Юлия Кузнецова - Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник)
– Но у меня уже в боку колет!
– А ты вдыхай и выдыхай на счет. Раз-два – вдох, три-четыре – выдох!
Я попробовала, стало полегче, но потом я опять сбилась. Потому что задумалась: ладно – бег, но приставными шагами-то зачем скакать? Может, он надо мной издевается?
– Грей, а зачем все это?
– Ты же сама сказала: погнали!
Нет, он точно издевается! Отворачивается и смеется!
– Бежим спиной вперед!
Меня взяла злость. Ах, он думает меня уморить? Что ж, посмотрим! Я так просто не сдамся. Спиной вперед?! Пожа-а-алуйста! Не успела я это подумать, как врезалась в фонарный столб.
– Ты как? – спросил он, подбегая, но мне показалось, что он снова ухмыляется.
– Чудненько! Погнали дальше!
– Тогда бег спиной вперед, но смотрим через левое плечо!
– Это чтобы в фонарь не врезаться?
– И для этого тоже.
Некоторое время мы просто молча бежали. Потом он сказал: «Стоп». И встал напротив меня, прохаживаясь туда-сюда, чтобы успокоить дыхание.
Моя надежда на прыжки с крыши на крышу таяла, как снег в садике нашей мадам, – быстро.
Потому что мой новый друг (или экзекутор, я пока не поняла) устроил мне самый обычный урок физкультуры (которые я не то чтобы обожаю). Наклоны вперед-назад-вбок, вращения то головой, то кистями.
– Зачем мы это делаем? – жалобно спросила я.
– Не останавливайся! Подпрыгивай на месте!
– Зачем?!
– Что именно – разминка? Разогреть мышцы. Подготовить их к выполнению…
– Трюков? – с надеждой спросила я.
– Элементов, – поправил он меня. – Мы же не в цирке… Отожмемся?
И он неожиданно наклонился и уперся руками об асфальт.
– Э-э, – протянула я.
– Давай-давай. Всего десять раз!
– А потом еще десять, – добавил он, когда я с грехом пополам выполнила что-то отдаленно напоминающее отжимание.
– Я не смогу! Извини, но… точно не смогу!
– Это не катит! Ты сможешь! Давай! Ну! Пять! Шесть! Давай, еще четыре осталось! Всего ничего!
Я еле поднялась. Скажу честно, задыхалась и пыхтела, как паровоз. Вот физия, наверное, красной стала! Я утерла пот рукавом куртки, потом скинула ее на забор и снова утерла лоб рукавом, на этот раз – толстовки.
– Физра какая-то, – пробурчала я, – трю… элементы-то будут?
– Будут. Давай-ка попрыгаем. Руками маши, словно ты птица.
Это упражнение меня повеселило. А потом он сделал вообще что-то невообразимое. Сел на корточки, подтянул к груди колени и оперся руками о землю. То есть как бы свернулся калачиком. И сказал:
– Прыгай!
– На месте?
– Через меня!
– Ой, – только и сказала я, – шутишь, что ли? Как же я буду через живого человека прыгать?
– А ты только через мертвого умеешь?
– Ну серьезно! Давай лучше через рюкзак.
– Это не фишка. Фишка – через меня. Вперед! На счет три!
Я прыгнула, но все-таки слегка струсила – мыски моих ступней двигались не по прямой, а слегка огибая его спину.
– Теперь я через тебя! А теперь снова ты!
Через пять или шесть прыжков я взмолилась:
– Хватит!
– У тебя что-то болит? – спросил он спокойно, повернув ко мне голову.
– Все болит!
– Не мышцы. Суставы болят? Нет? Тогда продолжаем! Резкий выдох! Да нет, во время прыжка!
Вскоре он позволил мне отдохнуть. Я с облегчением опустилась на заборчик вокруг площадки. Если честно, я уже и не хотела никаких особых трюков. Тьфу, элементов! И поэтому постаралась сделать лицо понесчастнее. Чтобы он сам понял, что с меня на сегодня достаточно. Тем более начало светать, на улице появились люди. Правда, на нас никто особого внимания не обращал – наверное, из-за этой серой, растянутой во все стороны одежды.
– Ну что, – сказал он, – погнали, как ты говоришь. Первый элемент: «баланс». Забирайся-ка на этот заборчик.
– Может, хоть руку дашь?
– Попробуй сама.
Но ему все-таки пришлось протянуть мне руку, и я оперлась на нее. Но ни за что не хотела отпускать.
– В этом суть элемента, – объяснил он, – чтобы ты научилась балансировать. Ну, ты руки-то расставь. Поймай равновесие. Вот… Теперь попробуй двигаться. Осторожно… Хорошо… Только, оп!
Я, конечно, не удержалась и завалилась прямо на него.
– Еще раз! – невозмутимо скомандовал он.
После баланса мы занялись «лэндингом», то есть обыкновенным приземлением. Наконец-то перелезли через заборчик вокруг детской площадки, на котором я училась балансировать, и подошли к детской горке. Мы забрались на нее, и он показал, как нужно спрыгивать.
– Отталкиваешься от поверхности. Сгибаешь колени. Руки расставляешь, балансируя. Потом в прыжке потихоньку распрямляешь ноги и обязательно…
– Я знаю, – не удержалась я, – приземляться надо на носки. Я умею это делать! Меня в Нью-Йорке один танцор уличный научил. Вот, смотри!
Не дожидаясь, пока он покажет мне этот «лэндинг», я взяла и сиганула вперед с детской горки.
– РУКИ! – закричал он мне вслед, когда я уже приземлилась, как положено, на носки, держа колени полусогнутыми. – Что ты творишь?
Он прыгнул рядом со мной, все сделав так же, кроме одного – он выставил вперед руки, согнув их в локтях и как бы спружинив на них.
– Коленочки не болят? – бросил он мне, поднимаясь. – Впрочем, без разницы. Вот кто у нас настоящий понторез-то оказался!
– Я, что ли? – не поняла я. – Но почему? Я же все правильно сделала!
– То есть ты не заметила, что я на руки свой центр тяжести перенес?
– А зачем?
– Да будь тут немного повыше, ты бы себе так колени повредила, что хромая отсюда ушла бы! И обвинила бы во всем меня! Все, хватит. Демонстрируй свои навыки кому другому, я пошел.
И он правда двинулся к своему рюкзаку.
– Постой! – завопила я, хватая его за рукав куртки. – Ну, прости, прости! Больше не буду. Да это единственное, что я умею. Правильно приземляться. То есть, – добавила я торопливо, – я думала раньше, что это правильно. Ошибалась, признаю. Покажи еще раз, а? Пожа-а-а-алуйста.
Он кивнул. То ли в воспитательных целях меня ругал, то ли отходчивым оказался. После «лэндинга» он показал мне еще один простой элемент – «лэйзи». Это такое ловкое перепрыгивание через забор оказалось. Подбегаешь, опираешься на руку, ногой, близкой к препятствию, делаешь мах, переносишь тело над заборчиком и опираешься на вторую руку.
«Лэйзи» оказался легким для него, но сложным, конечно, для меня. Я вроде ногу занесла, но «перелететь» не вышло. Потом снова попробовала, и «оседлала» заборчик.
– Слушай, наверное, пока не смогу…
– Давай-ка пошагово попробуем.
– Ты вообще не сдаешься?
– А чего тут сдаваться? Есть задача – научить тебя делать «лэйзи». Вот я ее и решаю. Это же обычная практика паркура. Смотри: подходишь, кладешь руку на забор. Давай.
– Это легко!
– Отлично. А теперь мах! Ближней ногой. Ага. Еще раз. Шаг. Рука. Мах. И…
– Ой, – вырвалось у меня, когда я перелетела, – а как бы это повторить, а?
Когда мы закончили, стало уже совсем светло. Мы уселись на заборчик, и он достал из рюкзака воду.
– Будешь?
– Я твоя должница, – тяжело дыша, проговорила я и принялась жадно пить.
Потом глянула на часы. Начало седьмого.
– Не опоздаешь?
– Поезд в половину. А там рядом со станцией.
Он закурил.
– А как же здоровый образ жизни? – подколола я его, бросая пустую бутылку в урну и, конечно, промахиваясь.
– Ты не представляешь, как много спортсменов курят, – спокойно сказал он, выдыхая дым в другую сторону, подальше от меня, – просто при моем образе жизни, постоянных тренировках, это не так вредно. При быстром беге смола выветривается. Но это не значит, что можно начинать курить в тринадцать.
– Мне пятнадцать! Но я и так не собиралась. У меня дедушка от рака легких умер, я даже пробовать не хочу, – покачала головой я, подбирая бутылку и донося ее уже до законного обиталища.
– Хорошо, что у тебя есть эта причина, но есть люди, которых бы это не остановило. Никогда не знаешь, что к чему тебя подтолкнет.
– А что тебя подтолкнуло к паркуру?
– Да я как-то случайно начал им заниматься. С детства любил прыгать. А потом выяснилось, что это паркур. Знаешь, что мне нравится? Я не люблю соревнования. В паркуре их нет. Тут соревнуешься со своими собственными достижениями на каждом этапе. Вроде как встаешь на следующую ступеньку.
Я кивнула. Это я и ощущала. Переход на следующую ступеньку моей собственной лестницы. Ведь я не сбежала с тренировки, а могла бы, между прочим!
– А еще меня подтолкнула лень.
– Лень?!
– Ага. Трейсеры ведь очень ленивые люди. Им влом обходить препятствия.
Я засмеялась и распугала голубей, несмело подкравшихся поближе в надежде получить от нас каких-нибудь крошек. Он потушил сигарету, достал плеер и сунул в уши наушники. Я придвинулась, чтобы глянуть на бегущую строку. The Chemical Brothers[65].
– Саундтрек к «Ханне»?[66] – наугад спросила я.
Он кивнул.
– Тоже их люблю, – сказала я, – особенно ту, под которую Ханна среди контейнеров от преследователей прячется.
