вам, чтобы услышать о вас… Вам, я думаю, нравится ваша специальность?
— Несомненно.
— Ну вот… — Писатель засмеялся. — Как только дело доходит до вас, вы ограничиваетесь одним коротким словом… Не стесняйтесь. Расскажите поподробнее. Почему вам нравится именно эта работа?
Прокопенко вздохнул.
— Как вам сказать?.. Моя работа, я инструментальщик, если глянуть со стороны, состоит в том, что я тру напильником сталь. Так же, как если посмотреть со стороны на вашу работу, покажется, что она состоит в том, что вы водите пером или карандашом по бумаге… Но приятность моей работы не в ухватке, с какой я тру напильником металл, меня занимают не ухватки, а тот резец, который получится в результате однообразных движений. Ведь я же, так сказать, готовлю резцы для всего завода! Представляете, что тут означает качество резца! — Он замолчал, потом улыбнулся. — Я же начал с аналогии. Ну да то, что интересует вас, когда вы водите пером по бумаге, — вам лучше знать…
— Мэлор! Дорогой друг! Вы… Вы… Я очень рад, что познакомился с вами… Как вас благодарить за эту интересную беседу?.. Просто не знаю…
— Как? — Прокопенко засмеялся. — Это, конечно, нахальство, но… — Он бросился к шкафу и нашел томик сочинений писателя. — Надпишите жене. Она же преподает литературу. Она так обрадуется…
— С удовольствием! — И, возвращая книгу с автографом, писатель добавил: — Скоро выйдет моя книжка для детей…
— О! — испуганно воскликнул хозяин. — Который час? Мне же за детьми в детский сад! — Он посмотрел на часы. — Фу! Успею!.. Извините…
— Извините вы меня…
— …Выйдет книжка для детей?.. — с вопросительной интонацией повторил Мэлор слова писателя.
— Я пошлю ее вам с автографом, — поклонился тот.
