Юлия Кузнецова - Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник)
Он кивнул.
– Тоже их люблю, – сказала я, – особенно ту, под которую Ханна среди контейнеров от преследователей прячется.
– The Container Park, – сказал он, – девятнадцатая.
– Ну да. Классно она в фильме с ними дерется.
– На всякий случай имей в виду, драться я никого не учу.
– Больно надо! И вообще… Я после такой тренировки завтра, наверное, и с кровати не встану. А мне сегодня по музеям еще с Никой.
– Ничего, скоро усталость уйдет. А мышцы завтра размять не забудь.
Вдруг он глянул на наш дом и вскочил, выронив наушник. Лицо у него стало мрачным.
– Я очень надеюсь, – проговорил он тихо, – что твоя подружка больше не будет за нами следить.
– Какая подружка?
– В красном костюме.
– Ника?
Я глянула на балкон, но он был пуст.
– Там никого нет!
– Уже нет.
– А что плохого, что она наблюдает?
– Ничего. Если потом не попытается повторить то, что видела, сама, без контроля! Потому что от незнания своей силы и неправильного ее применения бывают несчастья! – выпалил он, сунул плеер в карман куртки и побежал к станции, перепрыгнув по дороге через огромный валун, на котором ребятишки оставили свои фломастерные письмена.
Он как будто очень-очень расстроился. Почему? Из-за Ники?
Из нашего номера неслись кокетливые звуки аккордеона: судя по всему, Ника скачала на айфон что-то типично французское. Когда я открыла дверь, она кружилась по комнате во всем черном: кожаная куртка в обтяжку, лосины, идеально облегающие ее все еще стройные ноги, балетки. Не хватает берета и багета, точно получится настоящая француженка. Не успела я спросить, где она взяла новые вещи, как увидела ЕГО – виновника вчерашних волнений и сегодняшнего Никиного приподнятого настроя. Темно-шоколадный чемодан в рисуночках и золотых заклепках.
– Представляешь, я нашла его у дверей комнаты! – воскликнула Ника, бросаясь мне на шею и обдавая меня нежным цветочным запахом духов.
А может, это она сама так начала пахнуть от счастья…
– Я готова к прогулке по Парижу! – пропела Ника мне в ухо, – Лувр, Мувр, Дудувр, я иду к вам!
Мне не хотелось ее ни о чем спрашивать, но последние слова Грея насторожили меня.
– Ника, то, что ты видела на детской площадке…
– Я ничего не видела на детской площадке, – удивленно сказала она, отрываясь от меня и заглядывая мне в лицо. – А что ты там делала?
– Ты видела!
– Да нет же, хани! Чтобы создать такой лук, надо не в окно, а в зеркало целый час смотреть. Это я на всякий случай, если ты вдруг решишь нормально выглядеть.
Я с подозрением посмотрела на нее, но она только поклацала густо накрашенными, не хуже, чем у любой куклы Винкс, ресницами в ответ.
– Ладно, – сдалась я, – тогда подожди секунду. Я быстро в душ, натяну джинсы, «кенгурушку» новую и готова!
– Джинсы, «кенгурушку», – передразнила она меня. – А кстати, что ты там делала, хани, в пять утра на детской площадке? Целовалась?
– Йогой занималась! – прокричала я из-за закрытой двери ванной, включая воду погорячее.
– Ты же сказала, что бросишь!
Но я сделала вид, что не слышу. Я быстро оделась, заколола волосы, нацепила любимые кроссовки, разрисованные маркерами, и принялась выбрасывать ненужное из карманов рюкзака, чтобы не таскать с собой целый день лишний груз.
– Мадам, кажется, снова начала курить, – повела носом Ника. – Ладно, жду тебя на улице!
И она все-таки нацепила кокетливый черный берет. А потом взялась за ручку двери и жалобно сказала:
– Только харри ап, плиз! Очень хочется багетик!
Я улыбнулась и покачала головой. Сунула в рюкзак кошелек, фотоаппарат. А потом… Я не знаю, из-за тренировки или нет, но мне страшно захотелось… Нет, не рисовать, но на всякий случай взять с собой блокнот и карандаши. В рюкзаке их не оказалось. Пришлось доставать чемодан и рыскать в нем среди свитеров и футболок.
«Жаль, что в моем так мало места, – думала я, – а вот в Никином…» Кстати…
Я встала с колен, подошла к Никиному чемодану, горделиво возвышающемуся над своим бедным родственником – моим обшарпанным другом, осторожно потянула за золотую «молнию» и заглянула внутрь.
Внутри чемодана лежал свернутый комком красный спортивный костюм.
Глава 10, в которой на меня наконец-то снисходит озарение!
Не буду строить из себя Ботаника и скажу честно: самое интересное в Лувре – это вход через гигантскую стеклянную пирамиду. Вокруг нее стояли пирамидки поменьше.
– Там вход для гномиков, – пошутила я и немедленно сфотографировала славную семейку пирамидок.
А потом зашла внутрь и просто взвизгнула от восторга, оказавшись под тысячью гигантских сегментов, сквозь которые светило зимнее парижское солнце.
– Это американцы строили, – подчеркнула довольная Ника, умявшая три багета с кофе, который мы купили в пластиковых стаканах и пили по дороге, пока топали вдоль мутной Сены к Лувру.
– Здоровский дизайн, – одобрила я, – хорошо, что очередь за билетами такая большая, можно постоять – полюбоваться.
– Терпеть не могу очереди! – заявила Ника. – К тому же до восемнадцати лет вход бесплатный.
Она потащила меня внутрь музея.
Ну, не знаю… Наверное, все эти картины, скульптуры, коллекции королей разных веков, искусство древних стран и религий, Венеры и Афины с отбитыми руками и носами кому-то показались бы божественными. Кому-то, кто разбирается. Мы как-то быстро заскучали.
– Давай найдем какие-нибудь знаковые вещи, – предложила Ника, заглянув в путеводитель «Американцы в Париже», но и у «знаковых вещей» нас ожидало разочарование – ненавистные Нике очереди, у которых не было ни хвостов, ни начал.
Добила нас «Мона Лиза». Она была окружена настолько плотным кольцом японцев, что приблизиться не получалось ближе чем на пять метров. Ну и зачем, спрашивается, мы приехали в Лувр? На youtube.com и то можно было поближе в каком-нибудь ролике все посмотреть. Один из японцев все пытался выбрать получше ракурс, пятился и в конце концов наступил мне на ногу.
– Sorry! – подпрыгнул он и поклонился.
– Ий, – ответила я.
– Нихонго ханасимаска? – обрадовался японец.
– Типа, говорю ли я по-японски, – объяснила я Нике, потом покачала головой, ткнула себя пальцем в грудь и сказала:
– Манга отаку. Аниме отаку.
– Отаку? – спросила Ника. – Фанат, что ли?
Я кивнула и добавила:
– Миядзаки.
– Миядзаки-сан! – обрадовался японец и сфотографировал нас с Никой на мобильный.
Вместо «Моны Лизы», как я поняла.
– Хорошая, кстати, идея, – пробормотала я, когда он наконец откланялся, и тоже достала мобильный.
– Ботанику пишешь? – спросила Ника, усаживаясь на скамью.
– Угадала, – кивнула я и показала эсэмэс: «Мы в Лувре, и нам скучно. Мы дуры?»
Ботаник ответил незамедлительно: «Зачем вы вообще туда пошли? Езжайте в д’Орсе! Там же импрессионисты! Зарядитесь настроением!
– Мне не хватает Ботаника, – сказала Ника, – а в д’Орсе неохота. Там очередь будет. Может, пора уже пообедать?
– Мне его тоже не хватает, Ботаника. А в д’Орсе вряд ли будет очередь. Смотри, какие тучи, сейчас дождь пойдет.
– А насчет ланча?
– Спросил человек, слопавший три багета!
– О’кей-о’кей, – проворчала Ника. – Какое счастье, что в Париже на каждом углу киоски с едой! А то я с тобой никогда не получу роль толстушки!
Японцы образовали уже новый круг, оттеснив нас от «Моны Лизы» еще на два метра, и нам пришлось столько раз извиниться, что в конце концов даже Ника выучила это бодрое японское «Гомен кудасай!», то есть «Простите, пожалуйста!».
Бросив прощальный взгляд на пирамиду, я подумала, что мне не хватает Ботаника не только потому, что он наверняка устроил бы для нас замечательную экскурсию по Лувру (так и слышу его бодрый голос: «После пожара и разрушения Тюильри, произошедших при осаде Парижской коммуны в мае 1871 года, Лувр приобрел современный вид»), а еще и потому, что Серега никогда не унывает. Так что оптимист сейчас не помешал бы двум барышням, каждая из которых так и норовит поддаться мрачному настроению.
Мы пересекли Сену по мосту Рояль и подошли к музею д’Орсе, в котором в основном выставляются картины импрессионистов. Как назло, никаких киосков нам по дороге не попалось (кроме одного, за которым стоял парень в грязно-белых рукавицах с обрезанными пальцами и торговал вареной кукурузой, при виде которой Ника только сморщила нос).
– Ничего, – подбодрила ее я, перебегая рядом дорогу, – может, там внутри будет кафе? Наверняка будет!
Однако у музея д’Орсе нас ждало кое-что ужасное. Очередь. Да не простая, а змейкой в пять колен!
– Пошли отсюда!
– Нет, Ника! Давай хоть немного прикоснемся к прекрасному!
– Давай! Для этого надо ехать на шопинг в Галери Лафайет!
– Пожалуйста, хани! – взмолилась я, потому что краем глаза засекла на тумбе афишу с репродукцией Моне «Тюльпаны Голландии», и мои ноги теперь отказывались идти куда-либо еще (тем более на шопинг!). – Ника, мне кажется, нас ждет там сюрприз!
