Владислав Крапивин - Мальчик со шпагой
– Ты это так написал… Лучше, наверно, нельзя… Или, наверно, можно, но для меня лучше не надо… Генка…
– Что?
– Не знаю… Просто Ген-ка…
И они засмеялись.
Это было настоящее счастье: сидеть рядом с лучшим другом Кузнечиком, впитывать плечами горячее солнце, видеть море и знать, что в любую минуту можешь с разбега кинуться в волны, уйти, как в сказку, в голубую глубину. Но счастье не бывает полным. И через пять минут Серёжа сказал:
– Митьку бы еще сюда. И Димку…
– И Данилку. И всех наших, – поддержал Генка.
"И Наташу", – мысленно улыбнулся Серёжа.
– Может, когда-нибудь повезет чтобы все вместе… – добавил Кузнечик.
"Может, и правда повезет", – подумал Серёжа. Ведь и ему повезло. Прямо как в сказке.
…В тот день, после шумного случая в троллейбусе, он проводил мальчишку и его сестренку до самого кинотеатра. За билетом с дядей Витей он, конечно, не поехал. Потом он ушел к Генке и пробыл там до ужина.
Виталий Александрович Вяткин – бывший дядя Витя – уехал в тот же вечер. Он взял в кассе только один билет, себе.
Серёжа не стал с ним прощаться. Из своей комнаты он слышал, как тетя Галя сказала брату:
– Изверг ты. Ведь он же еще ребенок…
– Не ребенок, – сказал дядя Витя. – Он сумел выбрать себе путь. Пускай и отвечает.
"Только не перед тобой", – подумал Серёжа.
Папы дома не было. Он вернулся поздно, после дядюшкиного отъезда. И тогда все узнал.
Он молча притянул к себе Серёжку, положил ему на голову большую ладонь, слегка взъерошил волосы. Они стояли так в полутемной прихожей, и Серёжа думал, что с отцом ему в жизни очень повезло. А отец, видимо, решал, как же теперь быть.
И в этот момент случилось то, что можно считать чудом, а можно – самым обыкновенным делом. У двери позвонили, и оказалось, что пришёл Саша.
Никогда раньше он не приходил к Серёже.
Конечно, в первый миг Серёжа удивился и встревожился: что-нибудь с Генкой?
– Да все в порядке, – сказал Саша, поймав Серёжин взгляд. И обратился к отцу: – Вы уж извините за поздний визит. Хотел сначала по телефону, да так, думаю, лучше.
– Это Саша, Генкин брат, – объяснил Серёжа.
– Ну так проводи гостя в комнату, – сказал отец. – Очень рад.
– Я, собственно, не к Сергею, а, скорее, к вам, – нерешительно проговорил Саша, когда его усадили на стул. – Есть один вопрос… Говорят, Серёжа с дядюшкой собирался в Севастополь.
– Сорвалось, – сказал отец.
– Да, знаю… Пока не сорвалось, хотел я им с Генкой, с братцем моим, сделать нечаянную радость. У меня там работа, в командировку собираюсь. Думал, возьму брата, а в Севастополе они встретятся. А теперь что?.. Может, мне их двоих забрать? Сам-то я буду занят, но у меня товарищ там есть, а у него мама. Она бы присмотрела.
Вот тогда, честно говоря, Серёжа не выдержал. Он торопливо ушел в свою комнату, вцепился в клинок на стене и прижался лбом к тонкому холодному железу. Еще не хватало разреветься при Саше…
– Пойдем на раскопки. Может, уже начали работу, – сказал Серёжа.
И они пошли в западную часть Херсонеса, где ленинградские студенты раскапывали храм десятого века. Но студентов еще не было. Серёжа и Генка не торопясь побрёли среди травы, среди зарослей дрока, в которых лежали каменные плиты и обломки колонн. Вышли на площадь у разбитого бомбами Владимирского собора.
В этот ранний час в Херсонесе было пусто. Лишь у крытой галереи, где выставлены для зрителей необъятные глиняные вазы – пифосы, мальчишки встретили человека. Крепкий невысокий человек в зеленых шортах бодро шагал, будто катился, им навстречу. У него была коричневая лысина, круглый загорелый живот и курчавые плечи.
Вздрогнув, человек остановился, изумленно посмотрел на ребят. Даже рот приоткрыл: собрался, наверно, о чем-то спросить. Но они обошли его с двух сторон, будто стоявший на дороге пифос. А потом засмеялись и мимо белого домика с антенной, по каменной лестнице, побежали к морю.
Они схитрили в этот день: позвонили тете Лизе и сказали, что обедать не придут, поедят в столовой. Потом позвонили в лабораторию Саше и его другу Алику, чтобы те не беспокоились. А потом, не тратя времени на столовую, купили по три пирожка и махнули на катере в Инкерман. Там у самого берега стоял полуразобранный старый тральщик. Они вплавь добрались до него и полдня играли там с мальчишками, с которыми Генка был знаком еще в прошлом году.
В сумерках они добрёли до Симферопольской улицы, до двухэтажного дома, где жил с матерью Алик.
Гудели ноги, сосало в желудке, горели от солнца плечи. Но сильней усталости была радость. Потому что все еще только начиналось. Они прожили у моря всего шесть дней, и впереди был почти месяц.
– Полуночники, – сказала тетя Лиза. – Вот я вас…
– Бродяги, – сказал Саша, который играл с Аликом в шахматы. – Засажу под арест на трое суток.
– Но мы же звонили, что не потонули, не потерялись и вообще никуда не пропали, – жалобно сказал Генка.
– Сейчас будут врать, что обедали и ничуточки не хотят есть, – проницательно заметил Алик.
Серёжа хотел возразить, что на такое нахальное вранье они с Генкой не пойдут. Но тут в коридоре длинно и беспорядочно затрезвонил телефон.
– Междугородная! – воскликнул Саша и бросился к двери.
Серёжа слышал, как он торопливо сказал в трубку:
– Слушаю… Да. Что? Да, правильно. Кто? Да, здесь… – И вдруг крикнул в открытую дверь: – Сергей! Это тебя!
– Папа? – тревожно спросил Серёжа.
– Да нет, не папа. Говори…
Серёжа взял трубку и услышал непонятно чей, но знакомый-знакомый голос:
– Ты слушаешь? Это я. Я по порядку, чтобы скорее, а то разговор дорого стоит. Мама с папой уехали, а нам жить целый месяц, а денег мало. Во-первых, у меня есть камера, значит, можно снимать дальше…
– Стоп, – сказал Серёжа. – Это кто?
– Это я, Данилка. Ну, флаг-капитан Вострецов… Ты слушай скорей, а то Юлька ругается, что долго говорю… Во-первых, она подарила мне камеру "Спорт". Хорошо работает, только надо часто батарейки менять. Значит, можно доснимать "Мушкетеров". Андрей Гарц в лагерь не поехал специально, чтоб сниматься.
Серёжа увидел будто наяву растрепанную Данилкину голову, веснушчатый нос и неунывающие глаза. Он замахал в открытую дверь, подзывая Генку. Тонкий Данилкин голосок звенел отчетливо и громко. Сдвинув головы, Серёжа и Генка слушали вдвоем.
– …Во-вторых, Стаська заболел и его привезли из лагеря. Он теперь поправляется, но отец к нему опять прискребается. А Натка в деревне, а какой адрес, я не знаю. Стаська и Нок ночуют у меня. Что делать?
– Елки зеленые! Я откуда знаю? – сказал Серёжа. – Что еще?
– В-третьих, Митька нашел на берегу старую шлюпку. Можно сделать корабль, только надо ее вывезти. Она, конечно, гнилая, но Митька говорит, что можно… Лена сказала, что достанет машину. А пока помещения нет, можно у них во дворе чинить…
– В каком дворе? Какая Лена? – почти взмолился Серёжа.
– Лена из райкома. Она приходила, нас искала… Ей Олег про нас написал. Шлюпка, конечно, старая, но Митька говорит…
В трубке раздался треск, писк, хрипы, короткие гудки.
– Алло! – заорал Серёжа. – Алло, Данилка! Где ты?
И снова прорезался Данилкин голос, еще громче и отчетливей:
– В-четвертых, появился клуб "Легенда". У них тоже фехтование. Звали к себе Митьку и Димку, но они сказали, что фиг. Тогда эта "Легенда" вызвала нас на соревнование. По стрельбе и по рапире…
– Кого нас?
– Ну, нас, "Эспаду"! Что им сказать? Когда вы приедете?
– Когда? – переспросил Серёжа. Не мог же он сказать, что через месяц.
Данилкин голос зазвучал удивительно серьезно. Даже печально:
– Ну, ребят я соберу. А капитаны? Я, Митька да еще Димка. Ты же видишь, сколько всяких дел… Когда вы приедете? Можно завтра?
– Данилка, ты здоров? – спросил Серёжа. – Завтра! За три тысячи километров!
– Самолетом же…
– А знаешь, какие очереди за билетами? Здесь ведь юг!
– Ну, постарайтесь! Ладно? Вы постараетесь? Алло! Ты слышишь?
Серёжа еще слышал Данилку. А тот его – уже нет. Потом Данилкин голос угас, и короткие гудки зазвучали громко и непреклонно.
Очень близко Серёжа увидел Генкино лицо. Кузнечика можно было не спрашивать: в глазах у него была уже дорога. Саша стоял рядом.
– Что? – сказал он. – Заиграли трубачи тревогу?
– Не трубачи, а барабанщики, – отозвался Генка. – Саша… Тут ничего не поделаешь. Только вот как быть с билетами? В кассу не пробьешься… Ну чего ты так смотришь? Да не бойся, мы не выпадем из самолета!
– Не выйдет, друзья, – сказал Саша. – Никуда вы завтра не поедете…
– Саша! – сказал Генка.
Саша серьезно продолжал:
– Билеты не проблема. Говоря по секрету, я могу их забронировать через заводоуправление. Но есть один очень важный вопрос.
– Что? – откликнулся Генка.
– Какой вопрос? – настороженно спросил Серёжа.
