Леонид Пантелеев - Часы
Заспешил Федор Иваныч.
— Что такое? — спрашивает. — К кому это такой?
— Ко мне, — отвечает Петька. И глаза опустил. — Ко мне это. Дядя мой. Из сумасшедшего дома. Не пускайте его больше, пожалуйста.
Вывели гражданина Кудеяра. Кричал он, ругался, толкался, но вывели все-таки…
А Петька с тех пор загрустил. О часиках стал думать. Так и забыл уж о них с ученьем-то, а тут снова…
Часто во двор стал выходить, дрова оглядывал. Много еще дров, далеко еще до места, где часики спрятаны.
Грустил Петька. Вздыхал. Однако утешал себя.
Бывало, подумает:
“Это еще ничего, что дрова. Дрова — пустяки. Могли на этом месте дом четырехэтажный построить…”
И от таких мыслей легче становилось.
А на дворе уже холодно было — осень.
И вот снег выпал. Сразу густой такой снег — по колено. Весь двор завалило, без лопаты пройти невозможно.
За обедом вошел в столовую Федор Иваныч и сказал:
— Зима, ребятки!..
И все в ладоши захлопали и закричали:
— Зима! Зима!
А Федор Иваныч походил по столовой, остановился и говорит:
— Так, — говорит. — Зима наступила… А у нас ведь, ребятки, дрова на дворе. Как вы думаете? Погибнут ведь дрова без покрышки. Недурно бы, — говорит, — их в сарай перетаскать. Как вы думаете? Не устроить ли нам субботник?
— Субботник! Урра! — закричали ребята и снова в ладоши захлопали.
И больше всех Петька кричит и больше всех хлопает.
Загорелся Петька.
Не успели обед кончить, Петька:
— Дрова таскать!
И вскочил.
— Дрова таскать! — закричали ребята.
И все, кое-как одевшись, — во двор. И по чистому снегу — к дровам.
Стали дрова таскать. Стали по три человека над каждым поленом кряхтеть. А Петька и тут на первом месте… Суетится, командует.
— В цепь! — кричит. — В живую цепь валяй! Перекидом!..
Стали ребята цепью через двор к сараю, — живо работа закипела. Один другому полено передает — раз-раз! Машина.
А Петька и тут с подначкой!
— Живо! Поднажми!
И все удивляются:
— Что случилось с парнем? Откуда такой работник?
Но живо ребята работают. В сарае поленница за поленницей растет.
И вот уж кричат на другой конец первые в цепи.
— Хватит! — кричат. — Полно.
Опешил Петька:
— Как то есть полно?
Побежал в сарай — и верно… До самых дверей набит сарай дровами — полена не впихнешь.
Застыл Петька. А дров на дворе еще прорва. Саженей тридцать.
Выскочил откуда-то Федор Иваныч.
— Ничего, — говорит. — Так. Ничего… Это мы за зиму сожжем. Спасибо, ребятки!
И Петьку по плечу:
— Спасибо, товарищ Петя. Постарался.
А Петька рукой махнул и пошел… Обидно.
В тот же день вечером шус устроил общее собрание. Выбирали старосту по хозяйственным делам. И на собрании чернявенький Миронов встал и предложил выбрать Петьку.
— Предлагаю, — сказал, — выбрать его по следующим данным. Парень активный и в работе горячий. Сами сегодня видели, как он с дровами орудовал. Ведь это он субботник наладил. Он организовал.
Проголосовали и выбрали Петьку старостой.
И стал Петька старостой по хозяйственным делам.
Сначала смешно было.
Ходит Петька с ключами, словно купец на базаре. Тетрадку за пазухой носит. Химический карандаш на веревочке. Фартук…
Ходит и прямо не знает, что делать. Что такое нужно предпринять?..
Но дело дали.
Дела на Петьку поднавалили — вздохнуть нельзя. Туда-сюда, налево-направо, — мало ли дел в интернатском хозяйстве?
Незаметно дни идут.
Петька ходит с ключами.
А за Петькой ребята:
— Петя Валет, отпусти вермишели к обеду!
— Петя Валет, мыла давай!
— Петя Валет, белье!..
— Петя Валет, ситный!..
— Дров гони, товарищ Петя Валет!..
И Петька все выдает, все принимает, все отпускает и химическим карандашом в синей тетрадке все пишет, все пишет…
Такой сознательный стал — смех!
А дров Петька не жалеет. С большой охотой дрова отпускает.
— Вязанку?.. Пожалуйста. Две?.. Еще лучше.
Никогда до этого раньше в приюте Клары Цеткин не было такой жары. Прямо зной. Прямо горячий полок в бане, а не класс “Б”.
А ребята все продолжают:
“Саша у Маши, а Маша у Саши. У Саши Маша, у Маши Саша…”
А Петька над синей тетрадкой сидит, слюнявит огрызок химический и потеет.
— Три четверти фунта, да четверть, да еще полфунта, да пять осьмушек. Сколько это?
Это — дробь. А дроби проходят в классе “Г”, где Миронов.
Вот поймал Петька снова Миронова и говорит:
— Мне, — говорит, — в ваш класс перейти необходимо. До зарезу… Я, — говорит, — согласен на предметы нажать, только ты мне помоги!
— Ладно, — сказал Миронов. — Помогу.
И стал заниматься с Петькой. И так это быстро у них дело пошло, что уже к Новому году нагнал Петька класс “Г”.
И перешел в мироновский класс.
Но тут опять неприятность вышла.
Неприятность вышла в марте месяце, в день Парижской коммуны.
В тот день светило румяное зимнее солнце и под ногами хрустел снег.
В тот день приют Клары Цеткин ходил в городской сад на могилу жертв революции.
Ребята шли бодро, смеялись и пели:
Смело, товарищи, в ногу…
И Петька со всеми пел и со всеми смеялся.
А когда подходили к городскому саду, попался навстречу пьяный. Качался он, поднимал руки и пел хриплым голосом:
Мать красавица-старушка,
Сына блудного пр-рими!..
Ребята смеяться стали. Снегом стали бросать в пьяного. А Петька поглядел и узнал: гражданин Кудеяр.
И как узнал, испугался и спрятался за чью-то спину. Идет согнувшись и варежками лицо закрывает.
А ребята пьяного повалили и снегом лицо ему набивают. Визжит Кудеяр, чертыхается и красным носом мотает.
И вдруг Петьке пьяного жалко стало. Что с ним случилось, — только выскочил он из рядов и закричал:
— Ребята! — закричал. — Оставьте!
И все перестали смеяться. И снег бросили.
А Кудеяр Петьку узнал и заорал:
— Мошенник! Часы украл!
И Петька пошел, опустив голову, и все удивлялись, почему он больше песен не поет.
А Петьке стыдно было. Стыдно было, что у пьяного часы украл. Сам удивился: что за черт? Что такое случилось? Откуда такое — стыд?.. Непонятно!..
…А время шло, весна подходила, снег таял, и вместе со снегом дрова на дворе таяли.
Вышел раз Петька во двор, поглядел, а там дров совсем пустяки — сажени две.
Испугался Петька.
“Ох, — думает, — скоро уж! Скоро копать надо”.
В тот же день встретил Петька в коридоре Федора Иваныча и говорит:
— Весна, Федор Иваныч, подходит. Тепло уж становится. Пожалуй, можно и не топить в классах? А?
— Так, — сказал Федор Иваныч. — Можно и не топить.
И стал Петька дрова экономить. Скупо стал отпускать дрова. На кухню только. На прачечную.
И каждое полено считал.
И все удивлялись.
Миронову тетка из Новочеркасска три рубля прислала. Было это на вербной неделе. Вот Миронов Петьке и говорит:
— Пойдем в воскресенье на вербу? Гулять…
Дождались воскресенья, у Федора Иваныча отпросились и зашагали. На вербный базар.
Очень было тепло. Снег таял. И люди на вербе все веселые были, смеялись, шумели, толкались. Музыка играла.
Вокруг разные сладости продавались — коврижки разные, вафли, халва…
И Миронов всего понемножку покупал и Петьку угощал.
Так до вечера грязь промесили, а вечером засветились огни, громче заиграла музыка и закрутились карусели.
У каруселей Миронов сказал:
— Прокатимся?
— Не стоит, — сказал Петька. — Нет. Лучше на эти деньги купим стрючков.
— Купим, — сказал Миронов. — Хватит денег… Купим и стрючков.
— Ну ладно, — сказал Петька. — Только давай на лошадей, а не в лодку.
Остановилась карусель, бросился народ занимать места. Петька с Мироновым вперед, а уже все лошади заняты. Свободна одна только лодка на четыре места. Два места девчонки какие-то заняли, два свободных…
— Лезем! — сказал Миронов. — Все равно… Лезем!
Ничего не попишешь — полез и Петька.
Вот заиграла музыка, и поплыла лодка. Все шибче и шибче… Все круче и круче… Мелькают вокруг фонари. Мелькают белые рожи. Лихо.
Сняли ребята шапки и шапками машут. А девчонки напротив пищат.
Одна, высокая, рыжая, глазами мигает, а поменьше, белокуренькая, прижалась к ней и:
— Ох! Ах!
Смешно ребятам. Ребята девчонок дразнят.
— Трусихи! — кричит Миронов.
— Кролики! — задирает Петька.
А девчонки тоже спуску не дают:
— Сами кролики!
И смеются, кривляются.
Вот остановилась карусель, выскочили девчонки вон.
И ребята выскочили. Миронов Петьке и говорит:
— Давай познакомимся?
— Что? — говорит Петька.
А уж Миронов девчонок догнал и, как большой:
— Разрешите с вами познакомиться?
Рыжая мигает глазами и говорит:
