Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун
— В том-то и дело! — воскликнул я. — Умница! И заметь: за Джереми Стикльзом гналось всего-то навсего трое Дунов. Нет, если они сунутся, мы их побьем, непременно побьем. Да и дом наш они не подожгут, потому что крыша промокла насквозь.
Спать в этот вечер мы отпустили наших женщин довольно рано. С нами остались только Гвенни Карфекс и старая Бетти. Они могли пригодиться — при условии, что до того времени они не успеют повздорить.
После разговора с Лорной опасений за исход нашего дела у меня почти не осталось. Пока дома Дунов затоплены, вряд ли они пошлют против нас больше восьми, в крайнем случае десяти человек. На ферме их встретят восемь человек, включая меня и Джереми Стикльза, причем все хорошо вооружены, да еще плюс трое наших работников, да еще наш приходский священник и местный сапожник. (Эти были вооружены серпами и вилами.)
Господи, чего бы я только не дал, чтобы сойтись в эту ночь с Карвером Дуном и рассчитаться с ним за все! Я не собирался оставаться в доме или ходить дозором вокруг него, и потому спрятался в скирде, стоявшей на направлении, откуда вероятнее всего должна была последовать атака Дунов.
Долго я сидел в стогу сена, держа наготове свое лучшее ружье и положив рядом здоровенную дубину, а затем тяжкий сон исподтишка навалился на меня, и, несмотря на все мои благие намерения, я крепко уснул.
Глава 35
Дуны нападают
Непохоже было на то, что разбойники атакуют усадьбу до восхода луны, потому что передвигаться во тьме по долине, залитой водой, было бы слишком опасно. И все же уснуть в засаде, устроенной Дунам, — с моей стороны это было непростительной оплошностью, и Дуны наверняка изжарили бы меня живьем в том же стогу, если бы в эту ночь Лорна последовала моему примеру. Она чуть коснулась моей руки, и я, схватившись за дубину, вскочил, как встрепанный, готовый сокрушить на своем пути кого угодно.
— Кто это? — ошеломленно воскликнул я.
— Джон, дорогой, это меня ты собрался ударить этой штукой? — раздался рядом любимый голос. — Осторожнее, после твоего удара я уже никогда не оправлюсь.
— Это ты, моя девочка, — сердце мое, преисполненное нежности, застучало, казалось, на всю округу, — это ты не слушаешься меня и не спишь по ночам? Немедленно в дом! Спи и ни о чем не думай.
— Но разве я смогу уснуть сейчас, когда тебя могут убить под моим окном? К тому же, сейчас самое время ждать беды, потому что луна уже взошла. Если Дуны решились на злодейство, они наверняка уже в пути.
Лорна, как всегда, была права. Луна действительно сияла высоко в небе, высвечивая все окрестные долины, затопленные водой. Дальнейший сон означал верную гибель, причем не только для меня, но и для всех нас.
- Часовой, стоящий позади дома, спит крепким сном, — продолжала Лорна,— Гвенни сказала мне, что он храпит уже два часа. Я полагаю, пусть лучше девушки постоят в карауле: они не так устали, как мужчины. Угадай, где сейчас малышка Гвенни?
— Наверняка отправилась в Долину Дунов, — бухнул и наугад, неуверенный, конечно, что попал в точку, но убежденный в том, что у этой отважной корнуоллской девчонки хватило бы духа и не на такое,
— А вот и нет, — сказала Лорна, — хотя, сказать по правде, она собиралась сделать это. Сейчас она — на вершине дерева. Оттуда прекрасно видно, что делается в округе на расстоянии до полумили. Как только Дуны появятся, она немедленно даст нам знать.
— Стыд-то какой! — возмутился я.— Мужчины спят, а девушки становятся солдатами! Сейчас я сам полезу на то дерево, а ты уж, пожалуйста, отзови Гвенни. Ступай в постель, дорогая, а я постараюсь больше не клевать носом.
— Джон, милый, не гони меня, — печально сказала Лорна, — бывали опасности и пострашнее этой, но мы с тобой все равно оставались вместе.
— Лорна, голубка, ну пойми, не могу я тебе позволить остаться тут. Не мо-гу. Какой из меня боец, если я все время буду думать о том, что ты стоишь под пулями? Ну хорошо, если не хочешь расставаться, давай запремся в погребе и пусть Дуны сожгут все остальное дотла.
Лорна засмеялась.
— Ты прав, Джон,— сказала она,— от меня здесь будет больше вреда, чем пользы. Хорошо, я пойду домой, но спать я все равно не лягу. Обещай мне, что не станешь рисковать попусту, не пойдешь на Дунов в открытую и побережешь себя хотя бы ради меня.
— Можешь быть спокойной, Лорна: я буду вести огонь из-за стога сена.
— Вот это правильно, дорогой. И на дерево тебе, пожалуй, лезть не надо.
— Ладно, не полезу, иначе Дуны сразу заприметят меня. А теперь иди и больше не отвлекай меня. Чем дольше ты пробудешь в доме, тем вернее я тебя уберегу.
— Пусть тебя убережет Господь, любимый,— сказала Лорна и побежала домой. Я закинул карабин за плечо и решил не присаживаться и уж тем более не ложиться до самого утра: мне было стыдно за свою беспечность.
Я обошел стога, заглянул на конюшню и уже было собрался окликнуть Гвенни, а эта воструха уже успела слезть с дерева и предстать передо мною.
— Дуны, десять человек, переправились через реку, — затараторила она. — Сейчас крадутся вдоль живой изгороди. Кабы мне ружье, я бы залегла у ворот и подстрелила бы ихних никак не менее трех, молодой человек.
— Ладно, хватит болтать, Гвенни. Живо дуй домой и предупреди мастера Стикльза и остальных ребят, а я останусь тут и покараулю у стога.
Может, с моей стороны было неправильно придавать стогам столь важное значение, но подпустить к ним Дунов, чтобы они потом бахвалились, что сожгли все наше сено,— эта мысль привела меня в бешенство. Поэтому я опять притаился за скирдой клевера, держа в руках карабин и дубину.
Разбойники, сняв ворота с петель, въехали в усадьбу так спокойно, словно их сюда пригласили. Они тут же открыли конюшню и, выведя оттуда наших добрых лошадок, поставили на их место своих — некормленных, исхудавших. В этот момент я заметил наших солдат, ожидавших в тени дома сигнала открыть огонь. Джереми Стикльз, делая предостерегающие жесты, сдерживал нетерпение подчиненных, чтобы действовать наверняка, когда противник подойдет поближе.
— Эй вы, твари ленивые,— донесся глухой голос Карвера Дуна, — двое — вперед: посветите нам, когда мы начнем резать им глотки. Запомните одно: любого, кто дотронется до Лорны, убью на месте. Она принадлежит мне. Здесь есть еще две девицы, с ними делайте все, что угодно. Да, кстати, мамаша, я слышал, по-прежнему довольно аппетитная бабенка. Долго мы терпели обиды этих крестьян. Убивайте всех — мужчин, женщин, детей, а потом сожжем это проклятое место дотла.
Пока он говорил, я поднял ружье и прицелился прямо в его сердце. Вот он, у меня на мушке, весь в моей власти. Нажму на курок — и нет Карвера Дуна, Был да вышел весь. Ну, что же я медлю? Что медлю, чего жду?..
Нет — хотите, верьте, хотите, нет,— не смог я нажать на курок. Не смог — и все тут. Никогда не отнимал жизни у человека, никогда не наносил ему телесного ущерба, не считая пустяковых синяков во время борцовских состязаний. И потому я опустил карабин и приподнял дубину, считая, что ее удар будет более милосердным.
В это время двое молодых разбойников двинулись с горящими факелами к тому месту, где стоял я. Один, остановившись в ярде, не более, от меня, собрался было поджечь стог, и пламя его факела выхватило меня из темноты. Не раздумывая, я ударил его дубиной по локтю и ясно услышал, как хрустнула сломанная кость. Взревев от боли, разбойник выронил факел и упал на землю. Напарник его, все еще не видя меня и не понимая, что происходит, с удивлением уставился на него, и тогда я, вырвав факел из рук второго разбойника, ударил его этим факелом прямо по физиономии. Он бросился на меня, но я одолел его одним борцовским приемом, который знал с детства, и, сломав ему ключицу, уложил его.
Этот небольшой успех так воодушевил меня, что я уже хотел было выйти из укрытия и вызвать на поединок Карвера Дуна, однако вовремя вспомнил, что сей благородный джентльмен отнюдь не благородный рыцарь и в ответ на мой вызов попросту пристрелит меня. Что вся моя сила против силы свинца и пороха? Кроме того, я вспомнил, что обещал Лорне; кто ее защитит, если негодяи разделаются со мной?
Пока я колебался, внезапный сноп огня озарил наш дом и густой коричневый дым навис над полем сражения. Это шестеро солдат, дождавшись, когда Дуны, освещаемые лунным светом, подойдут как можно ближе, разом открыли огонь по приказу Джереми Стикльза. Двое негодяев тут же упали, сраженные наповал, остальные замерли каждый на своем месте, не зная, что предпринять - о такой встрече они не помышляли ни сном ни духом.
Долее оставаться в своем укрытии я уже был не в силах. Я вышел из-за стога, перебежал через двор и двинулся к самому Карверу Дуну, которого узнал по его громадному росту. Я схватил его за бороду и воскликнул:
