Златослава Каменкович - Тайна Высокого Замка
Дальше туннель шёл под лёгкий уклон. По стенам сочилась вода. Под ногами зачавкала грязь.
Угрожающе замигало пламя факела.
— Пакля догорает, а смола ещё есть, — сказал Олесь.
— Бери мою кепку, — с готовностью протянул Йоська. — Она лучше всякой пакли будет светить.
После этого «жертвоприношения» огонь факела стал много ярче, и настроение у всех поднялось.
Но шагов через сто тропинка перед мальчиками внезапно оборвалась в воду.
— Если глубоко, я пропал, — ужаснулся Йоська. — Я не умею плавать…
Медведь тоже не умел плавать. Он, как и Йоська, родился в этом древнем сухопутном городе, где даже одна-единственная речушка и та загнана под землю, куда выходят канализационные трубы. Однако, сохраняя обычную солидность, зная, что с Петриком и Олесем нигде не пропадёшь. Медведь подбодрил:
— Чего ради тонуть! Хлопцы нам пропасть не дадут, сам знаешь.
Измерив глубину древком факела, Петрик шагнул в воду.
— Тут по колено, идите…
Поддерживая за плечи Йоську, чтобы тот, поскользнувшись, не упал в воду. Медведь медленно брёл вслед за Олесем, высоко поднявшим факел.
Когда они благополучно преодолели и это препятствие, пришлось натерпеться страха от крыс. Величиною с кошку, крысы нисколько не боялись мальчиков. Одну Петрику пришлось рубануть топором, до того она свирепо кинулась прямо ему под ноги.
Идущему теперь впереди Олесю вдруг почудилось, будто в затхлости подземелья повеяло свежим воздухом.
— Стоп!
Несколько минут мальчики стояли молча, прислушиваясь к бомбёжке, которую здесь хорошо было слышно.
— Пошли.
Ступеньки. На этот раз уже кирпичные, густо поросшие мхом.
— Гаси факел, Петрик…
Мальчики очутились среди руин разбомблённого дома, неподалёку от маленького костёла Ивана Крестителя.
Припомнилось: путешествуя с дедушкой Стефы в районе Старого рынка, мальчики узнали, что когда-то на том месте, где теперь костёл Ивана Крестителя, князь Лев, сын князя Данилы Галицкого, построил для своей жены Констанции, дочки венгерского короля, небольшой костёл.
— Не иначе, хлопцы, этот подземный ход вёл от крепости в костёл, куда ходила молиться жена князя, — предположил Петрик.
— Ходила тут она или нет, а факт тот, что теперь у нас есть тайный ход на Высокий Замок.
Глава семнадцатая. Лицом к врагу
Оставив часть войск для окончательного уничтожения гитлеровцев, зажатых в котле возле Брод, главные силы Первого Украинского фронта под командованием маршала Конева устремились, в битву за Львов Горели созревшие хлеба, подожжённые отступающими гитлеровцами, и чёрный косматый дым стлался по степи и холмам.
Меркло небо, содрогалась иссохшая, израненная от грохота тысяч орудий земля.
А немцы бросали в бой всё новые и новые отборные эсэсовские дивизии.
Александр Марченко прискакал на взмыленной лошади в штаб бригады.
Он всё время был у взорванного немцами моста на переправе через Буг и видел, как сквозь огневой заслон вражеской артиллерии и миномётов на плотах, лодках и вплавь пробирались на западный берег его боевые товарищи.
— Так. Наш бог войны — артиллерия ударила по огневым позициям врага, — входя в штаб, услышал Марченко голос полковника. Его густо усыпанная сединой голова склонилась над картой. — Прекрасно, теперь плацдарм для дальнейшего наступления обеспечен!
С тех пор, как мы расстались с Марченко он очень изменился: похудел и возмужал в форме танкиста он казался гораздо старше своих лет.
— Прибыл по вашему приказанию!
— Отлично. Идите отдыхать. Вам предстоит большая, ответственная работа, — сказал полковник.
Немецкое командование имело приказ самого фюрера ни за что не сдавать Львов — центральный пункт обороны Западной Украины.
Одну за другой перебрасывали они сюда свежие дивизии.
Двадцатого июля во Львов вошли ещё одна танковая и одна моторизованная дивизии.
Подступы к городу с дьявольской ухищрённостью были заминированы. В каждом ломе предместья, откуда немцы выбросили жильцов, — огневая крепость. За каждым холмом притаились десятки «тигров», пантер», «Фердинандов».
Маленькие мстители из города не ушли и прятались теперь на новой квартире панны Ванды на улице Кохановского. Здесь также нашли убежите Ганнуся, Ноэми и Йоська.
С большим риском Олесю и Петрику удалось под видом малютки, закутанного в одеяло, перенести из пещеры на квартиру в мансарде немецкий автомат и шесть гранат, снятых с погибших во время бомбёжки гитлеровцев. Теперь мальчики только ждали сигнала, чтобы вступить с врагами в открытый бой.
Тайком от панны Ванды в моменты воздушных тревог мальчики не раз забирались среди белого дня на крышу дома и оттуда с затаённым вниманием провожали в небесной синеве стальных птиц, на крыльях которых сияли красные звёзды.
Воздух дрожал от гула неисчислимых моторов. Машины шли так низко, что казалось, будто лётчики видят, как радостно машут им мальчики руками.
— На аэродром полетели! — щурясь и заслоняясь ладонью от слепящего солнца, уточнял Петрик. — Сейчас начнётся! Держись, Гитлер!
— Ещё летят… — восторженно замахал руками Йоська, чуть не свалившись с крыши, так как в эту минуту задрожала земля. Это из бомбовых люков краснозвёздных вестников свободы обрушился вихрь огня на Песчаную гору, где беспорядочно стреляли вражеские зенитки.
Вдруг из-за серых зубчатых контуров собора Юра вырвались немецкие штурмовики.
— «Юнкерсы», — чувствуя, как в горле сразу стало тесно и сухо, прошептал Петрик.
— А над ними «Мессеры»…
— Это прикрытие! — прошептал Олесь.
— Двадцать пять, двадцать шесть… — порывисто дыша, считал Йоська.
Около семидесяти вражеских машин устремились навстречу советским.
— Немцев в двадцать раз больше… — судорожно хватаясь за край кирпичной трубы, замер Олесь. — Что же теперь будет?!
Но бесстрашные «Яки» на предельной скорости, как острие кинжала, вонзились в боевой порядок врагов. Почти над самой головой мальчиков разразился воздушный бой.
— Ложись! — испуганно крикнул Йоська. — А то нас убьют…
Но Петрик и Олесь точно оглохли.
— Ага, задымился! — грозил в небо кулаком Олесь в том направлении, где, оставляя в воздухе чёрный дымящийся след, камнем летел вниз немецкий «Юнкере».
— Раз!.. Два!.. Три!..
— Одиннадцать горит! — не помня себя от радости, шептал Олесь.
— Я думаю, пора нам за оружие браться, хлопцы! — распалясь, сказал Петрик.
Франек, выглянувший из слухового окна чердака, сразу охладил его воинственный пыл:
— Марш в комнату! А ещё раз увижу на крыше, плохо будет! Ясно?
— Чего ж тут неясного, — обиженно пробурчал Олесь. Но от слухового окошка не отходил.
Вдруг он заметил, что в тыл советскому самолёту разворачивался «Мессер».
Бой был коротким.
— Горит! — вскрикнул Франек. — Смотрите, парашют! Ветер его несёт прямо на нас…
И действительно, вскоре лётчик каким-то чудом приземлился в скверике, напротив дома, где скрывались мальчики. К счастью, вокруг не было ни души.
— Спасём его, хлопцы! — крикнул Франек.
Когда мальчики подбежали к лётчику, он был без памяти. Из-под шлема на его глаза лилась кровь, на груди гимнастёрки расплывалось большое красное пятно.
Франек быстро отстегнул ремни парашюта, и четверо мальчуганов, подняв на руки раненого лётчика, побежали через дорогу.
Несколько выстрелов из окна огромного дома по улице Фредри заставили смельчаков отпрянуть назад.
— Ай!.. — вскрикнул Олесь, чувствуя, как обожгло руку, и что-то горячее побежало по ней.
— Ранило тебя? — едва переводя дух, вымолвил Йоська.
— Ничего… Скорей… Скорее его спрятать…
— По следу найдут, — проронил Франек, видя, что струйка крови от раненой руки Олеся ведёт прямо к подъезду дома, куда они забежали.
Когда лётчика принесли на чердак, Франек сказал:
— А теперь, хлопцы, берите автомат, гранаты… Олесь останется с лётчиком.
— Йоська, ты не боишься? — спросил Петрик.
— Кто? Я? Может, ты сам боишься! — возмутился Йоська и взял гранату. Франек уже давно научил мальчиков пользоваться трофейным оружием.
Положив палец на спусковой крючок автомата, Франек притаился на лестнице, ведущей в подвал. Из темноты ему хорошо была видна дверь парадного.
Этажом выше, за выступом стены, спрятались Петрик и Йоська, держа наготове гранаты. Им тоже была видна парадная дверь. Мальчики условились — если войдут двое-трое, стреляет Франек. Если же фашистов будет больше или с ними будет собака, придётся действовать вместе. Петрику и Йоське гранатами, а Франеку — автоматом.
В полутёмный вестибюль вошли два эсэсовца, приглядываясь к струйке крови на кафельных плитах пола. И тут же появились ещё двое с собакой.
