Мулан. Герой из рода цветов - Лин Грейс

Мулан выпустила Чёрного Вихря и повернулась к Целителю.

– Но всё ведь будет хорошо, правда? Белой лисы больше нет, Сиу жива, вырастет большой и спасёт Императора, и этим принесёт нашей семье почёт и уважение...

– Тебе бы пора запомнить, что Бессмертные не любят делиться своими знаниями, – прервал её Целитель, сопроводив слова ухмылкой весьма в духе Лю Тин-Пиня.

– Но ведь... – начала было Мулан, но оборвала себя, вспомнив, сколь много знал Кролик и сколь мало он готов был рассказать. – Лю Тин-Пинь упомянул, что вы не хотели, чтобы он раскрыл мне, кто я.

– А потом добавил, что это и не нужно, – снова улыбнулся Целитель.

– Но я ничего не поняла, – возразила Мулан. – Кто я?

Его улыбка была печальна.

– Мулан, – наконец проговорил он, кладя ей руки на плечи: – Ты – герой. Великий воин.

– Что?! – Она отпрянула в недоумении. – Какой из меня воин?!

Но Целитель настойчиво покачал головой.

– Кто метнул в пчёл острые иглы? Кто заставил засохший остров зазеленеть? Кто взлетел под парусом на одном дыхании Бессмертного? Убил последнего злого духа на счету меча из персикового дерева? Спас жизнь другого человека и Нефритового кролика? Ты, Мулан. – И добавил: – Так кем же тебя ещё считать, как не настоящим героем?

– Но-о... – Мулан запнулась. – Это не значит, что я... мне просто...

Целитель прислонил её лоб к своему.

– Самое главное, что ты должна помнить всегда-всегда, – очень серьёзно проговорил он, – это что ты – великий воин.

И с этими словами он выпустил её из рук. А затем развернулся и ушёл. По-прежнему обнимая одной рукой Чёрного Вихря, Мулан уставилась на полоску земли, куда падал свет из ворот тулоу за их спинами. Если тень Целителя, пропадавшего вдали, была тонкой и вытянутой, то её собственная тень – широкие плечи, ноги решительно расставлены в стороны – выглядела и в самом деле дюжей и боевой. Может быть, так и впрямь могла бы выглядеть тень настоящего великого воина...

– Мулан! Мулан! Ты где? – раздался голос из тулоу.

– Я тут! – закричала в ответ Мулан и обернулась. Когда она снова повернулась назад, никакого Целителя там уже не было. Прищурив глаза, она всмотрелась в темноту и едва разглядела слабые очертания длинных торчащих ушей, быстро мелькавших вдали. Мулан улыбнулась: видать, решил превратиться снова в Кролика, раз уж идёт под покровом тьмы.

– Мулан! – снова позвали её. – Тебя родители зовут! И Сиу!

– Иду! – крикнула она и бросила последний взгляд за спину, где во тьме последний раз сверкнули белые ушки. Мулан снова прижалась к шее Чёрного Вихря – на этот раз на прощание. А затем великий воин обернулся и побежал навстречу тёплому жёлтому свету своего родного тулоу, постепенно превращаясь из воина в старшую дочь и сестру.

Эпилог

На краю пустыни, там, где золотые дюны вздымаются, точно морские волны, приземлилась птица, бывшая когда-то Багровой лисой.

Только теперь Багровой лисой она больше никогда не станет. В тот час, когда на её глазах была повергнута Да-Цзи и тело ведьмы превратилось в чёрную лужу кишащих ядовитых тварей, Сяньян поняла: отныне никакого желания быть похожей на Да-Цзи у неё нет и никогда не будет.

«Почему та девчонка не убила и меня тоже?» – спрашивала она себя. Мулан. Та девчонка Мулан, конечно, видела, что из-под тыковки ей ни за что не выбраться. Что её так просто убить.

Но вместо этого Мулан отпустила её на свободу. Сяньян никогда не забудет её взгляд, когда их глаза напоследок встретились. Всё, что помнила Сяньян о милом Бэй-Ю, всё это было в лице Мулан: искренность, чистота, решимость. Но было что-то ещё – и это что-то смягчало её взгляд. Какая-то грусть – но не жалостливая, как у Кролика. Сочувствие.

Сяньян невидящим взором уставилась на змеистые гряды сверкающих песков. Она думала о Мулан. До сих пор она считала, что Мулан напоминает ей Бэй-Ю, но на самом-то деле она была совсем не такая. Скорее как сама Сяньян. Вот кого Мулан ей напоминала. Её саму.

Мулан сейчас, наверно, мчится домой с лекарством для сестры. А может, даже уже дома. «Интересно, каким бы было моё возвращение домой, – подумалось Сяньян, – если бы я не связалась тогда с Да-Цзи?»

Но отныне Сяньян от неё свободна. Больше никаких приказаний, гнева, лжи. И всё же она свободна не до конца. Сяньян не любила Да-Цзи – это верно, однако ей как будто не достаёт госпожи. Наверно, потому, что теперь она осталась совсем одна.

Сяньян понурила голову и вдруг заметила в песках рядом с собой большую ящерицу. Та ненадолго застыла, высунула язычок и потрясла им, как будто бранясь на Сяньян за что-то, а затем ловко ускользнула в песок.

Какая-то весёлость вдруг напала на Сяньян, и она подняла голову. Ящерицу нисколько не волнует, одинока ли она – так почему это должно волновать Сяньян? Она обладает такими способностями, каких нет ни у одного смертного на земле. Она переняла от Да-Цзи все её магические знания, и к тому же больше ни перед кем не обязана играть роль покорного и кроткого слуги.

Однако такой, как Да-Цзи, она тоже не станет – в этом можно быть уверенной. Пусть Сяньян и усвоила многие её колдовские трюки, но вспоминать о том, как Да-Цзи использовала их в своих ловушках и кознях, ей противно. Нет, решено: Сяньян больше никогда не будет прятаться и обманывать. С неё хватит.

Она призвала на помощь все свои магические силы и почувствовала, как незримая волна пробегает по её телу. Её облик изменился. Распущенные чёрные волосы заструились свободно на плечи, ладони выпрямились и растянули пальцы, словно от непривычки, потому что теперь их ничто не отягощало. Тонкие шелка, подобающие служанке при знатной даме, заменила простая одежда разных оттенков серого, словно тёмная ночь пролилась на белую траурную ткань. Словно невесомая кольчуга, платье покрыл необычный узор из маленьких чешуек – вроде тех, что Сяньян заметила на спине ящерицы. Она закрыла глаза, и поверх них прошла белая полоса. «На память о Да-Цзи», – решила Сяньян. Потому что на сердце у неё скребло – она всё-таки немного тосковала по хозяйке. Что бы там ни было, Сяньян чётко знала: Да-Цзи навсегда останется частью её души.

Вдалеке на фоне чистого синего неба в воздух поднялись тучи пыли. Из них проступили очертания всадника на коне. За ним показались и другие всадники; в руках одного неистово билось на ветру какое-то знамя. Рисунка на знамени было не видать, но Сяньян и так знала, что там нарисовано. Волчья голова. Перед ней жужаньское войско.

«А ведь те глупцы прогнали меня как ведьму, – подумала Сяньян. – Ну так пусть же посмотрят, на что ведьмы способны».

И Сяньян ступила вперёд, на горячие пески пустыни – навстречу воинам, к которым она скоро примкнёт.

От автора

Когда мультфильм «Мулан» компании «Дисней» впервые вышел на экраны, я уже была старовата, чтобы входить в его целевую аудиторию. Всё-таки я окончила колледж, и у меня даже намечалась возможность заключить первый контракт на написание книги. Но под личиной взрослости я обнаружила в себе совершенно детский восторг по поводу всей этой истории. Диснеевский мультик – и вдруг про восточных персонажей? Это что же, новая диснеевская принцесса – и вдруг китаянка? Неужели становятся явью мои мечты и главная героиня похожа на... меня?

В каком-то смысле, мечты действительно воплотились – но только отчасти. С одной стороны, видеть Мулан на экране было потрясающим удовольствием. Впервые в жизни мне показывали героиню-азиатку, которой зритель именно что сочувствовал, которую любил. Однако это же разбередило во мне желание. Мне захотелось большего. В голову вдруг пришёл вопрос: почему в популярных у нас, на Западе, историях так мало восточных персонажей? Почему мне кажется, что Мулан – чуть ли не единственная?

И это притом, что в восточной культуре всегда было так много ярких образов – герои и героини, властители и божества, ведьмы и злые духи. Широту размаха я осознала, когда принялась изучать мифы и легенды народов Азии для своих собственных историй. Следуя тропами родной культуры, я открыла для себя богатейший кладезь волшебства и красоты, так что все мои книги, включая эту, написаны на волне совершенного опьянения от этого сказочного изобилия.