Александр Власов - Полыновский улей
Если бы не смиренный вид, Петухову намяли бы бока. Но он стоял с опущенной головой, несчастный, бледный. И гневные глаза ребят уставились на Кукушкина. Он попятился, растерянно посмотрел на Алексея Александровича и заплетающимся языком произнес:
— Так получилось... Разлили... Больше не будем...
Учитель выручил провинившихся.
— Я считаю, что по такому случаю не грех и поголодать.
Ребята не видели ничего такого, что могло бы оправдать Петухова и Кукушкина. Тогда учитель объяснил:
— Вспомните басню Крылова... После сегодняшнего случая мы твердо можем сказать: Нет! Иван Андреевич писал не про наших ребят! Наши Петухов и Кукушкин — люди честные, принципиальные. Мы сейчас в этом убедились!.. Что касается обеда, — мы с девочками подумаем...
Увлеченные делом ребята забыли происшествие с ухой, а два друга помнили о нем весь день.
Кукушкина мучил вопрос: почему Петухов сознался? Ведь они так хитро придумали! Не подкопаешься! А он взял и сказал! Но Кукушкин не осуждал этот поступок. Где-то в нем жила тайная уверенность, что и он сам сегодня не сумел бы довести до конца задуманное. Не хватило бы духа врать ребятам.
До обеда расставили все вешки, подвезли и высыпали в озеро пять телег песку. За это время Вера — та самая девочка, которая писала сочинение о Свахине, успела сбегать в деревню и принесла из комнаты Алексея Александровича три банки мясных консервов и несколько килограммов картофеля. В котле забурлил суп.
За обедом вспомнили уху. Кукушкин и Петухов услышали немало шуток по поводу их неудавшейся поварской карьеры. Но шутки были необидные, добрые.
* * *Две недели ребята с Алексеем Александровичем в свободное время работали на озере. Наконец глубокие места были засыпаны. Наступил день, когда по пастушьему рожку, прозвучавшему в пятом часу утра, проснулся и вышел на улицу весь пионерский отряд. Ребята и девочки были в галстуках.
Стадо, подгоняемое нетерпеливыми возгласами ребят, пыля и мыча, пошло по деревне. Заскрипели ворота хлевов. Женщины выгоняли своих коров, которые паслись вместе с колхозными. Маленькую бодливую коровенку выгнала на дорогу и мать Митяя Свахина.
Вася Щекин подошел к ней.
— Тетка Марфа! Сегодня на новое место идем. Буди Митяя — он должен помочь!
Марфа Свахина спросонья не поняла.
— Чего помочь-то? Пастух заболел, что ли?
— Пастух здесь, но гонит стадо на новое место! Осваивать его нужно! Не пришлешь Митяя, — и корову не примем: будет голодная стоять в хлеву!
Свахина поняла, что может остаться без молока. Она махнула рукой и ушла в избу.
Митяй появился на крыльце, когда стадо уже миновало деревню. Корова Свахиных обиженно стояла посреди дороги и сердито мычала, стараясь зацепить Щекина кривым зазубренным рогом. Но Вася, вооружившись хворостиной, не пускал ее дальше. Увидев Митяя, он сказал:
— Гони свою скотину... Сам гони, сам паси — где хочешь!
Митяй поморгал глазами. До него не дошел смысл сказанных Щекиным слов, но он почувствовал что-то недоброе и зло хлестнул корову. Та заупрямилась. Она уже не видела стада и норовила повернуть на привычную дорогу. Ее то и дело приходилось подгонять, и Митяй добрался до озера тогда, когда последние коровы, пугливо косясь на вешки, проходили брод.
Коровенка Свахиных, увидев четвероногих сородичей, перестала упрямиться и торопливо засеменила к воде. Ребята преградили ей дорогу.
— Ты куда ее гонишь? — спросил у Митяя Щекин. — Я же тебе сказал: паси где хочешь!
— А я вот здесь хочу — на острове! — упрямо ответил Свахин.
— Мало ли что ты хочешь! — вмешалась Вера. — Ты брод делал?
— Ну и что? — вызывающе сказал Свахин. — Вся земля колхозная! Не запретите!
Тут уж ребята не вытерпели. Над озером полетели гневные выкрики. Свахин стоял перед товарищами, и лицо его постепенно утрачивало нагловатое, вызывающее выражение. Он пытался еще огрызнуться, но его никто не слушал. И Свахин растерялся. Что же он будет делать с коровой? Гнать на старое пастбище — за семь километров? Больше некуда — кругом лес или засеянные поля! Возвращаться в деревню? Но мать... Крику будет! И отец... А он крутой — вожжи у него всегда под рукою!
И вдруг все увидели, что самый большой и самый сильный парень в классе — Митяй Свахин — грубиян и забияка, который не раз обижал многих, расплакался и стал маленьким и совсем не страшным.
— Ну куда же я с ней денусь? — запричитал он незнакомым, тоненьким голосом. — Я больше не буду...
Его слезы не были фальшивыми. Это подкупило ребят, и Щекин сказал:
— Ты не плачь! Ты делом докажи!
— Что хотите, ребята! — взмолился Свахин, пробежав быстрыми глазами по лицам товарищей. — Хотите, я в воду в одежде прыгну?
Девчата хихикнули. Вася улыбнулся, но сейчас же согнал с лица неуместную улыбку.
— В воду не надо... Ты возьмешь лопату и пойдешь на Высокую Ниву. Там каждый день наши колхозники работают, а пить им нечего. Был ключ, да засосало его грязью — одна муть осталась. Вот ты и очистишь его — один. Тогда поверим.
— А корова? — спросил Митяй и вытер слезы.
Ребята расступились, открыв проход к броду. Кто-то хлопнул коровенку ладонью. Она не стала ждать повторного приглашения и захлюпала по воде на Кленовик с такой уверенностью, будто никогда и не паслась в другом месте.
* * *Высокой Нивой назывался огромный клин поля. Здесь было сосредоточено две трети колхозной земли. До войны на Ниве выкопали колодец. Со временем он обвалился, но родничок еще долго выносил на поверхность холодную чистую воду. В траве бежал ручеек. А сейчас на месте колодца осталась лишь ложбинка с мутной глинистой водой. В сухую погоду и она исчезала. Летом колхозники шли работать на Высокую Ниву с бидонами и кувшинами. К полудню запасы питья обычно иссякали. Приходилось посылать в деревню за водой.
Когда пионеры решали судьбу Свахина, Паша Строев предложил поручить ему очистку родника. Так Митяй ранним утром оказался один на Высокой Ниве. Тяжело вздохнув, он вонзил лопату в мягкую сырую землю ложбинки над бывшим колодцем.
Сначала он что-то ворчал под нос и сердито разбрасывал в разные стороны ломти земли. Потом распрямился на минутку, посмотрел на солнце, на жаворонков, висевших над головой, поплевал на ладони и взялся за работу всерьез. Ритмично опускалась и взлетала лопата. Вскоре Митяй по пояс углубился в землю. Под ногами проступила вода.
— Ведро бы сюда! — произнес он вслух.
— Держи! — тотчас ответил ему кто-то.
Митяй удивленно обернулся. К роднику подходили ребята. Впереди шел Паша с ведром.
— Тут одной лопатой не обойдешься! — сказал он и повторил, протягивая ведро: — Держи! Сейчас мы все подналяжем — доберемся до водички!
На дне ямы глубиной в два метра обнаружилась жила — забил родник. Грязные и мокрые ребята уселись на выкинутой земле и с гордостью смотрели, как поднимается уровень воды. Их внимание отвлек верховой. Он показался на бугре и направился к ним.
— Никак председатель! — удивился Вася.
И верно, это был председатель колхоза. Круто осадив коня, он соскочил на землю, подошел к роднику, осмотрел его.
— Вода?
Ему никто не ответил, потому что и так было ясно.
— Молодцы!.. — Председатель потер подбородок и добавил: — Ездил сейчас на Кленовик... Пасутся! Пасутся, леший их подери!
Он зачерпнул в пригоршню воды, отпил несколько глотков, пытливо посмотрел на ребят и спросил неожиданно:
— А что?.. Ведь выправим колхоз, а? Как думаете?
— А то как же, — ответил за всех Вася Щекин.
ИСПРАВЛЕННАЯ ОШИБКА
Год был богат событиями. Два из них особенно радовали восьмиклассников. Первое — это график дней рождения. Лучшие художники класса с любовью разрисовали большой лист белой бумаги, вписали в него все семнадцать фамилий, расставили числа и вывесили график на самом видном месте. С этого дня у пионеров появилось семнадцать новых праздников в году. Вернее, шестнадцать, потому что на третье февраля падало сразу два дня рождения — Вольта Ромоданова и Ани Шестеровой.
Второе событие — это мастерские. Два школьных шефа — паровозоремонтное депо и мебельная фабрика — подарили пионерам по комплекту оборудования для слесарной и столярной мастерской. Каждый вечер в школу приходили рабочие, спускались в подвальное помещение и занимались установкой станков, верстаков и предохранительных сеток.
Мастерские поступали в полное распоряжение всех учеников школы, но основными хозяевами считались восьмиклассники. Было решено, что организуют комбинат по ремонту школьного инвентаря и возьмут под свою опеку все пятнадцать городских детских яслей и садов: будут чинить старые игрушки и делать для ребятишек новые.
![Андрей Балабуха - Когда врут учебники истории. Прошлое, которого не было [без иллюстраций]](/uploads/posts/books/168497/168497.jpg)
