Саша Черный - Детский остров
Про кота
Раньше всѣхъ проснулся котъ,
Поднялъ рыжій хвостъ столбомъ,
Спинку выпятилъ горбомъ
И во весь кошачій ротъ
Какъ зѣвнетъ!
„Муръ! Умыться бы не грѣхъ…“
Вмѣсто мыла — язычокъ,
Котъ свернулся на бочокъ
И давай лизать свой мѣхъ!
Просто смѣхъ!
А, умывшись, въ кухню — шмыгъ.
Скажетъ „здравствуйте“ метлѣ
И пошаритъ на столѣ:
Гдѣ вчерашній жирный сигъ?
Съѣлъ бы въ мигъ!
Въ домѣ встали. Котъ къ окну:
„Муръ! На вѣткѣ шесть воронъ!!“
Хвостъ забился, когти вонъ,
Смотритъ котъ нашъ въ вышину
На сосну.
Насмотрѣлся, да во дворъ —
Зашипѣлъ на индюка,
Пролетѣлъ вдоль чердака
И, разрывъ въ помойкѣ соръ,
На заборъ!!.
Убѣжалъ, разинувъ ротъ…
Только къ вечеру домой
Весь въ царапкахъ, злой, хромой.
Долго точитъ когти котъ
О комодъ…
Ночь. Котъ тронетъ лапкой дверь,
Проберется въ коридоръ
И сидитъ въ углу, какъ воръ.
Тише, мыши! Здѣсь теперь
Страшный звѣрь!
Нѣтъ мышей… Котъ сѣлъ на стулъ
И зѣваетъ: „Гдѣ бъ прилечь?“
Тихо прыгнулъ онъ на печь,
Затянулъ „мурлы“, вздохнулъ
И заснулъ.
Моментальная фотографія
На балконѣ подъ столикомъ
Сидятъ бѣлые кролики
И грызутъ карнизъ.
Чистые,
Пушистые,
Одно ухо внизъ,
А другое — въ небо.
Дай имъ хлѣба!
Подберутъ до крошки,
Понюхаютъ быстро ладошку
И вонъ!
Хлопъ — задними лапами въ полъ,
Скорѣе подъ столъ,
За старый вазонъ…
Сядутъ въ рядъ,
Высунутъ усики
И дрожатъ.
Эхъ, вы, трусики!..
Уговоръ
Ежъ забрался въ домъ изъ лѣса!
Утромъ мы его нашли —
Онъ сидѣлъ въ углу за печкой
И чихалъ въ густой пыли.
Подошли мы, — онъ свернулся.
Ишь, какъ иглами обросъ!
Черезъ пять минутъ очнулся,
Лапки высунулъ и носъ.
Почему ты къ намъ забрался, —
Мы не спросимъ, ты пойми:
Со своими ли подрался,
Захотѣлъ ли жить съ людьми…
Поживи… У насъ не плохо.
Только раньше уговоръ:
Будешь ты Чертополохомъ
Называться съ этихъ поръ!
Ты не долженъ драться съ кошкой
И влѣзать къ намъ на кровать,
Потому что ты колючій,
Можешь кожу ободрать…
За день будешь получать ты
По три блюдца молока,
А по праздникамъ ватрушку
И четыре червяка.
Днемъ играть ты долженъ съ нами,
По ночамъ — ловить мышей.
Заболѣешь — скажемъ мамѣ, —
Смажетъ іодомъ до ушей.
Вотъ и все. Теперь подумай.
Цѣлый день, вѣдь, впереди…
Если хочешь, оставайся.
А не хочешь — уходи!
Въ хлѣву
Пахнетъ сѣномъ и тепломъ.
Кто тамъ ходитъ? Кто тамъ дышитъ?
Вьюга пляшетъ за селомъ.
Вѣтеръ вѣетъ снѣгъ на крышѣ.
Фыркнулъ добрый старый конь —
Къ сѣну тянется губами.
Смотритъ внизъ, въ глазу — огонь…
Кто тамъ бродитъ подъ столбами?
Поросенокъ! Хрю-хрю-хрю…
Рыльцемъ въ стружкахъ взрылъ горбинку
И рысцой бѣжитъ къ ларю
Почесать объ уголъ спинку.
Двѣ коровы вперебой
Все жуютъ, вздыхая, жвачку.
А теленочекъ рябой
Въ уголкѣ бодаетъ тачку.
Мышь гуляетъ по стѣнѣ.
Гуси крикнули въ клѣтушкѣ…
Что приснилось имъ во снѣ?
Май? Зеленыя опушки?
Вѣтеръ чуть скрипитъ крючкомъ.
Тишь и тьма. Шуршитъ солома.
Пахнетъ теплымъ молокомъ.
Хорошо тому, кто дома!
„Что ты тискаешь утенка?..“
Что ты тискаешь утенка?
Онъ малышъ, а ты — большой.
Ишь, задравши головенку,
Рвется прочь онъ всей душой…
Ты представь такую штуку, —
Если бъ толстый бегемотъ
Захотѣлъ съ тобой отъ скуки
Поиграть бы въ свой чередъ?
Взялъ тебя бы крѣпко въ лапу,
Языкомъ бы сталъ лизать.
Ухъ, какъ сталъ бы звать ты папу
И брыкаться и кричать!..
Ты снеси утенка къ уткѣ,
Пусть идетъ купаться въ прудъ.
Лапы мальчика не шутки,
Чуть притиснешь — и капутъ.
Индюкъ важничаетъ
Ф-фухъ!
Я индѣйскій пѣтухъ!..
Самый важный!
Носъ трехъэтажный…
Грудь кораблемъ,
Хвостъ рѣшетомъ…
Ф-фухъ!
Ты балда-разбалда, оболтусъ-мальчишка,
Ты балда, ты болтунъ, ты буянъ, ты глупышка!..
Ф-фухъ!
Ты что меня дразнишь?
Я индѣйскій пѣтухъ!
Ф-фухъ!
Самый важный…
Носъ трехъэтажный,
Подъ носомъ — сережки
И сизыя брошки.
Грудь кораблемъ,
Хвостъ рѣшетомъ,
Персидскія ноги —
Прочь съ дороги!..
Ф-фухъ!
Жеребенокъ
Хвостъ — косичкой;
Ножки — спички,
Оттопырилъ внизъ губу…
Весь пушистый,
Золотистый,
Съ бѣлой звѣздочкой на лбу.
Юбку, палку,
Клокъ мочалки,
Что ни видитъ, — все сосетъ.
Ходитъ сзади
Тёти Нади,
Жучку дразнитъ у воротъ.
Выйдетъ въ полѣ —
Вотъ раздолье!
Долго смотритъ вдаль — и вдругъ
Взвизгнетъ свинкой,
Вскинетъ спинкой,
И галопомъ — къ мамѣ въ лугъ.
Мартышка
— Отчего ты, мартышка, грустна
И прижала къ рѣшеткѣ головку?
Можетъ быть, ты больна?
Хочешь сладкую скушать морковку?..
— Я грустна оттого,
Что сижу я, какъ плѣнница, въ клѣткѣ,
Ни подругъ, ни родныхъ — никого,
Ни зеленой развѣсистой вѣтки…
Въ африканскихъ лѣсахъ я жила,
Въ теплыхъ солнечныхъ странахъ,
Цѣлый день, какъ юла,
Я качалась на гибкихъ ліанахъ…
И подруги мои, —
Стаи вѣчно веселыхъ мартышекъ,
Коротали безпечные дни
Средь раскидистыхъ пальмовыхъ вышекъ.
Каждый камень мнѣ былъ тамъ знакомъ.
Мы ходили гурьбой къ водопою,
Въ бегемотовъ бросали пескомъ
И слоновъ обливали водою…
Здѣсь и холодъ и грязь,
Злые люди и крѣпкія дверцы…
Цѣлый день, и тоскуя, и злясь,
Свой тюфякъ прижимаю я къ сердцу.
Люди въ ноздри пускаютъ мнѣ дымъ,
Тычутъ палкой, хохочутъ нахально…
Что я сдѣлала имъ?
Я — кротка и печальна.
Ты добрѣй ихъ, ты далъ мнѣ морковь,
Далъ мнѣ свѣжую воду, —
Отодвинь у рѣшётки засовъ,
Отпусти на свободу!..
— Бѣдный звѣрь мой, куда ты уйдешь?
Тамъ на улицѣ вѣтеръ и вьюга.
Въ переулкѣ въ сугробѣ заснешь,
Не увидѣвъ горячаго юга…
Потерпи до весны лишь, — я самъ
Выкупъ дамъ за тебя, и уѣдемъ
Къ африканскимъ веселымъ лѣсамъ,
Къ чернокожимъ сосѣдямъ.
………………………………………
А пока ты укройся теплѣй
И усни. Пусть во снѣ хоть приснится
Ширь родныхъ кукурузныхъ полей
И мартышекъ веселыя лица.
Попка
— У кого ты заказывалъ, попочка, фракъ?
„Ду-ракъ!“
— А кто тебѣ красилъ колпакъ?
„Ду-рракъ!“
— Фу, какой ты чудакъ!
„Ду-ррракъ!“
~ ~ ~
Скучно попочкѣ въ клѣткѣ, круглой бесѣдкѣ.
Высунулъ толстенькій черный языкъ,
Словно клыкъ…
Щелкнулъ,
Зацѣпился когтями за прутья,
Изорвалъ бумажку въ лоскутья,
И повисъ — внизъ головой.
Вотъ онъ какой!
Теленокъ сосетъ
