Ласло Харш - Ребята не подведут!
В подворотне Габи неожиданно остановился и с тревогой воскликнул:
— Зеленорубашечник! А вдруг он распознает, что Тамаш — это Дуци?
Посовещавшись, они сделали так: бабушка сняла платок и перевязала Дуци щеку, будто она ранена. Когда они спустились в подвал, все бросились обнимать спасенных, стали ощупывать их и засыпали бездной вопросов: нет ли у них травм, хотят ли они есть, пить или, может, полежать после такого кошмара?
И только господин Теребеш брюзгливо ворчал, что, мол, для четырех человек потребуется немало еды, а у них и без того продукты на исходе.
Зеленорубашечник недоверчиво и подозрительно приглядывался к пришельцам, словно о чем-то догадываясь.
Тетя Чобан и мама тут же взялись устроить поудобнее измученных людей. Те рассказали, как произошла катастрофа. Сначала они услышали из подвала страшный треск, стены рухнули, и все погрузилось во мрак. Очнулись они только тогда, когда почувствовали, как лица им лижет какая-то собака, теребит за одежду и жалобно скулит. В подвале было ужасно темно: хоть глаз выколи, но больше всего они боялись задохнуться. Однако собака начала рыть лапами обрушившуюся на них землю, проделала небольшую дыру, кое-как вылезла через нее наружу, потом тявкнула и убежала. Хоть они и сидели в темноте, зато, по крайней мере, хорошо знали, что уже не задохнутся, так как в проделанную собакой щель поступал свежий воздух и даже изредка виден был свет вспыхивавших ракет.
Слушая рассказ, зеленорубашечник недоверчиво кивал головой, многозначительно подмигивал господину Теребешу и наконец сказал:
— Заладили одно и то же: собака, собака! Разве у нее клички нет?
— Как же нет! — вспылила бабушка. — Ее зовут Пушком.
Услышав, что речь идет о нем, Пушок поднял голову.
Габи посмотрел вокруг: что делать, чем помочь Пушку?
Доктор Шербан и дядя Шефчик, как по команде, поднялись и, заложив руки в карманы, с независимым видом подошли к зеленорубашечнику, который таращил глаза на Пушка и нащупывал спусковой крючок своего автомата. Мама тоже появилась из полумрака и через плечо зеленорубашечника взглянула на Пушка.
Пушок с наслаждением потянулся и ткнулся мордой в ноги бабушки.
— Так! — произнес зеленорубашечник. — Значит, Пушок. Я так и думал.
Пушок зарычал. Зеленорубашечник пнул его ногой.
— Прочь, подлая тварь! — взревел он.
Потом он отвернулся от Пушка, скрипнул зубами и спросил невинным тоном:
— А что это за маленький мальчик, по имени Тамаш, у которого личико так закутано, что ничего не видать? Ну-ка, посмотрим!
И он вдруг сорвал с мальчика бабушкин платок.
Когда из-под платка показалось узенькое личико, мама, тетя Шефчик и дядя Варьяш в один голос радостно воскликнули:
— Глядите-ка, да это ведь Дуци! Дуци Комлош! Значит, ты жива, девочка?
Лицо зеленорубашечника исказилось в злобной гримасе, которая казалась еще злее и отвратительнее из-за падавшей на лицо мрачной тени.
— Та-ак… — довольно протянул он. — Та-ак… Значит, этот мальчик — мадмуазель Дуци. Беглянка, скрывающаяся от властей! Ну что ж, я разделаюсь с ней. Как разделаюсь со всеми, кто посмел покровительствовать этому маленькому врагу, подрывая тем самым тыл нашей страны. Ну, паршивая девчонка, собирайся! Пойдем в участок. В нилашистский дом. Там мы тебя проучим. Марш!
Он грубо схватил Дуци за руку и подтолкнул к двери.
Доктор Шербан преградил ему дорогу.
— Извините, уважаемый господин Шлампетер, — очень вежливо сказал он, — здесь произошла какая-то ошибка.
— Никакой ошибки! — завопил зеленорубашечник. — Эта девчонка обязана носить желтую звезду! Это дочь Комлоша! Вот так!
— В этом смысле здесь действительно нет никакой ошибки, — почтительно кивнул доктор Шербан и даже при этом слегка поклонился. — Это и в самом деле девочка по имени Дуци Комлош. Вы заблуждаетесь в другом. А именно в том, что будто эта девочка Дуци Комлош куда-то пойдет. И, разумеется, вы тоже никуда не пойдете.
— Еще как пойду! — вскипел зеленорубашечник. — И не вздумайте заступаться за нее! Никакой пощады! Марш, марш!
— Теофил, — сдержанно вмешался в разговор дядя Шефчик, — не кипятись. Рано или поздно, а все равно поймешь, что тебе разумнее остаться. Так не лучше ли понять это сейчас?
— Так! — вращая налитыми кровью глазами, взревел зеленорубашечник и взмахнул автоматом. — Хотел бы я знать, кто меня остановит? А? Кто?
— Мы, — очень спокойно сказал доктор Шербан.
И в это мгновение отец и дядя Шефчик схватили с двух сторон зеленорубашечника и вывернули ему руки. Глаза зеленорубашечника вылезли из орбит, но он все еще сжимал в руке автомат. Габи подскочил к нему сзади и впился зубами в руку. Зеленорубашечник взвыл от боли и выпустил автомат, который и грохнулся на бетонный пол.
— Вот так-то оно лучше, — произнес доктор Шербан. — Я же сказал, что вы никуда не пойдете, а вы мне не верили. Эх, вы! Ну что ж, давайте веревку.
Веревка, еще недавно служившая спасательным средством, появилась тотчас же, а через несколько минут зеленорубашечник, связанный по рукам и ногам, лежал на полу. Доктор Шербан взглянул на него и заметил:
— Так надо было бы поступить еще 15 октября со всей вашей нилашистской бандой.
Он повернулся, вошел в склад и, ни слова не говоря, стал выносить ящики, мешки, кульки, корзины. Все с недоумением наблюдали за ним. Только Габи и Шефчик-старший подскочили к нему и стали помогать. Вскоре каморка опустела. Доктор Шербан осветил ее карманным фонарем, открыл заднюю дверь и сказал в темноту:
— Вы вне опасности, можете выходить.
Все повернулись к открытой двери. Доктор Шербан направил свет карманного фонарика на дверь. И вот в его ярком луче, щуря глаза, появились дядя Чобан и дядя Комлош.
— Андраш! Наконец-то! — обрадованно воскликнула тетя Чобан и бросилась мужу на шею.
— Папа! — не то плача, не то смеясь, взвизгнула Дуци и кинулась к дяде Комлошу.
— Старушка моя! — проворчал дядя Чобан и стиснул в объятиях жену.
— Доченька! — закричал дядя Комлош и, подхватив Дуци, поднял ее до самого потолка.
Многие радовались вместе с ними. Кое-кто растроганно крякал, кое-кто смахивал набежавшую слезу. Зеленорубашечник не проронил ни звука. Лежа на бетонном полу, он с ненавистью смотрел на ликующих людей. Доктор Шербан подошел к нему:
— А вам на некоторое время придется занять их место. Надеюсь, возражений не будет?
Зеленорубашечник молчал. Подождав с минуту, доктор Шербан изрек:
— Молчание — знак согласия. Прошу вас следовать за мной.
Габи подхватил зеленорубашечника за одну ногу, Денеш за другую, Шефчик-старший за голову, Дюрика за ухо. И они потащили волоком Теофила Шлампетера в бывший тайник, где и бросили его на соломенный матрац.
— Здесь вам никто не будет мешать, — сказал доктор Шербан зеленорубашечнику. — У вас будет достаточно времени подумать о тех подлостях, которые вы совершили. Ну, пошли, ребята!
Дверь за ними закрылась. Зеленорубашечник остался один.
Возвратившись, ребята и доктор увидели, что на столе горят настоящие свечи, а коптилка дяди Шефчика как бы теряется в этом ослепительном свете. Все, кроме Теребешей, столпились вокруг стола, слушая дядю Чобана, Дуци и дядю Комлоша, поочередно рассказывавших о своих приключениях. Дядя Комлош тяжело вздохнул, поглаживая остриженные волосы дочери.
— Узнать бы только что-нибудь о нашей маме…
Дуци посмотрела на него и уверенно заявила:
— Не горюй, папа, ребята ее разыщут.
И странно, эти слова Дуци ни у кого не вызвали улыбки. Наоборот, все только поддакивали. Так они и сидели при непривычно ярком свете свечей и, прислушиваясь к далекому глухому гулу, наверно, думали: «Что ж тут особенного, ребята и в самом деле ее найдут, если нужно…»
Вскоре свечи потушили, и только коптилка дяди Шефчика тускло освещала стены подвала. Покой и умиротворение вошли сюда через узкую дверцу, которую открыл доктор Шербан. Гул разрывов и орудийных выстрелов тоже стал мягче и глуше. Где-то наверху послышались громкие, отрывистые команды, но и те вскоре стихли: даже война и та перестала быть суровой в эту ночь.
На следующее утро все проснулись в хорошем настроении. Всюду слышались шутки, звонкий детский смех, добродушное ворчание дяди Чобана… Дядя Комлош, громко смеясь, возился с Дуци. И только Теребеши сидели с кислой миной, но это ничуть не омрачало радости других. Больше того, глядя на них, люди смеялись еще веселее.
За завтраком доктор Шербан сказал между прочим, что пора подумать о пополнении запасов продовольствия. Ведь не известно, сколько продлится осада и долго ли ждать освобождения. Отец предложил воспользоваться той самой лошадью, которую они видели вчера, и все расхваливал конское мясо, уверяя всех, что к обеду можно будет сварить великолепный суп. Дядя Чобан тоже доказывал, что конина замечательная штука и в Пеште уже съели уйму лошадей за время осады…
