Александр Власов - Полыновский улей
У берега, зарывшись тупыми носами в мелкий чистый песок, стояли ройки — два утлых челна, соединенных поперечными перекладинами. Паша указал на них Алексею Александровичу.
— Вы на ройках с девчатами, а мы — вброд! Хорошо?
— Как прикажешь! — шутливо ответил учитель. — Ты сегодня хозяин!
Алексей Александрович стал спихивать ройки в воду, а Паша объяснил ребятам, как надо идти по броду.
— Впереди пойду я, на меня и равняйтесь. А потом вот еще примета: брод — он ровный, как стрела. Когда идешь, не виляй: иди прямо вон на тот однобокий кленок. Справа он голый. Видите?
Воду в мае не назовешь теплой. Но Паша первый разделся до трусов, вошел в озеро и крикнул:
— Как парное молоко!
Он боялся, что от холодной воды у ребят погаснет вчерашний энтузиазм. Но он ошибся. Вслед за ним в озеро полезли Петухов и Кукушкин. Ежась и громко гогоча, чтобы разогнать свой страх, спустился с берега Вася Щекин. Он не умел плавать, но председатель совета отряда не мог не участвовать в таком мероприятии. Только Митяй Свахин улегся поудобнее на пригретом солнцем песке, подсунул под бок чью-то одежонку и приготовился наблюдать за ребятами.
Никто не заметил, что Свахин остался на берегу. Было не до него. Перегруженные ройки плыли медленно. А мальчишки, стараясь не брызгать, осторожно брели за Пашей.
У самого берега дно круто уходило вниз. Шагах в пяти вода дошла до пояса, зато потом начиналось песчаное мелководье. Нащупав его ногами, Паша весело зашлепал вперед. Вода плескалась чуть повыше щиколоток.
— А вот теперь будет глубина! — предупредил Паша, почувствовав, что дно опять стало опускаться. — Я этот самый брод совсем случайно нашел. Пришел с удочкой. Смотрю — цапля между берегом и Кленовиком на одной ноге стоит и не тонет. Увидела меня — подскочила, раза два махнула крыльями — отлетела подальше и опять на воду опустилась — опять стоит! Тут уж я догадался, залез в воду и проверил. Плыть нигде не придется...
Паша не обманывал. Все мальчишки перебрались на остров. Только в одном месте вода покрыла плечи, а тем, кто пониже, добралась и до подбородка. Щекин пережил неприятные минуты, когда почувствовал холодное щекотание у самых своих губ, но он выдержал это испытание и выбрался на берег, довольный и собой, и Пашей, и всей затеей.
Ребята раньше плавали на ройках по озеру, заглядывали и на остров. По берегам попадались кусты малины, дикой смородины, росли орехи, осенью вылезали из-под земли ядреные грузди. Середина острова была царством некошеных трав и полевых цветов — настоящее пастбище площадью в несколько гектаров.
В колхозе знали о богатстве Кленовика, но оно так из года в год и оставалось нетронутым. О броде никто не слыхивал: озеро считалось очень глубоким. Лишь зимой, когда кончались корма, вспоминали про Кленовик, жалели, что летом не заготовили там сено. По льду его легко можно было вывезти с острова. Но приходила пора сенокоса, и снова до Кленовика не доходили руки.
Для Алексея Александровича остров был приятной неожиданностью. Предложение Строева вначале показалось ему интересным только с одной стороны — как проявление настоящего хозяйского отношения к колхозу. Проявление детское, наивное, непрактичное, но чистое и подкупающее. Отправляясь с ребятами на остров, учитель думал, как бы, не обижая Пашу, переключить внимание ребят на какое-нибудь другое полезное и посильное дело...
Осмотрев остров, Алексей Александрович понял, что мальчик прав. «Что за парень!» — с восхищением подумал учитель. Даже ему, городскому жителю, стало совершенно ясно, что идея Строева — не детская фантазия. Если коровы смогут пройти бродом, Кленовик действительно станет чудесным выгоном для скота.
Между тем ребята столпились вокруг учителя и ждали, что он скажет. Алексей Александрович не торопился с окончательным выводом, чтобы напрасно не обнадеживать своих учеников. У него возникло много вопросов, естественных для человека, не знакомого с сельским хозяйством. Он не побоялся показаться смешным и высказал свои сомнения.
— А пойдут ли коровы в воду? — спросил он.
— Их только один раз прогнать надо — потом сами пойдут! — ответил Вася Щекин. — Я прошел, а уж они-то пройдут!
— Но ямы надо обязательно засыпать песком, — добавил Паша. — А то побоятся! Нужно, чтобы коровам было не глубже, чем по брюхо.
— Та-ак! — в раздумье произнес Алексей Александрович. — А ты, Паша, не знаешь, широк ли брод? Коров в цепочку не выстроишь. Они стадом пойдут. Одни по мелкой воде, а другие на глубину попадут. Утонет какая-нибудь коровенка, — нам председатель спасибо не скажет!
Паша не знал ширины брода.
— Сейчас я проверю! — вызвался он.
Но Алексей Александрович остановил его.
— Это потом!.. Допустим, брод достаточно широк. Как же ты думаешь засыпать глубокие места?
Увидев, что учитель одобрительно относится к проекту освоения Кленовика, ребята заговорили наперебой. Одни предлагали таскать песок и землю на носилках, другие стояли за то, чтобы построить большой плот и на нем перевозить грунт. Паша и здесь оказался находчивее своих товарищей.
— Выпросить бы лошадь с телегой! — мечтательно сказал он. — Но нам не дадут! Вот если бы вы...
* * *Председатель колхоза охотно выслушал Алексея Александровича и сказал:
— С лошадьми у нас туго, но... Под вашу личную ответственность...
Вот так и получилось, что утром в воскресенье к правлению колхоза, где временно в задней пустовавшей комнате поселился Алексей Александрович, подкатила телега. Правил Вася Щекин. Сзади него сидели пять девчат с лопатами. Учителю освободили самое удобное место. Каурый жеребец послушно свернул на дорогу, ведущую к Степанцу.
А на озере уже производились исследовательские работы. Мальчишки, с Пашей во главе, пришли сюда пораньше и «прощупывали» ширину брода. По бокам ставили вешки — втыкали в дно высокие жерди, вырубленные тут же, на берегу.
На острове горел костер. Ребята по очереди подбегали к нему погреться. Из котла, подвешенного над огнем, вкусно пахло ухой. Рыбу еще вчера наловил Паша, а варили уху Петухов и Кукушкин.
— Как только дотянем вешки до острова, так обедать будем! — говорил Паша всякий раз, когда ему казалось, что усердие ребят ослабевает.
Сам он давно не вылезал из воды, и руки у него посинели, но зато работа двигалась споро. Воткнутые в дно жерди образовали довольно широкий прогон, вполне достаточный для прохода стада. До острова оставалось метров двадцать, когда из леса донеслось глухое постукивание колес и на берег озера выкатилась телега. Ее встретили радостными возгласами. Кто-то из ребят замахал вешкой.
У Петухова не было в руках никакой палки. Он схватил с котла крышку, махнул ею, подпрыгнул и... нечаянно стукнул коленом по рогатине, на которой держалась поперечина с котлом. Рогатина покосилась и упала. Котел боком шлепнулся в костер. Уха вылилась и зашипела на угольях.
Петухов и Кукушкин одновременно ахнули и уставились друг на друга.
В это время Вася Щекин, сложив ладони рупором, крикнул:
— Выходи на берег! Короткое совещание! Все выходите!
— Бежим, — сказал Кукушкин. — Скажем, что без нас свалилось!
Петухов согласился.
— Верно! И никто нас винить не будет! Мы-то здесь при чем? Нас позвали! Скажем, не надо от дела отрывать! Щекин и виноват будет! А?
— Конечно! — ответил Кукушкин. — Понадобилось ему это совещание! Бюрократ какой нашелся! Бежим!..
Друзья побежали к броду. Они ловко придумали свалить вину на Васю, но радости от своей выдумки почему-то не испытывали. Когда все собрались вокруг Алексея Александровича и Щекина, только у Петухова и Кукушкина были довольно кислые лица.
Вася поднял руку.
— Внимание!.. Будем говорить с цифрами в руках. На работу вышло шестнадцать человек. Нет одного: Свахина! Он и прошлый раз в воду не полез, а ушел домой, пока мы на острове были. Это я уже потом сообразил! Но о Свахине поговорим особо. А сейчас давайте распределимся. Бригада Паши ставит вешки — девять человек. Двух девочек переправим к костру — пусть уху доваривают. А Петухову и Кукушкину нечего там лодырничать! Они пойдут в мою бригаду — землю на телегу грузить. Ясно? Перерыв в двенадцать часов.
— И обед тогда же! — подсказал Паша. — По две рыбины на брата! А Алексею Санычу — налим! Во какой! Я его вчера под корягой зажал! Еле вытащил!
Петухов страдальчески посмотрел на Кукушкина и вдруг сказал:
— Не будет обеда... И налима не будет... Я пролил все...
Если бы не смиренный вид, Петухову намяли бы бока. Но он стоял с опущенной головой, несчастный, бледный. И гневные глаза ребят уставились на Кукушкина. Он попятился, растерянно посмотрел на Алексея Александровича и заплетающимся языком произнес:
— Так получилось... Разлили... Больше не будем...
![Андрей Балабуха - Когда врут учебники истории. Прошлое, которого не было [без иллюстраций]](/uploads/posts/books/168497/168497.jpg)
