Глория Му - Детская книга для девочек
Небо над красными песками даже не синее, а бирюзовое, без единого облачка. На горизонте – контур волшебного города, к которому Гелю словно бы несет ветром, как бабочку или легкий лист.
Город все ближе, его стены отсвечивают розовым, как лепестки лотосов, тех, что она видела в чудном саду, и Геле очень хочется рассмотреть его, но ветер словно играет с нею, уносит все выше и вроде бы даже нашептывает что-то непонятное: «…основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист…».
Наконец ветер опускает Гелю, но не рядом с городом, а чуть в стороне. Отсюда виден голый трехглавый холм, на котором копошатся люди в нелепой длиннополой одежде.
Геле становится любопытно – а что это они там делают? – и ветер, будто услышав, несет ее на вершину холма.
Несколько чумазых мужчин роют яму, поднимая клубы густой, красноватой пыли. Двое с лицами, замотанными грязными тряпками, там, в глубине, яростно долбят мотыгами каменистую землю, остальные суетятся по краям, вытаскивают на веревках кожаные ведра, полные камней. Один из находящихся в яме вдруг стаскивает с лица тряпку и что-то кричит на грубом, незнакомом языке. Бросает мотыгу, опускается на колени, разгребает пыль руками, отбрасывая в сторону какие-то деревяшки. Геля совсем близко и может разглядеть его как следует – худощавый, но широкоплечий, с длинными темными волосами и синими глазами, он кажется ей странно знакомым. Вдруг что-то блеснуло в пыли, но в этот момент мужчина поднял голову и внимательно посмотрел прямо на нее.
«Он не может меня видеть, это всего лишь сон», – испуганно думает Геля и тут же просыпается.
Третий сон – совсем страшный.
Геля снова видит светящееся яблоко, окруженное чернотой, и сначала очень рада: вот он, тот самый источник света и счастья. Но яблоко несется ей навстречу, становясь все больше, и Геля вдруг понимает, что это планета Земля, а чернота – окружающее ее космическое пространство. И еще она замечает, что поверхность светящегося шара неравномерна. Вдруг где-то вспыхивает горящая точка, расширяется, ее края обугливаются, продолжают расползаться. Смотреть на это невыносимо, но Геля делает усилие, приближается к этой язве. В нее, оказывается, можно заглянуть. Она видит сверху ужасную картину: охваченный пожаром большой город. Рушатся колокольни и башни, доносятся крики, полные страдания. Геля отодвигается, шар вертится дальше. Вот снова червоточина, снова воспаленная, уродливая язва расширяется. Геля заглядывает в нее: видит поле, переполненное людьми и окутанное дымом, оттуда доносится грохот. В каких-то частях поля фигурки копошатся и сшибаются; в каких-то лежат спокойно. Она спускается ниже и видит, что они мертвые, вокруг кровь, у некоторых оторваны руки, ноги, головы. С криком просыпается.
Сны были как-то связаны между собой, и Геля все ломала голову, что за послание оставила ей Фея. А может, не послание и не подарок? Бывают же, в конце концов, просто сны. И нет никакой тайны, а Люсинда Грэй уже и думать забыла о глупой школьнице из Москвы.
От горькой обиды решила выбросить из головы всех на свете фей, все сны и все тайны мира, вечером нагрубила брату, угрюмо почистила зубы и пошла спать.
Сон четвертый приснился Геле иначе, чем первые три, можно сказать, выскочил из шкатулки.
Сначала, как раньше, приснилась музыкальная коробочка. Но в этот раз Геля во сне вдруг поняла, что надо не просто на нее смотреть и слушать мелодию. Нужно что-то сделать. Она стала разглядывать шкатулку. Увидела, что в нее вставлен ключик. Повернула его. Музыка оборвалась, крышка откинулась, а внутри оказалось что-то вроде экранчика или монитора – из него на Гелю смотрела Люсинда, очень сердитая.
– Уф, наконец-то! – гневно сказала Фея. – Как же мне надоел этот милый Августин! Неужели нельзя было сообразить раньше? А еще отличница! Я прямо не знала, что делать! Завтра двадцать девятое, он уже в Москве, а ты все не откликаешься!
В голове у Гели вихрем закружились мысли и вопросы – кто «он»? При чем тут двадцать девятое – день как день, в школу идти. Интересно, а Люсинде она, Геля, тоже сейчас снится? Вот было бы здорово!
Но вслух Геля сказала только:
– Как же я рада вас видеть!
– А уж я как рада, – фыркнула Люсинда. – Но к делу. У нас очень мало времени, так что слушай внимательно. Завтра, как обычно, ты пойдешь в лицей…
– Не пойду – поеду. Меня папа всегда отвозит.
– Знаю, знаю, – раздраженно рявкнула Фея, – я все про тебя знаю. Трещотка и есть, совсем не умеешь слушать! Слава богу, хотя бы умеешь хранить тайны. Не проболталась про меня и про сны… Не перебивай! Итак, завтра, как обычно, папа отвезет тебя в лицей. Ты, как обычно, помашешь ему рукой. Но, как только он отъедет, ты не пойдешь во двор, а перейдешь на другую сторону улицы. Там как раз остановится красная машина с затемненными стеклами. Подойдешь к машине, тебе навстречу откроется дверца. Садись туда. Только сначала убедись, что никто из одноклассников и учителей этого не видит.
«Детям нельзя садиться в незнакомые машины», – хотела сказать Геля, но промолчала. Во-первых, вспомнила про трещотку и про то, что перебивать нехорошо. Во-вторых, все равно это не по-настоящему, а во сне. А в-третьих, очень хотелось узнать, кто там, в машине.
– А кто будет в машине? – все-таки не утерпела она.
– Кто надо. Сейчас я тебя разбужу, а то утром проснешься и все позабудешь. Ну-ка, просыпайся!
Тут зазвонил будильник, и Геля проснулась.
Ночь, в доме тихо, даже часы не тикают, потому что электронные. Никакой будильник, понятно, не звонил.
Ну и сон!
Долго ворочалась, бессмысленно глядя в темноту, но, наконец, все-таки уснула.
Из-за того, что сон был перебит, утром проспала – не услышала настоящего будильника. Хорошо, папа разбудил. Собиралась все равно в спешке, сон из памяти и выскочил.
Папа ее отвез, как обычно, она помахала ему рукой и собралась идти на урок. Вдруг видит – на другой стороне улицы красная машина с затемненными стеклами. Геля сразу все вспомнила и остановилась в растерянности. Машина медленно-медленно подъехала и стала медленно-медленно парковаться.
Геля оглянулась – школьный двор опустел, вокруг никого знакомого – и рванула через дорогу.
Дверца справа от водителя распахнулась ей навстречу.
Глава 5
В машине сидела Люсинда.
Геля, оказывается, успела забыть, какая она красивая! То есть вроде бы помнила и сто раз представляла, как они встретятся, но в реальности все оказалось намного круче.
– Значит, вы мне не приснились? И вы не вернулись в Америку? Где же вы были все это время? Я так вас ждала! – радостно зачастила девочка.
– Стоп, не все сразу, – остановила ее Люсинда взмахом руки. – Именно, что приснилась. И все это время я провела здесь, в Москве. У меня было очень важное дело.
– А… Какое дело?
– Мне нужно было установить с тобой связь.
– Связь? – Геля удивилась. – Но вы могли встретиться со мной в любое время!
– Особенную связь. Сновидческую.
– Как это?
– Мы должны были научиться общаться во сне, – терпеливо, хотя и не без некоторого раздражения пояснила Люсинда. – Каждую ночь я насылала на тебя сны, чтобы поймать волну твоих сновидений и настроиться на нее… Я знаю, что мне это удалось, но не знаю, насколько часты были попадания. Ты видела какие-нибудь… необычные сны?
– Да, про сад, – кивнула девочка. – Потом про раскопки на каком-то холме. Потом, как в Земле прожигаются дыры.
– И все?
– Еще про музыкальную шкатулку много раз.
– Это сигнал вызова на связь. Ах, если бы ты догадалась повернуть ключик раньше, – воскликнула Люсинда. – Я уж думала, что ошиблась в тебе и ты не та, кто мне нужен. Но самая последняя попытка сработала. Контакт установлен, только теперь у меня нет времени его как следует отладить. У нас с тобой получился всего один сеанс! Мы слышали друг друга и могли разговаривать. Но один раз это очень мало. – Люсинда нахмурилась. – Увы, придется рисковать.
– Что значит рисковать? – встревожилась Геля. – Что вы такое во сне говорили про двадцать девятое сентября? Про кого это вы сказали «он уже в Москве»?
– Как всегда, слишком много вопросов. – Люсинда вздохнула. – Впрочем, про двадцать девятое могу и ответить. Знаешь, что сегодня за день?
– Ну, знаю. Самый обыкновенный, – пожала плечами Геля.
– Нет, самый не-обыкновенный. – Люсинда пронзительно взглянула на Гелю, и той сделалось не по себе. – Сегодня главный день твоей жизни. День, когда решится все.
– Все решится? Для меня?
– И для тебя. И вообще.
