Владимир Шебзухов - Басни, притчи, детское

Сказала животным лягушка: "Ква-ква!
Учить, как лечиться, я буду сама!
Нет толка от наших зверей-лекарей!..
От их же леченья помрём мы скорей!"

"Но как ты тому собралась нас учить?
Сначала ведь надо диплом получить!
А знаешь ли ты, что для этого нужно?" —
Спросили лягушку животные дружно.

"Не знаю! Ква-ква! Да и знать не хочу!
Сама не умею – других научу!

Купались в солнце мандарины
Предлинный спал удав под ними…
Пора удаву есть начать.
"Лишь – дотянись!" – ему кричат.

Была ж у змея цель одна —
Кроить минуточки для сна.
Лениво проглотил он тлю —
"Пожалуй, я ещё посплю!.."

Так родилась о лени шутка,
(Не связана ль она с тобой?) —
Всегда находится минутка,
Чтобы убить часок, другой!

Раз воронёнок у навоза,
Телегу взглядом проводив,
Спросил у ворона серьёзно,
(Доселе был он молчалив):

"Чего же не хватает людям?
С утра в трудах, всё для еды.
Навоз клевать они не будут,
А поискать, как я и ты,
Готового, чего такого,
Желания, как видно, нет.
Ведь проще жить на всём готовом.
Так и живём мы триста лет!"

Хоть глуп и мал, сыночек, ростом,
Один ответ был на вопрос —
"Жить по-людски – всегда не просто!..
Молчи, сынок, и… клюй навоз!"

Не волк, а – жалкие лишь "мощи"…
Ещё б чуть-чуть и – ветер сдул…
Увидел вдруг, как возле рощи
Пасётся на лужайке мул…

"…К какой относишься породе?
Ты – не корова и – не вол!
Пасёшься, как кобыла вроде,
Но вместе с тем – ты, как осёл!

Ответил мул, вдохнув ноздрями:
"Я сиротина с малых лет…
Кто я по имени – не знаю,
Но имя вовсе не секрет…

Взгляни на задние копыта,
(Тебе, мы с ними, не соврём):
На них, (уже в реке помытых),
Прочтёшь и имя ты моё!"

Так обойдя левее мула,
Голодный волк пошёл читать…(?)
Тут «мощи» – и без ветра "сдуло"…
На километров, эдак, пять…

"Толи – дурак?! Толь – утомлённый?!
Глупец – и только! Чудеса!!!" —
Воскликнула вдруг удивлённо,
Всё наблюдавшая, лиса…

Дано плутовке было знать,
Что этот волк… НЕ МОГ ЧИТАТЬ!

По лесу рыскал в поисках зверей,
Хоть сытый, но ужасно злой
Волк-одиночка (свет не видел злей),
Не зная, где найдёт покой.

Едва не откусил у зайца лапку,
А белочку чуть было не загрыз…
Весь муравейник лапами в охапку
Без сожаления с обрыва – вниз.

Чего же сытому, казалось, не хватало?
На сей вопрос волк заявил сове:
"Я злость свою, коли уже достала,
Решил срывать на всём подряд зверье!"

Сова, зевая (так как днём лишь дремлет):
"Я слышу где-то справа, там, в кустах,
Наверняка, живое шевеленье.
Знать кто-то прячет от тебя свой страх!"

Как бросился в кусты – не интересно,
Но из кустов – потрёпанный сам волк…
"Кто поступил со мной так – не известно,
Но злости той как ни бывало… Толк!

В чём был секрет, коль указала, зная?" —
"На слабых зло срывать, поди, не ах!
Секрета нет, а правда лишь такая:
С тебя медведь всю злость сорвал в кустах!"

Мораль, не та, где средь овец
Хвост распускает молодец…
В защиту слабых помнить нам,
Что перед кем-то слаб и сам!

Чего не встретится в судьбе…
Сама, гуляла, по себе,
Вдруг встретив на лесной дорожке
Котёнка-львёнка, как-то, кошка.

Ещё не научившись злиться,
Поведав, львёнок, что мать-львицу
Охотники убили в драке,
Стал, не по-детски, горько плакать.

Казалось, вот ещё немножко,
Со львёнком зарыдает кошка.
Прослушав, затаив дыханье —
Взяла дитя на воспитанье…

Стать грозным львом пора настала.
Еды такому зверю мало!
Не сыт был от того, что есть…
Решил лев мамку-кошку съесть.

Готов, уж было, и напасть.
На древо кошка забралась.
Лев, как взобраться ни старался,
А злым – под деревом остался!

"Как же такое вдруг случилось?
Меня ты многому учила.
На дерево, не показала льву —
Ему взбираться самому!"

"Ты лев – зверей всех повелитель.
Но, сильный – Ангел мой, Хранитель!
Что может "на груди змея",
Тому учить не стала я!"

Лиса дала совет ежу:
"Послушай, что тебе скажу,
Колючки уж давно не в моде,
Что шуба в зной – не по погоде!
Ты б к парикмахеру сходил,
И попросил его, чтоб сбрил
Твои немодные иголки,
О коих лишь – дурные толки.
Пусть подстрижёт "под черепаху"…
Увидишь, как вокруг все ахнут!"

Из леса в город ёж помчался,
Стыдясь, что от всего отстал.
Советы слышал он не часто,
Когда ж сову вдруг повстречал,
Спросил её, права ль лиса —
Колючки, мол, его не в моде?
Ответила сова: "Ты сам,
На вид, зверёк не глупый, вроде,
На свете, чай, не мало жил.
Глядишь, и дале поживёшь…

Коль к парикмахеру идёшь,
Уж попроси, чтоб освежил,
Он, после стрижки, всё лосьоном —
Морковным, яблочным, медовым…"

"За что же мне такая честь?"

"Чтоб всё вкусней… лисе поесть!"

Украла рыжая плутовка
У мужика корзину ловко,
Что рыбкою была полна.
Уж собралась всё съесть одна,
Аж слюнкой истеклась она,
Как вдруг предстал пред нею волк,
(Кой знал не малый в рыбке толк).

На предложенье "поделиться",
Всю хитрость собрала лисица —
"Я поделюсь с тобой, но кстати,
Знай – каждому на зуб не хватит!
Оставим эту ерунду,
Пойди и налови в пруду!"

"А, как и чем ты наловила?"
"Свой хвост лишь в прорубь опустила,
Уж полная была корзина!"

"Вот это да! – подумал волк,
Едва совет лисы умолк —
Ей – своего хвоста не жалко!!!"

Так правды, серый, не узнав,
Хвост у плутовки оторвав,
К пруду помчался… на рыбалку…

Кабы плутовка поделилась,
Глядишь, хвоста бы не лишилась!

Завидует змея верблюду,
Что, мол, "корабль пустыни", тут.
Ползучей гадиною, люди,
Её, иначе, не зовут!

Узнав о том, "корабль пустыни",
Нагнувшись, прошептал едва:
"Завидуешь? Так знай отныне —
Трудись, чтоб было… два горба!"

Шакалу быть шакалом – мало!
Ему б, шакалу, быть скромней.
Ан, нет! Нужна шакалу слава
По всей пустыне средь зверей.

Он льву, призвав к себе вниманье,
(Любому зверю – не приснись),
Вдруг заявил, ради тщеславья:
"А ну, со мной ты подерись!"

Лев посмотрел лениво, сонно.
Никак не мог того понять,
Что беспокоят – в его лоно!
Закрыв глаза, собрался спать.

Язык же у шакала длинный.
Вновь льва нарушен был покой:
"Всем зверям расскажу в пустыне,
Что струсил драться лев со мной!"

"Мне спать мешают речи эти!
Несёт пусть по пустыне ветер,
Как лев вдруг трусом оказался,
Чем, царь зверей – с шакалом дрался!"

Сказала крупная рыбёшка
Вдруг встретив на глубоком дне
Рыбёшку-кроху: "МЫ – рыбёшек
Съесть можем, маленьких, вполне!"

В ответ – ей улыбнулась рыбка:
"Позвольте-ка и мне сказать:
Что – съесть МЫ сможем – не ошибка,
Но где же – маленьких НАМ взять?!"

Едва познав блаженства миг,
Не торопись учить других,
Спеша советы раздавать,
Узнай, нуждаются ли в них?

Стара как мир мораль, однако.
Напомнит нам о ней рассказ
О том, как первый раз макака
Вкусила спелый ананас…

Восторга не было предела!
Казалось, сбылись все мечты!
Тем удивить решила деда:
"Попробуй, дедушка, и ты!"

Но дед, спросонья, рассердился:
"Кто будит старых поутру?!
Я ж с ананасами родился!..
Я ж с ананасами умру!..

Вот если сладостную юность
Ты сможешь деду принести —
И не сочту я то за глупость,
И ты – буди меня… Буди!"

Снежинки в снежном облаке
Вдвоём кружили в танце.
И были сжаты две руки,
Чтоб вдруг не потеряться.

"Как хорошо вдвоём лететь
Не сказкою-обманом,
Так впору песни петь
В блаженстве том нежданном!"

Услышав речь подруги,
Снежинка говорит:
"Нам, после снежной вьюги,
Разлука предстоит.

Коль суждено судьбою —
Обиды все простим.
Ведь падаем с тобою,
А вовсе не летим!"

Назвать ли это спором,
Как знать, но ей в ответ
Снежинка вдруг с укором —
"Пожалуй, грусти нет!

Мы белым покрывалом
Разляжемся с тобой,
Дружить пора настала
Нам с матушкой-землёй!

Лишь по весне растаем,
Плыть в море нам ручьём.
И всё, о чём мечтаем,
Приобретём вдвоём!"

Но близкая подружка,
Своё, (ни дать, ни взять)
Всё так же, мрачно, грустно —
"Нас будут лишь топтать!"

Закончили подруги
Никчёмный разговор.
Уже разжаты руки…
Уж позабыт и спор…

Ведь каждая летела
Навстречу той судьбе,
Которую хотела
И выбрала себе!