Нина Артюхова - Избранные произведения в двух томах: том I
«Неприятно!»
Алеша вертел и переворачивал у себя в голове тяжелые, неуклюжие слова.
Нет, я скажу так…
Его спутник остановился, мягко высвободил свою руку, провел большой, широкой ладонью по волосам Алеши:
— Спасибо, дружок!
Он легко дотронулся до двери пальцами левой руки, а правой безошибочно вложил ключ в щель замка. Дверь открылась и закрылась опять.
Алеша остался один. Алеша ничего не успел сказать. Он стоял и смотрел…
Все так же плыли по синему небу взбитые сливки облаков. Так же сияли в зеленой траве желтые солнышки одуванчиков. Все было такое же, и все было по-другому.
Журчание воды послышалось у него под ногами. Алеша нагнулся.
Это был тот самый ручей; он вытекал из ворот и теперь догнал Алешу. Алеша прислушался к этому звуку и подумал, утешая себя: «Они очень хорошо слышат. Конечно, он узнал меня по голосу и сам все понял!»
Через цепочку
Саша и Митя Смирновы по-хозяйски перелистывали альбом с фотографиями.
— Вот наш папа. Это — маленький, а это когда на фронт уезжал.
— Чей папа лучше? — спросил Саша Черкасов и положил рядом с альбомом фотографию своего отца.
— Наш лучше! — хлопнула по столу маленькой ладошкой Женя Черкасова.
— Маруся, — обратился Митя за помощью к старшей сестре, — они говорят, что их папа лучше!
Маруся читала. Она прижала указательный палец к месту, на котором остановилась, чтобы не потерять.
— Какой твой папа молодой и красивый! — сказала она.
— Ага! Ага! — обрадовался Саша Черкасов.
— Зато ваш папа просто старший лейтенант, — сказал Саша Смирнов, — а наш папа майор!
— И орденов у нашего папы больше! — подхватил Митя.
Саша и Женя Черкасовы растерянно переглянулись. Они были самые маленькие и еще не умели спорить.
— Не надо ссориться, сказала Маруся, — скоро вернутся наши папы, и мы сами увидим, кто из них лучше. А может быть, оба хорошие.
Послышался звонок. Митя сорвался с места.
— Погоди, не отворяй, я сама пойду. Кто? — громко спросила Маруся.
Стоявший за дверью человек ответил таким голосом, будто он бежал по лестнице и за ним гнались:
— Скажите пожалуйста, в какой квартире живет Татьяна Александровна Черкасова?
— Здесь, только ее дома нет, не вернулась со службы.
— В котором часу она возвращается? Ну и дом у вас! Стоит на пустыре, номера не видно, и спросить не у кого!
Маруся приоткрыла дверь, и сейчас же сильная мужская рука рванула дверь на себя. Цепочка звякнула, натянулась и не позволила незнакомцу ворваться в переднюю.
Маруся смотрела на него испуганными глазами. Перед ней стоял военный, капитан, с худым загорелым лицом.
На лице морщин почти не было — только две резкие около рта. Но волосы были седые. Поэтому было не совсем понятно: очень ли он старый или просто не очень молодой.
— Можно мне войти и дождаться ее?
Маруся ответила сдержанно:
— У них замок на двери.
— Нельзя ли мне подождать в передней? Что ее соседи, дома?
— Я соседка.
— А постарше никого нет?
— Никого. А вы ее знакомый?
Капитан усмехнулся:
— Право, не знаю, можно ли меня назвать знакомым. Он прибавил еще что-то, но Маруся не расслышала, так как Митя шипел ей в ухо:
Зачем ты сказала, что старших дома нет?
— Да ну тебя, Митька! — Она повернулась к капитану: — Мама не позволяет нам пускать незнакомых… Вы уж извините.
— Что ж делать! Понятно. Придется подождать здесь. Эх, часы остановились! Сколько сейчас времени?
— Сашка, посмотри.
Капитан заинтересованно переспросил:
— Сашка? Какой Сашка?
— Мой брат.
Капитан сказал: «А!» — и, узнав, что уже половина седьмого, присел на ступеньки лестницы. Разговор можно было считать оконченным. Маруся закрыла дверь.
— Какой-то странный, — сказала она Саше и Жене, — сам не знает, знакомый он вашей мамы или нет. Капитан.
Все вернулись в комнату. Но человек за дверью беспокоил и не давал заняться ни чтением, ни игрой. Через пять минут вся компания опять перекочевала в переднюю.
— Ушел насовсем?
— Нет, ходит.
В дверь постучали.
— Вот что, ребята. Терпения моего не хватает — у Татьяны Александровны на службе есть телефон?
— Есть.
— Скажи мне, девочка, я сбегаю к автомату, позвоню ей.
— А мы номера не знаем.
— Эх вы, малыши! — Капитан с досадой стал ходить по площадке четыре шага вперед, четыре шага назад. — Ребятишки, вас там целая куча. А ну-ка, вспоминайте! Кто мне номер найдет — премию получит. У меня конфетка есть.
— Сашка, ты не знаешь мамин телефон?
— Сашка? Сколько их там у вас? Какой Сашка?
— Саша Черкасов.
Капитан жадно заглянул в переднюю, стараясь, насколько было возможно, расширить щель, но щель не расширялась.
— Дайте мне его сюда! Который у вас Саша Черкасов?
Митя и Саша Смирновы подтолкнули Сашу Черкасова к двери. Его напутало нагнувшееся к нему сухое, обветренное, загорелое до черноты лицо. Он отбивался и хотел ускользнуть, но четыре маленькие руки крепко упирались ему в спину. Капитан сказал недовольно:
— Ну уж нет! Вы мне чужого мальчишку не подсовывайте. Мой Сашка беленький, а вы мне какого-то темноволосого предлагаете!
Обиделись все. Саша Черкасов всхлипнул, вырвался наконец из рук своих приятелей и на четвереньках отбежал от двери. Митя и Саша Смирновы смотрели на капитана враждебно. Маруся сказала:
— Никто вам никого не подсовывает и не предлагает. И вовсе это не ваш Сашка.
— Этот не мой. Я его и не хочу. Дайте мне настоящего Сашу Черкасова. — Капитан опять заглянул в переднюю, натягивая цепочку: — Эй! Сашка Черкасов! Сынище! Иди сюда!
Саша Черкасов забился под столик около зеркала и крикнул испуганно:
— Не пойду!
Не ходи. Тебя мне и не нужно. Настоящий Сашка Черкасов! Где ты? Беленький!
— Никакого тут беленького Сашки нет! — с негодованием ответила Маруся. — И вы, пожалуйста, не кричите и не ломайте нам дверь!
— Вот что, ребята, — капитан старался говорить как можно спокойнее, — пошутили надо мной — и хватит. Впустите меня. Откройте дверь, давайте мне моего мальчишку. Я мог терпеть и ждать на лестнице, думал, что никого дома нет, но теперь знаю, что мои ребятишки дома, и больше терпеть не могу. Женечка тоже дома?
Саша Черкасов сердито ответил из-под стола:
— Нет! — И погрозил Жене, стоявшей в дальнем углу передней: — Не ходи, он страшный!
Маруся подошла к щели.
— Я не понимаю, что вам надо и кто вы такой?
— Как кто? Девочка, я же тебе сказал: я их отец, с фронта приехал. Открой, впусти меня, я этой минуты четыре года ждал! Ну что это за квартира — прямо неприятельский дот какой-то!
Маруся, потрясенная, смотрела на капитана:
— Вы их отец, Андрей Павлович Черкасов?
— Да.
— Подойдите сюда поближе. Снимите фуражку. Повернитесь к свету. Наклоните голову.
Капитан послушно поворачивался к свету и наклонял голову. Маруся сказала с твердостью:
— Вы не он!
— То есть как это не он? Я — не он, а я — это я!
— Вы не Андрей Павлович Черкасов, вы на него совсем не похожи. Слышишь, Сашка, он говорит, что он ваш папа. Поди посмотри.
— Я видел. Это не папа, — послышалось из-под стола.
— Их папа молодой и красивый, — сказал Саша Смирнов.
Митя прибавил:
— А вы даже и ничей папа. Вы просто чей-то дедушка.
— Спасибо на добром слове! Повоевал бы ты с мое…
Капитан опять прошелся до угла площадки и обратно.
— И как вы можете говорить, что я — это не я, когда вы меня первый раз в жизни видите?
Три голоса ответили почти вместе:
— Мы вас только что разглядывали.
Мы видели вашу фотографию.
— Вы должны быть молодой и красивый!
— Какую фотографию? Дайте мне ее сюда!.. — Капитан посмотрел и усмехнулся: — Был один такой!
Маруся сказала возмущенно:
— И вы говорите, что это — вы?!
— Девочка… Как тебя зовут? Маруся? Маруся, фотография эта снята десять лет тому назад! Неужели человек так и обязан на всю жизнь оставаться молодым и красивым? Вот тебе мои документы. Все в полном порядке. Проверь и не томи меня больше, открой дверь.
Документы переходили из рук в руки. Их внимательно рассматривали все. Даже маленькая Женя подошла и заглянула с любопытством. Дольше всех вертела их в руках Маруся, потом осторожно вернула капитану.
— Ну, как, — спросил капитан, — я — это я? Правда? Снимай цепи, можно меня впустить.
— А я документы читать не умею, — спокойно ответила девочка, — они все равно непонятные. Я только книжки, если большими буквами.
— Так. — Капитан помолчал. — Слушай, Маруся, если я спущусь в первый этаж и попрошу кого-нибудь потолковее прочесть мои документы, ты меня впустишь?
