Роберт Стайн - Я живу в твоем подвале!
— Марко, это тебе приснилось, — сказала мама.
— Это… это был такой ужас, — выдохнул я.
— Все из — за удара по голове, — заявила мама. — Ты был в глубокой отключке. Это и могло вызвать такие ужасные кошмары.
— Хочешь сказать, я и дома не был? — воскликнул я. — И в школе?
Мама смотрела на меня с испугом.
— Нет. Сразу после удара по голове ты очутился на этой койке.
Она покачала головой.
— Я ж предупреждала тебя, Марко. Я тебе говорила не играть в бейсбол. Я знала, что такое может случиться.
Она продолжала говорить, но дальше я не слушал.
Я напряженно думал. Какое счастье!
Все это оказалось сном. Кейт, живущий в моем подвале… доктор Бейли, желающий изъять мой мозг… Гвинни, выворачивающаяся наизнанку…
Всего лишь дикая, пугающая греза.
Ничего этого не было.
А теперь все кончено. Теперь — то со мною все будет хорошо.
Я испытал такой подъем, что тут же захотел вскочить с кровати. Хотелось орать во всю глотку и скакать от счастья.
Но потом я взглянул поверх маминого плеча.
И увидел… Гвинни!
— Неееет! — в ужасе завопил я.
Гвинни была настоящая. Гвинни была живая. И вот она уже идет ко мне, сверкая глазищами!
20
Я вскрикнул и попытался вскочить. Но мне слишком туго подоткнули одеяло.
Я и пальцем пошевелить не мог.
— Останови ее, мама! — взмолился я. — Пожалуйста, не дай ей причинить мне вред!
Гвинни с горящими глазами подошла к краю моей койки. Мама положила руку ей на плечо.
— Что не так, Марко? — вопросила она. — Почему ты шарахаешься от родной сестры?
Сестры?!
— Нет! — крикнул я. — Она битой махалась. Она по голове меня треснула. А потом…
— Не делала я этого! — заныла Гвинни. — Не била я тебя! Псих, что ли?
Мама оттащила Гвинни на пару шагов назад.
— Гвинни этого не делала, — сказала она мягко. — Гвинни и на площадке — то не было. Неужто не помнишь?
— Этот удар по бошке всю память ему отшиб, — сказала Гвинни. Она сурово смотрела на меня, качая головой. — Ты хоть что — нибудь вообще помнишь, Марко?
— Конечно, — буркнул я.
Но тут же почувствовал головокружение. Казалось, мозг вращается внутри черепа. Я был совершенно сбит с толку. Не знал, что помню, а что забыл.
— Сколько будет дважды два? — спросила Гвинни.
— Гвинни, оставь Марко в покое, — укоризненно сказала мама. И повернулась ко мне:
— Ты же помнишь младшую сестренку, а, Марко?
Младшую сестренку?
Да Гвинни меня в два раза шире!
— Да, я ее вспомнил, — ответил я, закатывая глаза. — Ее разве забудешь? У меня, видать, от кошмаров этих все перемешалось. В моем сне она не была моей сестрой. И она ка — а-к махнула битой!
— Это твой дружок Джереми махался битой! — заявила Гвинни. — Неужели ничего не помнишь?
— Дадим Марко немножко времени, — сказала ей мама. — Но доктор Бэйли сказал, что он будет в полном порядке.
— Но будет дуриком, — настаивала Гвинни.
— Гвинни! — ахнула мама. — Ты почему такое говоришь?!
— Потому что он был дуриком и до того как словил по кумполу! — захихикала Гвинни.
Я зарычал. Очень хотелось встать и врезать ей. Но слишком туго стягивало одеяло. И сам я был слишком слаб. Голова пульсировала. Фрагменты из сна так и вспыхивали в мозгу.
На мгновение я вновь увидел Гвинни в подвале, выворачивающейся наизнанку. Увидел ее розово — желтое нутро, трепещущее, как желе.
Увидел Кейта, рассевшегося на моей кровати. Такого спокойного и расслабленного, точно комната принадлежала ему!
— Мам, — сказал я, пытаясь отогнать прочь странные, путанные видения, — Здесь нет никакого мальчишки по имени Кейт, нет ведь? Я имею в виду, я не знаю парня по имени Кейт. Он ведь не живет в нашем подвале?
— Конечно живет! — воскликнула Гвинни.
21
— Как?! — В ужасе вытаращился я на нее.
Гвинни ухмыльнулась.
— В подвале полно народу! — заявила она. — Их там дюжины. Зовут себя Подвальной Тусовкой. Пока мы все живы, они остаются там, внизу. А вот потом — поднимутся наверх и заберут все наши вещи.
Она захохотала, будто отмочила забавную шутку.
— Кончай дразнить брата, — строго сказала мама. — Что ты вечно его поддеваешь? Не видишь что ли, что ему пришлось туго?
— Прости, — сказала мне Гвинни, ухмыляясь как ни в чем не бывало.
— Она просто нервничает, — сказала мне мама. — Она очень переживала за тебя. Правда.
Я опустил голову на подушку.
— Сон… он казался таким реальным, — пробормотал я.
— Давай отдыхай, — мягко сказала мама. — Тебе нужно время, чтобы отойти от случившегося.
Она показала на дверь:
— Мы с твоей сестрой выйдем в комнату ожидания и дадим тебе немножко поспать.
— Ну, а когда я смогу домой отправиться? — Потребовал я.
— Скоро, — заверила мама. — Как только доктор Бэйли тебя обследует. Он сказал, что если ты окажешься в порядке, можешь сразу же отправляться домой.
— Здорово! — Воскликнул я.
Как же мне хотелось поскорей покинуть больничную койку! Хотя бы потому, что эти простыни меня чуть ли не душили. Вдобавок я знал, что уж в моей — то уютной постели меня не будут посещать такие причудливые и омерзительные сновидения.
— Увидимся позже, Марко, — сказала Гвинни и вышла из палаты. Потом вдруг сунулась обратно:
— Последний вопросик: сколько будет дважды два?
— Гвинни! — И мама вытолкала ее за дверь.
— Девять!!! — Заорал я им вслед.
Гвинни засмеялась:
— Хей, правильно ответил!
После их ухода я довольно долго еще смотрел в дверной проем. Потом таращился в потолок, считая маленькие белые квадратики.
Голова пульсировала болью. Но на душе стало полегче, да и комната прекратила вращаться перед глазами.
Закрыв глаза, я провалился сон.
Следующее, что я помню — кто — то деликатно похлопывает меня по плечу. Открыв глаза я увидел молодого доктора в белом халате; он смотрел на меня сверху вниз.
— Марко? Ты проснулся? — Спросил он мягко. — Я доктор Бэйли.
Он ни капельки не походил на доктора Бэйли из моего сна. Блондин с волнистыми волосами и ярко — голубыми глазами. Молодой и загорелый. Он выглядел как актер — такие врачи встречаются в телесериалах, но никак не в реальной жизни.
— Как самочувствие? — Спросил он, понизив голос до шепота. — Маленько кружится голова? Болит?
— Есть немножко, — ответил я.
— Это нормально, — сказал он. — Дай только проверю тебя, Марко. Держу пари, ты уже готов к выписке.
— Готов, — согласился я.
— Что ж, давай поглядим… — Сказал доктор Бэйли, изучая мои глаза. — Глаза вроде чистые и ясные. Хороший признак. Открой, пожалуйста, рот.
Я разинул рот.
Доктор выбросил вперед правую руку и ухватил меня за язык. И начал тянуть.
— Э! — Я пытался протестовать. Но говорить не мог.
Его пальцы еще сильнее впились в мой язык. И он потянул сильнее.
Стоп! Мне же больно! Вы что же это делаете?!
Вот что я хотел крикнуть. А получилось только:
— ХАААААААХ?!
Доктор Бэйли тянул мой язык. Тот выскальзывал изо рта, длинный, точно сосиска.
Я корчился, пытаясь вырваться. Но доктор прижал меня к кровати другой рукой, продолжая отчаянно тянуть мой язык.
Тянул… тянул…
Мой язык уже вытянулся на ярд. Он свешивался с края кровати.
Доктор запустил мне руку поглубже в рот и потянул.
Вытягивая, вытягивая язык, все дальше и дальше…
Ярд за ярдом. Язык сворачивался на полу, влажный и розовый.
Задыхаясь, я запрокинул голову назад.
А доктор все вытягивал, вытягивал и вытягивал бесконечный язык из моего раскрытого рта.
Еще… и еще…
Язык уже напоминал бесконечную влажную змею, свернувшуюся возле кровати. А доктор Бэйли, что — то напевая себе под нос, продолжал тянуть.
Это сон, сказал я себе. Еще один ужасный кошмар.
Крепко зажмурившись, я приказал себе поскорее проснуться.
Просыпайся, Марко! Проснись! Проснись!
Но когда я открыл глаза, доктор все еще нависал надо мной, вытягивая мой язык. Вытягивая… вытягивая…
Это не сон.
22
И тут я проснулся.
И уставился на белые квадратики на потолке.
Приподнялся на локтях. Пот градом катился со лба. Голова болела.
— Доктор Бэйли? — Выдавил я.
Он исчез.
Ошеломленно моргая, я оглядел комнату. Белые занавески трепетали на ветру. Противоположная койка пустовала.
Совсем один.
Я в палате совсем один.
Я глянул на пол, ожидая увидеть собственный язык, свернувшийся розовыми кольцами возле кровати.
Нет. На полу ничего не было. Я потрогал языком зубы. Нормальный язык.
Я испустил долгий вздох облегчения.
