Рик Янси - Тринадцатый Череп
– Я не позволил именно потому, что верю.
– Может, ты больше и не агент, а все равно продолжаешь говорить загадками.
Сэм покачал головой. И я снова подумал, какой он все-таки страшный: обвисшие щеки, черные круги под глазами, землистая кожа, огромные уши.
– Те, кто на тебя покушался, не откажутся от своих намерений только потому, что объект подался в бега. В конце концов тебя найдут, как бы умники из АМПНА тебя ни прятали. Лучше повернись лицом к опасности сейчас, когда выбор времени и места за тобой, а не за ними. А через пару недель я смогу тебе помочь…
Я убрал его руку со своего плеча и встал. Не то чтобы мне хотелось разреветься, меня подмывало врезать по этой физиономии, похожей на морду бладхаунда.
– Но сейчас-то я ни в чем не виноват. Все, чего я хочу, – жить нормальной жизнью. Почему у меня не может быть нормальной жизни? Почему все могут себе это позволить, а я нет? Ты стал Оперативником номер девять добровольно. Это был твой выбор…
– Да. А еще я добровольно стал твоим опекуном, и ты сейчас мне в этом отказываешь.
– Так вот в чем дело! И ты психанул? Ладно, давай уедем вместе. Тебе разрешат. Они на что угодно согласятся ради Печати…
– Я твой опекун, Альфред, пойду я с тобой или нет. И, будучи таковым, должен действовать в твоих интересах. Эти люди, кем бы они ни были, хотят тебе зла. И они будут охотиться, даже если Контора спрячет тебя в самом отдаленном уголке планеты. Ты это понимаешь? Они не остановятся, пока не убьют тебя.
Я развернулся и пошел к двери.
– Альфред! – крикнул мне в спину Сэмюэл. – Не доверяй Нуэве.
– А с чего ты взял, что я ему доверяю?
– Он Оп-девять. Для него интересы Конторы превыше всего.
– Я отдам ему Печать, Сэмюэл. Он получит то, что нужно Конторе.
– Конторе много чего нужно.
– То есть? О чем это ты?
Сэмюэл отвел взгляд:
– Обещания Оп-девять ничего не стоят, Альфред.
– Ладно…
Повисла пауза. Я ждал, когда Сэм объяснит, к чему он клонит.
– У него могут быть интересы… которые не совпадают с твоими. С нашими.
– Я буду осторожен.
Я топтался у двери и ждал, что он еще скажет. А потом до меня дошло: вопрос не что, а кто?
– Кто такая София?
Мне показалось, что Сэмюэл напрягся, словно я выдал что-то непристойное.
– Ты называл ее имя в палате интенсивной терапии, а потом я слышал, как ты упоминал ее в разговоре с Нуэве. Кто такая София, Сэмюэл?
Он ответил не сразу.
– Призрак из прошлого. Это все, Альфред. Призрак из прошлого.
– Еще одна головоломка, – сказал я. – Чего и следовало ожидать.
– Да, тебе следовало этого ожидать, – кивнул Сэмюэл.
– Прощай, Сэмюэл.
– До свидания.
«Нет, прощай», – мысленно повторил я.
05:04:49:10
– У тебя тушь потекла, – заметил Нуэве, когда я вышел в коридор, и передал мне носовой платок.
– Как я выгляжу? – спросил я, промокнув глаза.
– Как восьмидесятилетний енот.
Я уселся в кресло, и Нуэве покатил меня к лифтам. По пути он посоветовал прижать подбородок к груди.
– Так меньше будет видно лицо.
– Кто такая София? – спросил я, пока мы ждали лифт.
– О, наконец-то вопрос, на который ты действительно не знаешь ответа. Или Сэмюэл объяснил?
– Он сказал, что София – призрак из его прошлого.
– И не только. Призрак из прошлого, залог будущего.
– Что?
– София – иудейско-христианская богиня мудрости, сеньор Кропп, – в шутливом тоне сообщил Нуэве. – Ты когда-нибудь бывал в Сикстинской капелле?
– Давно собираюсь поехать посмотреть.
– Там ты ее и увидишь. Она под левой рукой Господа, а правой Он тянется к Адаму. Эта прекрасная женщина символизирует истину и знание, милосердие и благодетель. Она источник праведности. Я удивлен, что ты о ней не слышал.
– Почему?
– Потому что, согласно некоторым источникам, София и есть та самая Озерная Леди, которая передала Артуру меч Михаила.
Так вот оно что. Очевидно, Сэмюэл пытался донести до Нуэве ту же самую мысль, которую потом внушал мне: я избран архангелом Михаилом, и если убегу, то отвернусь от Небес. Мне показалось странным, что в такой момент они вздумали спорить на религиозные темы. Сэм был когда-то священником, но я сомневался, что в Небеса верит Нуэве. Он не производил впечатления набожного человека. Он, похоже, не верил ни во что, кроме силы. Сэмюэл говорил, что статус Оперативника номер девять – тяжкое бремя, однако Нуэве, как мне казалось, считал иначе. Ему нравилось быть Оп-девять. Очень нравилось.
Двери лифта плавно открылись. Нуэве развернул кресло и вкатил меня в кабину спиной вперед.
– Эй, придержите двери! – крикнули из коридора.
Нуэве застопорил двери тростью, и в лифт ввалились два слегка запыхавшихся санитара.
– Спасибо, приятель, – поблагодарил один.
Они встали по бокам от нас. Нуэве стоял за спинкой моего кресла. Кабина пошла вниз. Мы все смотрели прямо перед собой, как и положено пассажирам лифта.
Потом Нуэве наклонился ко мне и тихо шепнул на ухо:
– Мой тот, что слева.
– Кто твой? – переспросил я, потому что совершенно не понял, о чем он говорит.
Черная трость Нуэве просвистела у меня над головой и с хрустом врезалась в кадык левого санитара. Тот сразу рухнул.
И в тот же миг его напарник начал движение в мою сторону. В свете флуоресцентной лампы блеснуло лезвие черного кинжала. Санитар нацелился мне в живот.
Нуэве оказался быстрее. Он схватил санитара за руку, дернул вверх и снова нанес удар тростью, только на этот раз в челюсть.
Санитар начал падать и одновременно выстрелил. Звук был такой, будто в кабине гром прогремел. Пуля угодила Нуэве в левое плечо. Он лишь поморщился. Из наконечника трости выскочило шестидюймовое лезвие.
– Пригнись, – прошипел Нуэве.
Я пригнулся и, как в самолете, прикрыл руками голову. Сперва я услышал свист трости, потом какой-то булькающий звук и стук упавшего пистолета. В следующую секунду правый санитар как будто сильно удивился. Лифт дернулся и замер. Санитар повалился на пол, – очевидно, Нуэве нажал на «стоп».
Я выпрямился в кресле. Левый санитар лежал в луже крови с перерезанным горлом. Его напарник тоже не двигался, и я решил, что Нуэве и его подверг стандартному экстремальному извлечению.
Я поднял голову и посмотрел на Нуэве. Если бы не кровавое пятно размером с блюдце на белом халате, никто бы не догадался, что этот человек только что насмерть схватился с двумя противниками. У него даже дыхание не сбилось. Более того – он улыбался.
– Не ранен? Хорошо! А теперь вставай, Кропп. Мне нужно твое кресло.
Я встал и еле удержался на ногах, не помогли даже ортопедические туфли. Нуэве поставил коляску на тормоз и забрался на сиденье. Я посмотрел на мертвых санитаров.
– Как ты догадался?
– Тапки.
Я взглянул на туфли санитаров. Точно такие же, на манке, как у всех.
– А что с ними не так?
– Новые. Обе пары. Если б одна, еще понятно, но обе?
– И все равно это могло быть совпадением.
Нуэве покачал головой и ударом трости открыл люк в потолке кабины.
– В моей практике таких совпадений не бывает. А в твоей?
– Насколько я понимаю, вниз мы не едем, – заметил я.
– Лови! – крикнул Нуэве.
Я успел поймать трость и глянул на щель в наконечнике, куда убирался штык.
– Не держи ее так близко к лицу, Альфред. – Нуэве подтянулся и вылез в шахту лифта.
– Трость, – сказал он через некоторое время из темноты.
Я передал ему трость.
– Они, наверно, наблюдали за моей палатой, – крикнул я Нуэве. – Говорил же я тебе, что это плохая идея. Что ты там делаешь?
– Тебя жду.
Я глубоко вздохнул и забрался на кресло. Ненавижу высоту, ненавижу темноту, ненавижу замкнутые пространства. Но с другой стороны, я люблю оставаться в живых. Нуэве свесился в люк, подхватил меня под мышки и вытянул на крышу.
Лифт остановился точно на уровне второго этажа. Нуэве нажал на потайную кнопку в набалдашнике трости – из наконечника мигом выскочило лезвие. Он вставил его в щель между дверями и покачал трость из стороны в сторону.
Когда двери приоткрылись на пару дюймов, Нуэве уперся руками в створки и, раздвинув их еще шире, установил между ними трость.
В этот момент загудел мотор, толстый кабель у меня за спиной пришел в движение, а кабина поползла вниз.
– Лифт поехал! – зачем-то крикнул я.
Нуэве протиснулся в дверной проем, схватил трость и протянул ее мне, а я начал довольно быстро от него удаляться.
– Прыгай! – крикнул Нуэве.
Я прыгнул и ухватился правой рукой за трость, причем в запасе у меня осталось только два дюйма ее длины. Я глянул вниз на свои болтающиеся ноги и опускающуюся крышу кабины.
– Вытащи меня! – крикнул я сквозь гул двигателя.
– Не могу! – сдавленно ответил Нуэве. – Сам вылезай.
Пару раз оттолкнувшись ногой от стены и подтянувшись, я сумел-таки схватиться за трость левой рукой и начал карабкаться наверх. Учитывая мой вес, Нуэве было нелегко удерживать трость неподвижно.
