Павел Шуф - Тайна Лысой горы
Жребий брошен
Андрей Никитенко, тот, что часто уроки пропускает, у нас новичок — они из города к нам приехали. Андрейкин отец — техник толковый. Папа о нем так сказал: «Башковитый мужик!»
А Андрейка у нас хлипкий — болеет часто. Вот и отстает от программы. А сначала мы подумали, что просто сачкует. До чего ведь дело дошло — однажды я его в стенгазете за прогулы высмеял, а он — в слезы, как девчонка. На другой день его мама прикатила.
— Мне — классного руководителя! — сердито потребовала она.
Ее привели к моей маме. Но этого она, конечно, не знала.
— Алла Сергеевна! — жестко начала Андрейкина мама. — У вас в классе есть злостный хулиган, который травит Андрюшу.
— Да кто же это? — испугалась мама.
— Балтабаев… Редактор газеты «Улыбка»… Пишет все, что в голову стукнет… Вы-то сами хорошо знаете этого мальчика? Откуда в нем столько злости? Может, это у него наследственное?
— Злости?!… — мама испуганно отвела глаза. — Вот уж чего не замечала.
Андрейкина мама протестующе замахала руками:
— И не спорьте, милейшая Алла Сергеевна, уж мне виднее. Вы бы воздействовали на него, может, вам и с родителями Балтабаева надобно поговорить. — Она вздохнула и продолжила:
— Совсем, похоже, ожесточился мальчик, уж не травмируют ли дома его детскую психику? Вот он потом злость на других и вымещает.
Мама заторопилась:
— Хорошо, я поговорю с Володей. Простите, мне надо идти… Я поговорю…
— И с родителями его поговорите! — понеслось ей вдогонку.
…И поговорила.
— Возьмешь Андрея на буксир — строго приказала
мне мама.
— По всем предметам? — испугался я.
— Начнете с математики — он ее совсем запустил. Критиковать каждый у нас мастак. А ты и вовсе первый язык класса — метр в длину, дециметр в ширину.
Попробуй помочь товарищу. Скажи спасибо, что Андрейкина мама пока не знает, кем ты мне доводишься. А то смех один получается. Я ведь обещала ей, что строго поговорю с собою самой…
Легко сказать — помоги. Я Андрея после уроков час уговаривал ко мне домой пойти. Обидчивый субъект попался… Пришли, наконец, и стали задачки решать. Девять штук решили, утомились.
— Отдыхать теперь будем, — сказал я.
Андрей подошел к моим книжным полкам, пробежал взглядом по коркам и говорит:
— Дай что-нибудь почитать, если, конечно, не жалко.
После таких слов поневоле самую лучшую книгу отдашь, чтобы за жмота не посчитали. Подумал я и достал ту, что сам вчера только в библиотеке взял — сам еще прочесть не успел. У меня есть свой метод хорошие книги отыскивать… Если видишь, что книжка сильно потрепана или заново переплетена — эта наверняка интересная, успела побывать во многих руках. Этот прием у меня сто раз проверенный, я с его помощью кучу мировых книг прочитал про опасные приключения и вообще обо всем на свете. Жаль только, конечно, что книжка портится.
С такими вот мыслями достаю я с полки книжку с явными признаками занимательности на обложке и протягиваю ее Андрею:
— Держи, я ее прочел. Сила! Гляди, какая потрепанная!
Андрей при этих моих словах почему-то в лице изменился — выхватил у меня книгу из рук и назад на место пихает. А книга старенькая, еле дышит — несколько листиков выпали и на пол спланировали.
— Ты чего это, Андрей! — вскричал я. — Это ведь Жюль Верн, за ним все гоняются, мировая вещь!
А Андрей и не слушает. Зло тогда меня взяло — чего, думаю, истязает невинную книгу.
— А ну, перестань! — сказал я ему, окончательно рассвирепев. — Порвешь вконец.
Андрей враждебно глянул на меня. Конечно же, я никак не мог понять, почему Андрей рассердился. Хорошая книжка — про то, как подводная лодка «Наутилус» под водой все океаны просверлила. А сколько приключений!
Стал рассказывать содержание — обидно ведь за книгу, а Андрей вдруг говорит:
— Ты не думай, Володь, я против твоей книжки ничего не имею. Может, она и хорошая, но только я ее не возьму.
И замолчал — будто вспомнил вдруг что говорить об этом нельзя… От такой таинственности у меня даже голова закружилась. Начал я Андрея уговаривать, чтобы он, так сказать, пролил свет на свое загадочное поведение. Андрей повздыхал, малость и, наконец, начал:
— Это давно случилось, когда я еще в городе жил, в прошлом году. И была у меня любимая книга — «Остров сокровищ».
— Стивенсон?
— Точно… Ну так вот… Ее у меня все почитать просили, в классе даже очередь установилась. Дело дошло до того, что я и сам однажды перечитать захотел, а ребята мне говорят: «записывайся в очередь». И каждый раз я ее терпеливо собирал, чинил. И вновь шла книга в дело.
— А что случилось дальше? — нетерпеливо воскликнул я, и Андрей продолжал:
— Подошёл день Восьмого марта… Накануне остались мы, мальчишки, после уроков и стали головы ломать, что девчонкам нашим подарить. Решили бросить жребий.
— Кому кого поздравлять? — догадался я.
— Вот именно! Пока ребята из шапки свои жребии вынимали, я успел обдумать свой подарок. Я так рассудил: подарить надо такую вещь, чтобы сразу было видно — человек ее от сердца оторвал. А раз так, — надо подарить «Остров сокровищ!»
Выпало мне поздравлять Катю Суровцеву. Вот кому, думаю, перешло теперь счастье эту книгу давать друзьям читать. Подклеил я книгу напоследок еще раз, аккуратно обернул, а потом, как и все остальные, положил на парту…
Андрей умолк.
— Ну и что же было дальше? — огорчился я. — Ведь ты на самом интересном месте остановился.
— Самое интересное место? — хмыкнул Андрей. — Слушай дальше. Когда Катя вошла в класс и увидела мою книжку с поздравительной открыткой на своей парте, она вдруг расплакалась, бросила ее на пол и стала топтать, всхлипывая при этом: «Всем девчонкам… новенькие книжки… подарили… а у меня… какая-то… макулатура… Не хочу!»
Тут все, конечно, стали убеждать Суровцеву, что она неправа и что это ведь любимая книга всего нашего класса. Интересная — вон как истрепалась… А Катя и не слушает — еще больше злится, а книжку топчет и приговаривает:
— Я ее сделаю сейчас еще интереснее.
Потом Катя изо всех сил поддала книжку ногой и она полетела ко мне — бесформенная, как подстреленная птица. Починить я ее уже не мог…
Я не знал, что и сказать. А Андрей вдруг засуетился, заторопился:
— Я домой пойду, ладно?.. А за объяснение спасибо — я ведь, знаешь, еще в городе из-за болезни много пропустил, трудно мне сейчас.
Уже у двери он спохватился и неуверенно спросил:
— А эта книжка твоя… Ну, про подводную лодку которая… Что, и вправду, интересная?
— А ты посмотри сам! — обрадовался я.
Андрей осторожно взял книгу, а я, чтобы не смущать его, стал собирать портфель на завтра. Андрей увлекся и бережно перелистывал книгу, рассматривая картинки. А я чуть ли не на цыпочках ходил и все собирал и собирал свой портфель. Уже и не знал, что бы еще в него положить.
Конец этой истории дописал рассвет. Сквозь сон я услышал растерянный голос папы:
— Ничего не понимаю. Куда делась моя электробритва?..
Я спрыгнул с кровати, открыл портфель, глянул… Ну, конечно же, папина электробритва лежала там!
— Это ты в портфель бритву положил? — удивился папа.
— Нет, — вздохнул я. — К…катя Суровцева…
— Ваша ученица?
— Конечно…. не наша.
Хорошо, что папе некогда было разбираться в этом наборе слов.
Хорошо пропеченный сюрприз
У нас, если хотите, еще почище история с подарком вышла.
Накануне Восьмого марта ребята ко мне пристали с расспросами:
— Володька, скажи, что твоя мама больше всего на свете любит?
Я честно отвечаю:
— Двойки любит ставить за глупые ответы у доски и такие же вопросы с места.
Стелла обиженно протянула:
— Зря ты так, Балтабаев. Тебе, можно сказать, счастье выпало — быть сыном нашего классного руководителя, а ты, можно сказать, не оправдываешь это высокое свое положение. Странный ты все же, Балтабаев. Скоро Восьмое марта — нам ведь надо Аллу Сергеевну поздравить. А как?.. Нужно ведь самое-самое подарить. А что для нее это самое — ты обязан знать.
— Это почему еще? — растерянно спросил я.
— Ведь ты сын ей, кому же лучше мамин вкус знать.
— Хорошо! — кивнул я. — Подумаю, повспоминаю.
— Только быстро думай! До завтра, ладно? — взмолилась Стелла. — У нас ведь времени вовсе не остается.
Вечером я подсел к Айгуль.
— Слышь, сестра, а что наша мама любит?
— Зачем это тебе? — удивилась она.
Я рассказал.
— Ну раз так, — улыбнулась Айгуль, — посоветуй ребятам хорошенько урок выучить, чтобы все отвечали на пятерку — вот это и будет ей лучшим подарком.
Я запротестовал:
— Не пойдет! Ведь что получиться может — мама станет сначала новую тему объяснять, а на опрос времени не останется. Этак она и нам праздник испортит.
