Альберт Иванов - Записки звездочёта Сириуса
— Ошибочка…
— Бывает, — угрюмо ответил водитель.
Знаменитый сыщик отступил, и трамвай снова загрохотал по рельсам.
На следующей остановке Нюх След вышел и зорко посмотрел по сторонам, выбирая новую жертву. Мимо проходил негр с пачкой газет. Он размахивал шуршащим листом с огромными буквами и кричал:
— Вечерний выпуск! Сенсация! Сенсация! В джунглях разбился реактивный самолёт! Экипаж остался жив! Но потом всех съели крокодилы! Сенсация! Сенсация!
Нюх След остановил негра, открыл портфель, достал новые наручники, и не успел тот опомниться, как оказался прикованным к руке сыщика.
Пачка влажных газет упала на тротуар, словно тесто.
— Я не виноват! — возмутился негр. — Я ни в чём не виноват!
— Все не виноваты, — буркнул Нюх След.
Пим высунулся из трамвая и насмешливо пропел:
Сыщик Нюх, сыщик След,
Каждый знает твой портрет!
Ты умоешься слезами,
Наша месть не за горами!
Нюх След рванулся к Пиму. Но негр стоял, будто врытый и цепочка отбросила сыщика назад.
— Да ты знаешь, кто я! — заорал Нюх След.
— Знаю, — мрачно ответил негр и метнулся в темный переулок. И так как его рука была прикована к руке сыщика тот неожиданно для себя помчался за негром, как собачонка.
— Ой, умру! Ой, остановись! Не спеши! Что за глупые шутки! Куда ты?
Сыщик уронил тяжёлый портфель и схватился свободной рукой за сердце.
Из раскрывшегося портфеля, словно из мусорной урны, вылетали какие-то листки, и тёплый вечерний ветер нагнал их по улице.
На листках было напечатано: «Донос № 1111», «Донос № 1112», «Донос № 1113»…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Геркулес
В этот день Ник так и не попал во дворец. Солдаты не пропускали никого в центр города. Они сидели на башнях новеньких танков, зажав карабины между колен.
Весь день Ник бродил по городу, по окраинным улицам. Люди шептались:
— Против Тайфуна не пойдёшь!.. Сила на стороне Тайфуна! Никто не сможет помочь Дождю…
По мостовой гремели сапоги патрулей. Карабинеры кричали зычными голосами:
— После девяти вечера на улицу не выходить!
И на перекрёстках вопило радио:
«После девяти вечера не выходить! Комендантский час!»
В город пришёл вечер и зажёг на небе звёзды. Если на них долго смотреть, они расплываются. А Ник когда-то, у себя в деревне, любил долго смотреть на звёзды. Прошло то время… Может, он повзрослел?
На крышах запрыгали рекламы. Улица окрасилась в синие, зелёные и красные цвета. Скоро комендантский час. Ник прицепился на «колбасу» трамвая и поехал домой. Улицы и запутанные переулки уплывали назад. Кондуктор в соломенной шляпе взглянул на Ника через стекло, но ничего не сказал. Кондуктор давно привык к безбилетным мальчишкам.
Сразу за конечной остановкой начинался бедняцкий район, который носил поэтическое название Южные Мерцающие Хижины.
У остановки ревел самосвал, сбрасывая мусор в огромную бетонированную яму. Самосвал с горящими фарами напоминал огромного кота, приготовившегося к прыжку.
У скособоченных хижин трещали костры, огонь танцевал и выбрасывал высоко вверх снопы искр. Лица людей в отблесках огня казались жёлтыми. Россыпи костров тянулись до самого горизонта.
Однажды здесь снимался эпизод для какого-то многосерийного исторического фильма. Этот район засняли вечером с самолёта, а потом выдавали за походный лагерь несметных полчищ варваров, осаждающих древний Карфаген.
Люди, живущие здесь, в отличие от многих других, не считались бездомными. У них даже был свой почтовый адрес, что-нибудь вроде: «Столица. Южные Мерцающие Хижины, 105-й квартал. Дом № 1032. Возле мусорной ямы № 506».
Ник прошёл мимо самосвала, на секунду выхваченный светом фар, и толкнул покосившуюся дверь одной из хижин.
На топчане, который занимал чуть ли не всю лачугу, лежал почти неразличимый в темноте человек.
— Пим? — неуверенно окликнул Ник, зажигая фонарь «летучая мышь», подвешенный к потолку.
Нет, не Пим. Это был худой, небритый негр в залатанных полотняных брюках.
— Тебе кого? — неприветливо спросил негр. — Хозяев нет.
— Хозяин — я, — строго ответил Ник.
Негр поспешно встал, всунул ноги в растоптанные башмаки и смущённо улыбнулся:
— Извини.
— Ладно, — буркнул Ник.
Ему хотелось его спросить, кто он и как сюда попал, но было вроде бы неудобно. Да и вообще здесь не принято, чтобы хозяева расспрашивали незнакомого гостя. Нужно будет — сам расскажет.
Ник потолкал плечом столб, подпирающий гремящую на ветру крышу. Столб даже не шелохнулся.
— Стоит, — сказал негр.
— Я его ещё глубже в землю вкопаю. — Ник боялся, что крыша может всё-таки рухнуть на голову. — Тебя как звать? — спросил он.
— Геркулес, — ответил негр и достал пачку сигарет.
Ник сразу заметил, что это дорогие сигареты, и удивился: откуда они у такого оборванца?
— Хорошие сигареты. Дорогие, — сказал Геркулес, будто угадав его мысли, и чиркнул спичкой. — Мне их подарили.
Он закрыл огонёк большими ладонями, и его пальцы, просвеченные изнутри, стали алыми.
— Ты здесь один живёшь? — спросил Геркулес, выпустив струю душистого дыма.
— Нет, с приятелем… Вообще-то, — замялся Ник, — он здесь хозяин, а не я.
Большой ночной жук, зачарованный светом, ошалело кружился вокруг фонаря и громко жужжал, как старая швейная машина. Под чёрно-синими, словно из стали, крыльями дрожали другие, прозрачные крылышки.
Геркулес осторожно поймал жука, откинул марлевую занавеску, закрывающую оконце, и разжал кулак. Жук с ликующим гудением улетел в темноту.
Дверь распахнулась, в хижину ворвался Пим.
— Сегодня на трамвайной остановке… — зачастил он и осекся, потому что увидел негра.
Геркулес широко заулыбался, словно старому знакомому, и тихо пропел:
Сыщик Нюх, сыщик След,
Каждый знает твой портрет…
Пим ликующе подхватил:
Ты умоешься слезами,
Наша месть не за горами!
Вы уже, конечно, догадались, что Геркулес был тем самым негром с газетами, которого сыщик Нюх След ни с того ни с сего арестовал на трамвайной остановке.
Ник удивлённо переводил взгляд с Пима на Геркулеса, с Геркулеса на Пима.
Пим рассказал ему обо всём.
— Нюх След портфель потерял! — ликующе воскликнул Пим. — А как же тебе удалось уйти? — Он вдруг спохватился и уставился на Геркулеса.
— О! — Геркулес гордо повёл широкими плечами. — Я затащил его в тёмный безлюдный переулок, и этот коротышка сразу скис. Стоило на него прицыкнуть, как он сразу отомкнул наручники и униженно попросил принять в дар три пачки сигарет. Ну, вроде как возмещение за ущерб. Он даже умолял меня взять его пистолет. Он говорил, что дома у него есть ещё.
— А ты? — засмеялся Пим.
— Взял, — деловито подтвердил Геркулес и продолжал: — А потом я приковал Нюх Следа к чугунной ограде его же собственными наручниками.
И негр оглушительно захохотал, и Пим захохотал, и Ник. Они хохотали втроём. Им было страшно весело.
— А затем мне пришлось удирать от карабинеров. Надо же, попал в облаву! Задержали человек двадцать первых попавшихся прохожих, и меня тоже. Поставили всех носом к стене и начали обыскивать. А у меня пистолет. Я не стал дожидаться, пока очередь подойдёт, и дёру. За мной гнались до самой свалки. Я заскочил в вашу хижину. Вот и сижу, дом караулю.
Неожиданно за стеной послышались чьи-то шаги, и в оконце просунулась голова. В тусклом свете фонаря можно было разглядеть только густые усы и чёрную кожаную фуражку. Фуражка поблёскивала, словно смазанная жиром.
— Соседи, у вас закурить не найдётся? — спросил усатый.
— Заходите!.. Заходите, дядюшка Хосе! — обрадовались ребята.
Голова исчезла.
— А он меня не выдаст? — встревожился Геркулес.
— Что ты! — возмутился Пим. — Это наш сосед. Он друг Грома!
— Нехорошо выдавать чужие тайны, — нахмурился Хосе, нагибаясь и входя в хижину. Он слышал всё — стенки были тоньше некуда.
Ребята смутились.
— Да он свой, — робко сказал Пим, кивнув на Геркулеса.
— А ну, свой, дай закурить, — сказал Хосе.
Геркулес протянул пачку:
— Берите всю. У меня хватит.
— Ого! — воскликнул Хосе, вертя сигареты в руках, и пошутил: — Крупный выигрыш на петушиных боях?
— Подарок! — усмехнулся Геркулес.
И ему пришлось во второй раз рассказывать о том, как он приковал к ограде знаменитого сыщика.
— В городе тебе появляться опасно. Несколько дней поживёшь здесь, сказал Хосе Геркулесу. — Владельцы отеля не возражают?
— Что вы! — обиделись «владельцы отеля» Пим и Ник.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Ник поднимается по лестнице
