Николай Внуков - Путешествие не кончается
— Из Ленинграда.
— Не слышал, — сказал Том. — Это, наверное, на востоке, да?
— Не знаю, — сказал Андрей. — Я всё перепутал. Наверное, взял не ту книжку из шкафа…
«Тр-р-р-рах!..» — взорвалось что-то над домами.
Андрей и Том одновременно подняли головы.
Из-за крыш в небо, оставляя за собой дымный хвост, взвилась ракета. Вот она остановилась, как бы устав взбираться на гору, вспыхнула яркой зелёной звездой и погасла, оставив после себя белое облачко.
— Слушай, мне некогда стоять здесь с тобой и разговаривать, — сказал Том Белли. — Знаешь, какой день сегодня? Четвёртое Июля. День независимости Америки. Вечером на площади будет потрясающий фейерверк. А сейчас меня ждут друзья. Ты, кажется, парень хороший, свой. Если хочешь — идём со мной, я познакомлю тебя с Филем, Чарли Марденом и Перецом Виткомбом. Ты нам потом всё расскажешь. Ну, как, идём?
— Идём, — сказал Андрей.
На площади, у большого каменного дома, украшенного гирляндами из зелёных веток и красно-белым полосатым флагом, похожим на матрац, столпились дамы в светлых платьях, мужчины в длиннополых сюртуках, мальчишки в куртках с блестящими пуговицами.
Над бантами, яркими зонтиками, шляпами высилась голубая трибуна, с боков которой свисали полотнища таких же полосатых флагов. На трибуне размахивал руками какой-то человек в чёрной одежде. Издали он был похож на жука, дрыгающего лапками.
— Это секретарь муниципалитета Элькинс, — шепнул Андрею Том. — Стой здесь, никуда не уходи. Сейчас я найду ребят.
Он нырнул в толпу.
Андрей прислушался к тому, что говорил Элькинс. Но до него долетали только обрывки фраз:
«Уважаемые сограждане… бостонский чай… власть короля… первый день свободы… англичане…»
Мужчины вытягивали шеи, дамы поднимались на цыпочки. Все внимательно слушали.
От нечего делать Андрей стал разглядывать двух девчонок в нарядных кружевных платьях, стоящих неподалёку.
Девчонки заметили Андрея, переглянулись, фыркнули. Потом стали шептать что-то друг другу на ухо, глазами показывая на Андрея. Видимо, странной показалась им школьная форма соседа.
В этот момент Элькинс на трибуне громко крикнул:
— Ура!
— Ура!.. Да здравствует свободная Америка!.. — загремело со всех сторон.
Полетели в воздух шляпы, застучали каблуки, мужчины захлопали в ладоши.
Через толпу протиснулся Том Белли, а за ним ещё трое мальчишек.
У самого высокого из них на голове красовался чёрный шёлковый цилиндр, как у взрослого.
Лицо второго, низенького и толстого, покрывало невероятное количество веснушек.
Третий держзал ца плече, как ружьё, толстую палку.
— Вот он, — сказал Том Белли. — Только я сам не знаю, как его зовут. Тебя как зовут?
— Андрей.
— Будем знакомы!
Все четверо церемонно поклонились и по очереди пожали Андрею руку, называя себя.
— Чарльз Марден, — сказал высокий и приподнял цилиндр.
— Перец Виткомб, — пискнул веснушчатый.
— Филь Адаме, — басом прогудел третий, опуская палку к ноге.
— Ну, а меня ты знаешь, — сказал Белли. — Идёмте, ребята, поищем тихое местечко и поболтаем.
— На бульвар, — сказал Перец.
— Очень много народу, — покачал головой Филь Адаме.
— В кондитерскую Петтинджиля! — предложил Чарльз Марден.
— Ура! — крикнул Перец. — Будет вкусно!
Кондитерская находилась тут же, на площади. Она занимала нижние комнаты двухэтажного дома. Чарльз Мар-ден дёрнул дверь с матовым стеклом, серебристо зазвенел колокольчик в небольшом зале — и мальчишки вошли внутрь.
По стенам на полках были красиво расставлены коробки, перевязанные розовыми и голубыми ленточками. С крышек коробок улыбались кудрявые красавицы, прижимающие к груди букеты роз.
На стойках под стеклом нежно белели и розовели кремовые башенки тортов и пирамиды конфет в ярких бумажках. Сладкий запах ванили и рома поднимался от напудренных сахаром кексов и пудингов.
За прилавком стояла продавщица в кружевном переднике и кружевном чепчике. Она была поразительно похожа на красавицу с конфетной коробки.
«Славные ребята, — подумал Андрей. — Это тебе не Том Сойер, который чуть что — сразу драться… Новое, интересное приключение…»
Кафе помещалось в комнате за магазином. Мальчики прошли туда и заняли столик.
В глубине комнаты за зелёной занавесью мистер Пет-тинджиль принимал заказы.
Чарльз Марден заказал мороженое, и через минуту девушка в белом переднике поставила перед ними блестящий поднос. На стеклянных вазочках лёгкими горками высилось красное, малиновое и кремовое ванильное мороженое. Из каждой горки торчала тоненькая костяная ложечка.
— Ну, теперь можно поговорить! — сказал Чарльз Марден.
Но разговора не получилось.
Кажется, Андрей не особенно интересовал ребят. Все набросились на мороженое, и скоро вазочки опустели.
Андрей тоже не отставал от других. Душистое мороженое приятно таяло во рту.
— Э, ребята, так ничего не выйдет! — сказал Том Белли. — Что о нас подумает гость? Наверное, скажет, что мы никогда в жизни не пробовали мороженого!
— Давайте говорить сейчас, — предложил Андрей.
— За пустыми вазочками? — хихикнул Перец. — Неинтересно.
— Спросим ещё! — воскликнул Марден, облизывая ложечку.
— А у тебя денег хватит? — спросил Филь Адаме.
Марден вынул из кармана куртки кожаный бумажник и показал ребятам.
— Если я говорю — спросим ещё, значит, хватит.
Он придвинулся к Тому Белли и что-то прошептал ему на ухо.
Том Белли подмигнул ребятам.
— Тогда… У нас есть такое правило: заказывает новенький. Ну, Эндрю, ещё пять порций!
— Почему — новенький? — пробормотал Андрей. — Ведь угощает Марден…
— Такое правило, — сказал Том. — Ты должен показать нам, что ты — не трус.
Андрей поднялся со стула.
Ну, конечно же, он не трус! Подумаешь, заказать ещё пять порций мороженого!
Он прошёл за занавес.
Мистер Петтинджиль сидел за стойкой и что-то записывал в толстую книгу. Лицо у него было строгое.
— Мистер Петтинджиль, пришлите нам ещё пять порций, — тихо сказал Андрей.
— Малинового или ванильного? — спросил мистер Петтинджиль, отрываясь от книги.
— И того… и другого, пожалуйста!
— Сейчас вам подадут.
Андрей вышел из-за занавеса и направился к столику.
«Что это? Где они?»
На подносе пустые вазочки. Стулья в беспорядке вокруг стола. И никого! Ни одного человека!
Ноги и руки Андрея похолодели.
Черти! Удрали, пока он разговаривал с мистером Петтинджилем! А у него — ни копейки американских денег! Ну и шуточки у этих американских мальчишек!
За перегородкой зазвенели ложечки. Несут!
Андрей бросился к двери. Румяная продавщица раскладывала на стеклянном блюде пирожные.
Нет. Через магазин нельзя. Он оглянулся направо, налево…
Окно!
Андрей с разбегу вскочил на подоконник и, зажмурив глаза, прыгнул вниз. Пятки больно ударились о тротуар. Хорошо ещё, что первый этаж.
А сейчас — бежать, бежать, бежать!
Он открыл глаза.
Не было ни тротуара, ни кондитерской, ни города Ривермута.
Он стоял перед открытым шкафом и держал в руке книгу.
Машинально взглянул на переплёт. На нём было написано:
ТОМ БЕЛЛИ
«ВОСПОМИНАНИЯ АМЕРИКАНСКОГО ШКОЛЬНИКА»
Так вот, значит, что он взял вместо «Приключений Тома Сойера» с полки!
— Уф! — вздохнул Андрей. — Ну и друзья!
А он им ещё хотел рассказать о Ленинграде, о Неве и о белых ночах…
Лучше бы в Сент-Питерсберг, к Тому Сойеру…
* * *— Ну как, побывал вместе с Томом на Кардиффской горе? — спросил папа, когда пришёл с работы.
— Нет, — сказал Андрей. — Я случайно попал в Ривермут и познакомился с Томом Белли. И ещё с Филем Адам-сом, Чарли Марденом и рыжим Перецом. Противные мальчишки. Они пригласили меня в кондитерскую есть мороженое, а сами сбежали.
— А, так ты тоже побывал в кондитерской Петтинджиля, как я когда-то! — улыбнулся папа.
— Ты тоже ел с ними мороженое? — удивился Андрей.
— Конечно! Это было давно, лет двадцать назад. И они точно так же надули меня.
— И ты прыгал через окно? — спросил Андрей.
— Прыгал, — сказал папа. — Это — книжка моего детства. Мне подарили её, когда я был так же, как ты, в третьем или четвёртом классе. Вот дожила до сих пор и стала твоей. Ты познакомился с моими старыми знакомыми. Не сердись на них. Это хорошие ребята. Им просто очень скучно жить в своём прилизанном Ривермуте, вот и придумывают шутки. У них всё не так, как, например, у тебя. Утром перед завтраком они молятся вместе с родителями. В школе пишут нудные прописи и зубрят никому из них не нужную латынь. Придут домой — дома то же: «сюда нельзя, это не трогай, помни, что ты — сын приличных родителей и должен дружить только с приличными мальчиками…»
