Барбара Пикард - Госпожа графа Аларика
Обзор книги Барбара Пикард - Госпожа графа Аларика
Пикард Барбара
Госпожа графа Аларика
Барбара Пикард
Госпожа графа Аларика
перевод Светлана Лихачева
Рано поутру в день середины лета юный граф Аларик выехал из замка. На нем был нарядный малиновый камзол, отделанный золотом, и шитые золотой нитью перчатки; любимого белого коня украшала синяя с серебром сбруя. Проезжая через поля, Аларик пел, ибо был счастлив: ярко светило солнце, и жизнь не сулила юноше ничего, кроме хорошего.
Пересекая луг, Аларик увидел сидящую на траве девушку. На незнакомке было зеленое платье с серебряным поясом, льняные ее волосы, настолько светлые, что их сочли бы почти белыми, рассыпались по плечам. Маленький точеный подбородок казался чуть заостренным, зеленые глаза отливали золотом. Ножки ее были босы, а голову украшал венок из луноцветов.
Граф придержал коня и учтиво приветствовал незнакомку; девушка подняла взгляд. "Доброе утро", - отозвалась она негромким, нежным голосом.
- Вы, я вижу, впервые в здешних краях, прекрасная госпожа, проговорил граф Аларик, спешиваясь. - Не назовете ли мне свое имя?
Девушка улыбнулась краем губ, но как-то отрешенно, словно улыбалась своим воспоминаниям, а вовсе не стоящему перед нею юноше. - Я не знаю своего имени, - отвечала она.
- Но откуда вы? - спросил изумленный Аларик.
- Не знаю.
- Тогда не вспомните ли, куда лежит ваш путь?
Девушка покачала головой, но, похоже, нимало не огорчилась своему неведению.
- Неужели вы ничего о себе не можете рассказать? - настаивал Аларик.
- Ничего, - подтвердила незнакомка. - Одно только: уже с час, а то и два, я сижу здесь в поле, слежу, как солнце поднимается все выше, да слушаю песню жаворонка.
Граф Аларик был слишком хорошо воспитан, чтобы усомниться в словах незнакомки, хотя про себя подивился речам столь странным. - Не могу ли я чем-нибудь вам помочь? - предложил он.
- Вы очень добры, - отозвалась незнакомка, ничего к тому не прибавив.
Завороженный ее нездешней, словно сотканной из бледных лучей красотой, Аларик не сводил с девушки глаз. Незнакомка подняла взор и улыбнулась, на этот раз именно ему, и в улыбке ее было больше тепла, нежели прежде; и юноша понял, что все на свете отдал бы за возможность помочь ей. Но странен был взгляд ее золотисто-зеленых глаз; ни у кого более не видел Аларик подобного взгляда; словно, даже улыбаясь, даже обращаясь к нему, незнакомка думала о другом.
- Там, за деревьями, стоит мой замок, - молвил Аларик. - Не хотите ли поехать туда со мною?
- Я поеду с вами, - согласилась незнакомка, подумав.
Девушка встала с земли; Аларик подсадил ее на коня, сам уселся сзади и поскакал назад через луг и мимо деревьев прямиком к замку; затянутые лишайником стены, согретые лучами утреннего солнца, золотились в рассветном зареве.
Поскольку имени у девушки не было, граф нарек ее Кэтрин, потому что так звали его покойную мать, и более прекрасного имени Аларик не знал. И поскольку юноша полюбил гостью всем сердцем, и та не возражала, Аларик женился на незнакомке, и зажили они счастливо. И хотя в присутствии чужих Кэтрин обычно замыкалась в себе, с Алариком она охотно разговаривала и смеялась; однако, когда бы не заглянул Аларик в золотисто-зеленые глаза жены, он видел, что Кэтрин думает не о нем.
Кэтрин не умела ни прясть, ни ткать, ни даже выпекать хлеб; но поскольку она стала женою графа Аларика, и прислуживало ей достаточно слуг, это значения не имело. Ни на лютне, ни на арфе Кэтрин не играла, не владела и искусством вышивания, но поскольку, будучи предоставлена сама себе, она охотно просиживала на солнце час за часом, сложив руки на коленях и чему-то улыбаясь про себя, это тоже не имело ни малейшего значения. Кэтрин никогда не вела задушевных бесед с прислужницами и не сплетничала в охотку, дабы скоротать время, к чему даже знатные дамы весьма склонны, но держалась отчужденно и замкнуто; все находили ее странной и шептались об этом по углам, но поскольку до пересудов госпоже замка дела не было, и это тоже ни малейшего значения не имело.
Когда в замок на очередное празднество съезжались гости и затевались танцы, госпожа графа Аларика никогда не принимала участия во всеобщем веселье; она тихо сидела у стены, наблюдая за танцующими парами, и улыбалась про себя. И поскольку такова была воля Кэтрин, граф Аларик не принуждал ее вести себя иначе, хотя все бы отдал за возможность потанцевать с нею. Но вот однажды, в одной из комнат замка, где в окно струился солнечный луч, он застал Кэтрин за неожиданным занятием: в полном одиночестве она кружилась в танце - и видели это только чопорные выцветшие фигуры настенных гобеленов.
- Как грациозно и легко ты ступаешь, - молвил Аларик, - почему же со мною ты никогда не потанцуешь?
Кэтрин удивленно подняла брови. - Я не люблю танцевать, - отвечала она.
Аларик рассмеялся. - Минуту назад ты танцевала, возлюбленная моя, я своими глазами видел.
Лицо Кэтрин прояснилось. - Ах да, я услышала музыку и не смогла удержаться.
- Но, возлюбленная моя, никакой музыки не было.
- Была музыка, - повторила Кэтрин убежденно. - Я ясно слышала - и не смогла устоять. Порою я слышу мелодию в отдалении, но сегодня напевы зазвучали совсем рядом.
- А сейчас ты что-нибудь слышишь? - поинтересовался граф.
Мгновение Кэтрин прислушивалась, затем удрученно покачала головой. Нет, теперь все тихо.
Граф Аларик сжал ее руки. - Скажи мне, Кэтрин, - умолял он, - скажи мне правду: ты счастлива со мною?
Кэтрин улыбнулась, рассмеялась и поцеловала мужа. - Конечно, счастлива, - заверила она.
Но на сердце Аларика лежал камень, ибо, даже заключая жену в объятия, он прочел в глазах у нее то же самое отсутствующее выражение, словно мысли Кэтрин были далеко.
И вот, когда миновал год, год без двух дней с тех самых пор как Аларик впервые повстречал свою госпожу на лугу, с луноцветами в волосах, за день до кануна середины лета графу понадобилось уехать.
- Я вернусь через три дня, - пообещал он жене, садясь в седло; Кэтрин улыбнулась и пожелала ему счастливого пути. В сопровождении шести верных вассалов Аларик поскакал по тропе, уводящей прочь из замка, и оглянулся не раз и не два, чтобы бросить прощальный взгляд на жену: Кэтрин стояла под аркой главных врат, и светлые ее волосы сияли в лучах солнца.
Но уже на следующий вечер граф узнал, что дело, ради которого он приехал, улажено к полному его удовольствию. И поскольку следующим утром исполнялся ровно год с того дня, когда он впервые увидел свою возлюбленную госпожу, и еще потому, что разлука с Кэтрин даже на краткий миг была для него в тягость, Аларик оставил своих людей пережидать ночь и поскакал домой в одиночестве, надеясь к рассвету добраться до замка и оказаться рядом с Кэтрин в тот самый час, в который нашел ее на лугу двенадцать месяцев назад.
Аларик скакал всю ночь напролет, и ближе к восходу, когда луна уже угасала, проезжая через луг, где он впервые повстречал деву, ставшую ему женой, юный лорд услышал дивную музыку. Всадник направил коня туда; копыта ступали по мягкому зеленому ковру, расцвеченному клевером и лютиками, совершенно бесшумно. Подъехав совсем близко к тому месту, откуда раздавался напев, Аларик заметил двадцать или тридцать силуэтов, что кружились в невиданном танце: в лунном зареве незваный гость различал бледные лица, летящие волосы и зеленые одежды; босые белые ножки танцоров легко ступали по траве, почти не приминая ее.
- Это пляски эльфов; нынче же канун середины лета, - подумал граф Аларик и подъехал поближе, дабы приглядеться. И тут он заметил: одна из танцующих, с волосами настолько светлыми, что казалось, будто вокруг головы ее сияет нимб лунного света, была одета в алое платье с золоченым поясом, а вовсе не в зеленое. - Эти волосы, - подумал он, - этот точеный, чуть заостренный подбородок! И платье это я на ней уже видел. - Однако Аларик глазам своим не верил; долго следил он за танцорами, прежде чем, наконец, убедился, что плясунья в алом платье - и впрямь леди Кэтрин.
- Эльфы выманили ее из замка и залучили в свой хоровод, - подумал Аларик. - Я должен спасти ее и развеять чары. Нельзя терять ни минуты, - и он направил коня прямо на толпу танцующих, надеясь оказаться среди них, подхватить жену в седло и ускакать с ней домой, прежде чем ему помешают. Но, оказавшись вблизи от волшебного племени, конь Аларика внезапно испугался, прянул в сторону и понес, помчался, словно одержимый, назад, откуда приехал. Конь проскакал по дороге мили три, прежде чем всаднику, наконец, удалось успокоить его и повернуть к дому. Но не успел Аларик добраться до того места, где танцевали эльфы, петух криком возвестил рассвет нового дня. Снова оказавшись на лугу, граф не обнаружил ни души.
Аларик поехал дальше к замку, минуя деревья, и поспешил прямиком в покои госпожи, опасаясь, что никого там не застанет. Но, отдернув бархатный полог постели Кэтрин, в свете изогнутого подсвечника Аларик увидел жену: та крепко спала, светлые ее волосы разметались по подушке. Приход мужа разбудил Кэтрин: она открыла глаза и сонно улыбнулась.