Владислав Крапивин - Давно закончилась осада…
Спустились в ров.
Мистер Клеменс опять превратился в прежнего Сэма:
— Там что? — он азартно смотрел на квадратные норы.
— Минные галереи…
— Туда можно?
— Лучше не надо. Были случаи, когда люди терялись. А кое-кто даже подрывался.
— Но если недалеко…
— Сэм, — категорически произнесла Софи. — Если вы сделаете туда хоть шаг, я немедленно покину вас. И уведу Ника! — Она, забывшись сказала это по-французски, но тут же перевела.
— Слушаю и повинуюсь, — горестно покорился Сэм, это было ясно без перевода. Затем он все же сказал: — Чисто женская паника… У меня достаточный опыт подземных путешествий. Еще в детстве лазил… Рядом с нашим городком есть удивительнейшая пещера с массой запутанных коридоров, и вот мы с мальчишками… И не только с мальчишками кстати…
— С кем же еще? — подзадорила Сэма Софи, незаметно уводя его от опасного места. И, конечно, все переводила Нику.
— Если хотите знать, это история моей первой любви. Я был как Ник. И она… Ее звали Бетси… Чтобы показать, какой я герой, я увел ее в пещеру на прогулку и сделал вид, что заблудился. Бедная Бетси ударилась в слезы, но я поклялся, что отыщу выход, если она… да, если она поцелует меня. А я ее. И мы поцеловались и даже объявили себя обрученными, хотя не совсем представляли, что это значит… По правде говоря, я и в пещеру-то с Бетси отправился потому, что целоваться на свету у меня не хватало смелости… А заблудиться по-настоящему я не боялся, поскольку прихватил с собой моток толстой нитки от воздушного змея. Один конец привязал к кустам у входа, а другой незаметно разматывал за собой. Бетси ничего не заметила, потому что несла свечку и боялась, что она погаснет…
— А дальше что? — с неподдельным интересом спросил Коля.
— Потом, конечно, мы выбрались. И Бетси объявила меня героем и самым смелым мальчиком в нашем штате. И мы поцеловались еще… Но через месяц она с родителями переехала в Коннектикут, и это была моя первая в жизни душевная драма. Увы…
В конце этого рассказа они опять оказались на площади у театра. Здесь мадемуазель Софи увидела извозчика, который только что привез сюда троих англичан. И сообщила, что ноги у нее ничего не чувствуют и она умирает с голоду.
— Немедленно на пароход!.. Но сначала отвезем домой Ника, он устал не меньше нас…
— Мерси, мадемуазель Софи. Я живу совсем недалеко, мне проще пешком… Извозчик!
Тот послушно подкатил.
— Доставите господ на Графскую, там кликните им яличника, чтобы отвез на «Грейт Миссури»…
Софи подержала двумя ладонями правую руку мальчика.
— Ник, у меня в Чикаго есть такой же, как вы, брат. Чуть помладше. Я буду ему рассказывать про вас… Сэм!
— Да-да… — Тот полез за пазуху. Достал большущую пятидолларовую монету. — Вот…
Коля без обиды, но решительно покачал головой.
— Благодарю, господа, не надо. Вы были гостями…
— Но… — Сэм заговорил быстро и убедительно.
— Ник, он объясняет, что это не плата, а просто подарок. На память. Больше у него ничего интересного нет. И у меня…
— Ничего и не надо. Я запишу про нашу встречу в своем журнале, вот и будет память…
…Он и правда записал вечером:
«М-ль Софи и м-р Клеменс то есть Сэм. Он был конфедератом, но не долго. Они вовсе не жених и невеста. Дорога на Малахов как в Америке. На Четвертом бастионе, Сэм хочет в галерею. Как он и Бетси в пещере (секрет). Ножик»…
А «ножик» вот почему. Спохватившись, Сэм вытащил из брючного кармана плоский «складешок» с жестяной рукояткой.
— Вот…
— Ник, Сэм говорит, что этот нож у него с детства. И в той пещере он был с ним. Вещь простенькая, но… возможно, она приносит мальчикам удачу.
Это было другое дело!
— Сэнкью, Сэм!
Колина ладонь утонула в крепкой ладони Сэма.
Извозчик нетерпеливо кашлянул…
Коля помахал вслед коляске которая торопливо покатила меж выбеленных солнцем руин Екатерининской. Было немного грустно. Он покачал на ладони ножик. В самом деле простенькая вещица, будто из ближней скобяной лавки. Если бы не выбитые на плоской ручке заграничные буквы: BARLOW…
Каменный капкан
Коля, разумеется, рассказал приятелям про лаз под камнем-качуном. И про свои догадки. В то, что Девичья бухта и есть Синекаменная, ребята поверили не сразу. Но почесали затылки и… рассудили, что такое может быть.
Ну, а сговаривать народ на экспедицию долго не пришлось. В конце концов, любой подземный ход, любой лаз под скалами обещает приключения и тайны. Если и не удастся найти золото с «Македонца», чтобы помочь Маркелычу, то, может быть, отыщут что-то другое. Например, флаг и вахтенный журнал — их Новосильцев с матросами тоже мог спрятать под землею.
В путь собрались с утра. Взяли еду, корабельный фонарь, заправленный деревянным маслом. Заранее купили в рыночной лавке моток суровых ниток длиною сто саженей. Продавец, конечно, решил, что мальчишки будут запускать змея…
Саше про этот поход Коля не сказал. Все равно она с мальчишками под скалы не полезет («страх такой!») да еще и Тё-Тане может проговориться с перепугу. Зато Жене пришлось рассказать про недавнюю прогулку с Сашей. Во всех подробностях.
— Жень… ты не обижайся, что мы тебя не позвали. Просто… так получилось…
Женя не обиделся. Он был понятливый.
До бухты добрались меньше, чем за час. Это определили, зажавши в пальцах травинку, как солнечную стрелку. Коля удивился — так быстро! Когда ходили с Сашей, дорога казалась удивительно длинной.
…Потом Коля с друзьями облазит все эти места вплоть до Херсонесского мыса, где стоит белый каменный маяк. Обойдет по берегам Стрелецкую, Камышовую и Казачью бухты. Будет искать добычу среди остатков французского лагеря-городка, который назывался «Камьеш». И Девичья-Синекаменная бухта станет казаться ему совсем ближней, ну прямо рядом с домом. И все-таки первую вылазку в Херсонес, когда бродили там с Сашей, все равно будет вспоминаться, как дальний поход…
В бухте никого не оказалось — день-то был не девичий. Поэтому, прежде чем лезть под камень-качун, решили искупаться. А куда спешить? К тому же, подземные поиски требовали сил и свежести, и бултыхание в мелких ласковых волнах должно было эти силы и свежесть налить в мальчишек «под самое горлышко».
Купались долго. Потом долго грелись на песке. Перегревшись, окунулись еще разок. А когда вышли на берег снова, Фрол глянул себе под ноги и озабоченно сказал:
— Ого…
Как не скажешь «ого-го»,
Коль такое под ногой… —
И быстро нагнулся. Стал разгребать мелкую гальку. И всем открылась ржавая бомба…
Впрочем, для бомбы снаряд был мелковат. Скорее, артиллерийская граната — вроде той, что взорвали на Четвертом бастионе. То, что не ядро, ясно сразу. Круглое запальное отверстие вызывающе чернело на выпуклом коричневом боку…
Фрол аккуратно взял находку в ладони. Покачал. Проговорил задумчиво:
Баю-бай, прошли все войны.
Баю-бай, лежи спокойно…
Коля мельком подумал, что у Фрола это, пожалуй, самые удачные стихи. Но спокойно от такой мысли не стало. Коля сказал сумрачно:
— Тимберс, на кой черт ты ее вырыл? — И тут же незаметно сцепил пальцы: поминать черта в таком положении не стоило.
— А если кто другой выроет? — рассудительно отозвался Фрол.
— Ай, куда ее теперь? — боязливо спросил Ибрагимка.
— Зарыть поглубже, — предложил Женя. — Так, чтобы никто не нашел.
— Давайте рванем! — загорелся Макарка.
— Запала-то нет, — напомнил Федюня.
— Можно утопить, — заметил маленький, но рассудительный Савушка.
Фрол, однако возразил, что на мелком месте топить эту штуку не резон, а на глубину с ней не доплывешь. Лучше все-таки взорвать. Забраться на обрыв и сверху шарахнуть о камни. Может быть грохнет…
«Это будет третий взрыв в моей жизни», — подумал Коля. И от нехорошего предчувствия захолодело внутри. Потому что известно всем, что на третий раз что-то обязательно случается. Но спорить он не стал, только сцепил пальцы покрепче.
Скальными крутыми тропинками снова поднялись на отвесный берег. Фрол при этом бережно держал снаряд у груди. Коля и Федюня готовы были подхватить Фрола сзади, если вздумает загреметь вниз со своим опасным грузом.
Фрол, однако, не загремел, он был ловкий. И Колино предчувствие тоже не оправдалось. Когда Фрол скомандовал всем «подальше от края», швырнул гранату на нижние береговые камни и отскочил сам, из бухты не донеслось ни звука.
Осторожно глянули вниз. Граната, отскочившая от камня, черной ягодой виднелась на песке.
Спустились. Обступили гранату.
— Не хочет… — сказал про нее Фрол, как про живую.
— Давайте еще раз, — нерешительно предложил Федюня.
— Это опять, что ли, переть наверх? — сказал Поперешный Макарка. — А потом опять сюда, если не сгрохает?
Все, задрав головы, посмотрели на кромку обрыва. Над ней двигались плотные кучевые облака. Было душно. Совсем недавно купались, а теперь опять плохо дышалось от жары. В бухте среди каменных отвесов было горячо, как в недавно истопленной печке. А над морем легла по горизонту сизая мгла.
