Галина Галахова - Рыцари без страха, но не бех упрека
ГОРН! – ВЕЛИКИЙ МЫС! С ПОЧТЕНИЕМ И ПОКОРНОСТЬЮ КЛАНЯЕТСЯ ТЕБЕ МАЧТОЙ
«ПОЛОНЕЗ». И Я СКЛОНЯЮ ЧЕЛО ПЕРЕД ТВОИМ ВЕЛИЧИЕМ, ИЗУМЛЕННЫЙ ТВОЕЙБЛАГОСКЛОННОСТЬЮ. ДОРОГА БЫЛА ДЛИННОЙ И ТЯЖКОЙ, НО ТЕМ УТЕШАЮ СЕБЯ, ЧТО
МОГУ НАКОНЕЦ ВООЧИЮ ЛИЦЕЗРЕТЬ ТЕБЯ. ЗНАЙ, ЧТО НЕСУ С СОБОЙ МЕЧТЫ МНОГИХ
ЛЮДЕЙ И НЕ ТОЛЬКО МОРЯКОВ». Я смотрю на «Кронверк» издали и шепчу, что кланяюсь ему и склоняю чело перед его величием, изумлённый, что могу наконец воочию лицезреть милый «Кронверк». Дедушка спрашивает, о чём я шепчу, и я говорю, что, когда вырасту и стану СТАРЫМ МОРСКИМ ВОЛКОМ, обязательно поплыву на «Кронверке» к мысу Горн. «Я буду семнадцатым одиночным моряком, который проплывёт мимо СТАРОГО ЛЮДОЕДА и победит его. Своё путешествие я посвящу тебе, дедушка. Вот какая у меня МЕЧТА». Так я говорю дедушке и спрашиваю, хороши ли у меня ноги для моряка. У НАСТОЯЩИХ МОРСКИХ ВОЛКОВ ноги обязательно кривые. Так им лучше выдерживать шторм. Вот я, например, даже родился настоящим моряком. Когда мне исполнилось два года, ноги у меня были такие кривые, как будто я на глобусе два года сидел… есть у меня одна фотография. А потом зачем-то мне распрямили такие хорошие кривые ноги. Теперь приходится ноги нарочно кривить. Дедушка смеётся. Я его, оказывается, рассмешил. И глаза у него больше не грустные. «Может, подойдём поближе к «Кронверку»?» Но дедушку останавливают прохожие. «Гражданин, не скажете, где здесь ресторан «Кронверк»?» – спрашивают они его. «Не скажу, – говорит дедушка. – Потому что «Кронверк» – парусник. Он уплыл с моим внуком в Южный Ледовитый океан к мысу Горн». «Какие в Ленинграде шутники!» – смеются прохожие. Они, оказывается, и прохожие, и заодно приезжие. «А что такое «Кронверк» – ресторан?» – спрашиваю я дедушку. А дедушка мне и говорит: «Ты лучше спроси меня, что такое парусник «Кронверк».
И я ещё и ещё раз расспрашиваю дедушку про самый мой любимый парусник «Кронверк».
Дома я начинаю рисовать парусники. Когда я рисую парусники, я всегда теперь вижу лица Френсиса Чичестера, Кшиштофа, моего дедушки и его СТАРЫХ МОРСКИХ ВОЛКОВ. Я вижу их хорошо-хорошо и близко-близко, но нарисовать не могу. Я рисую только парусники, а в каютах у меня сидят невидимые моряки.
«Юнга Бобриков, – командуют они мне, – сменить большой кливер на штормовой!» – «Есть сменить большой кливер на штормовой!»
МЫ ВСЕ – РЫЦАРИ!
Влад Волгин, Андрюшка Ант и Вася Поперечный были известными в школе людьми: считались редкими шалопаями. Влад, правда, сумел прославиться и в хорошем смысле. Он здорово бегал. Он не просто здорово бегал – он бегал красиво. И никто не мог догнать его, потому что он летел как птица. Лёгкий он был, на редкость лёгкий человек. Однако хорошая слава шла за ним по пятам, только когда он бежал. Во всех остальных случаях учителя печально качали головами: «Такой подающий надежды спортсмен и такой ленивый, неподдающийся ученик… Плачевно, плачевно… А ведь мог бы…»
Зато Андрюшке и Васе Поперечному нечем было похвалиться. Они везде и во всём тащились в самом хвосте и до того привыкли к этому, что даже за Владом и то ходили хвостом, а не рядом.
Но как ни странно, эта троица однажды придумала интересное дело. Главное, никто-никто их не просил ничего придумывать и не назначал никуда. Они взяли и сами себя назначили: решили взять шефство над малышами. Но не обычное шефство, какое обычно бывает у обычных четвероклассников над обычными первоклассниками, а необычное.
Впервые мысль о необычном шефстве посетила их однажды, когда они от нечего делать слонялись на большой перемене по коридору, словно сонные мухи. Тогда-то они и набрели на Геошку, которого Влад снял с перил, как жука.
Во второй раз они ещё сильнее укрепились в той своей всё ещё, однако, туманной мысли после спортивной игры первоклассников, когда прямо у них на глазах Верблюжонов сделал свой некрасивый выпад против Коли Лаврушенко.
– Это возмутительно! – сказали они себе тогда шёпотом. – Над этим стоит задуматься! Стоит сыграть на этом!..
Но как задуматься, как сыграть, в тот момент не приходило им в голову. Долго не приходило и, может быть, никогда бы не пришло, если бы Влад в тот день случайно не попал на кинофильм про Дон Кихота, рыцаря Печального Образа. Непонятным и странным образом воображение Влада вдруг заработало, и он увидел себя верхом на Росинанте. Но совсем не Печальным, а Весёлым. Рыцарем Весёлого Образа увидел он себя в тот момент. У него даже в груди кольнуло от радости.
На другой день, когда все трое повстречались на перепутье (сильнейший дождь только что кончился, и они бежали в школу, перепрыгивая через лужи), Влад, увидев друзей, весело закричал:
– Ребята, качайте меня! Я придумал одну игру.
– Что придумал, говори по-быстрому!
Но Влад хранил таинственное молчание.
– Хитрые больно, – проговорил он наконец. – Вот возьмите и сами придумайте. На готовенькое каждый…
– Вот тоже скажет! Как это взять и придумать?!
Но Андрюшка всё-таки тоже был не простак.
– Я, может быть, придумал почище твоего! – воскликнул он. – Ох и придумал же я! – Он наклонился к Владу и зашептал ему что-то.
– Какое совпадение! – воскликнул Влад. – Я думал о том же самом.
– А я никак не могу придумать, – признался Вася. – Можете огреть меня по макушке, честно, – сказал он. – Вдруг там заворочается что-нибудь стоящее.
Друзья честно и с удовольствием огрели Васю по макушке, но это ему ничуть не помогло.
– Пусто. Хоть шаром покати, – сказал он, совершенно расстроенный. – Бывают же такие ПУСТЫЕ ГОЛОВЫ!
Влад с Андрюшкой, перебивая друг друга, стали рассказывать Васе, что они придумали.
– Мы будем с ними играть, – говорил Влад, – интересно-интересно. Разовьём в них силу, ловкость. Научим бегать стометровку.
– Ага, дружить с ними будем, – подхватывал Андрюшка, – долго-долго, почти всю жизнь, пока не состаримся.
– Мы будем их воспитывать в рыцарском духе, – говорил Влад. – Рыцарский дух, он благородный. Может, заодно и подвиг совершим.
– А к Новому году устроим настоящее сражение рыцарей! – подхватывал Андрюшка. – Шуму будет! Прославимся…
– Мы будем их просвещать. Гербы им придумаем, шлемы соорудим. Шпаги, кольчуги, плащи!.. – взахлёб кричали они теперь вместе. – Хорошо бы коней достать!
Столько было напридумано, что у бедного Васи под конец их разговора голова уже затрещала по-настоящему. Только одного он никак не мог взять в толк – кого же его друзья собираются воспитывать и просвещать. Вроде бы у них в классе такие уж все воспитанные, такие уж все просвещённые – деться от них прямо некуда, так надоели – всё пристают: «Когда, Поперечный, ты наконец от двоек избавишься?»
– А про кого это вы всё время говорите? – спросил Вася в полнейшем недоумении.
– Как? Ты, что ли, ничего не помнишь? – удивился Влад. – А мизинцы для чего мы поднимали? Ну-ка покрути, покрути своими шариками-роликами!
– Так это вы про первоклассников? – ахнул Вася. – Так зачем нам их воспитывать, чудилы вы этакие, зачем просвещать? Давайте над ними просто господствовать! Раз, два, шагом арш! Во что я придумал, а? Здорово? Здорово?
Вот, однако, что придумала третья голова, поначалу казавшаяся пустой!
И действительно, господствовать над первоклассниками гораздо легче, чем господствовать в своём собственном классе, где тебя и в грош-то не ставят. Вот они и додумались: пусть они пока в своём ЧЕТВЕРТОМ на ПОСЛЕДНЕМ СЧЕТУ, зато в ПЕРВОМ КЛАССЕ они в два счёта будут на ПЕРВОМ. Но даже не это главное. Главное в том, что надо было помочь Клавдии Львовне, их бывшей учительнице, воспитывать первоклашек – уж такие все они подобрались глупые, слов нет!
– Ну разве я не гигант мысли? – закричал счастливый Вася.
– Мы не гиганты мысли, а рыцари, – поправил его Влад, – и не господствовать мы будем, а играть. Это будет наша тайна. – Влад повертел на пальце шляпу, сплетённую из разноцветной проволоки. – Чур, никому ни слова! Особенно Клавдии Львовне. Пусть для неё это будет приятная неожиданность.
– Чур, беру первый «а»! – заторопился Вася. – Я всех там уже знаю. Я же их судил. А Верблюжонов с Димкой Шмелёвым мне теперь только и делают, что в рот смотрят! А учительница у них совсем молодая. Первый год в школе. Где ей справиться с ними! Раз так, я буду помогать ей, и тоже тайно.
– А я, чур, беру первый «б», – не захотел отставать от него Андрюшка. – Я тоже их почти всех знаю. Я ведь тоже их судил. Геошка, Пантелей, Коля с Бобром мне проходу не дают. Вешаются на шею! Я для Клавдии Львовны сил не пожалею… Ведь она для нас никогда не жалела.
– А на меня вешаются что оттуда, что отсюда, со всех сторон, – сказал Влад с особой гордостью. – «Эй, – кричат, – чемпион, мы тебя знаем!» А раз так, то я буду и над первым «а» и над первым «б». То есть над вами. Я для этого случая даже имя себе придумал: Рыцарь Весёлого Образа – ну как, звучит? – император нашей Лам… Лав… Лабрадорской империи Гаскон Неповторимый. А вы будете, например, моими весёлыми канцлерами, то есть помощниками. А первоклашки из первого «б» пусть будут у нас Рыцари без Страха, но не без Упрёка. Ну как?
