Георгий Караев - На перекрестках столетий
От этих мыслей Карцева отвлек Володя Громов, который зашел на минутку после занятий. Сегодня он принес отрадное известие: ректор разрешил им на десять дней взять институтский автобус, и водитель готовит его к дальней дороге.
— Вот и отлично, — сказал Георгий Алексеевич. — А я тут как раз просматривал мои торопецкие записи и нашел одно занятное упоминание о «драконе». Правда, к нашей теме это не имеет прямого отношения…
— О драконе? — заинтересовался Володя. — Можно мне взглянуть?
— Конечно. — Георгий Алексеевич протянул юноше письмо Брянского и вычерченный им план.
— Вот это да! — воскликнул Громов, пробежав их глазами. — Прямо чудовище из озера Лох-Несс в Шотландии. Вот бы нам заехать туда!..
— Надо прежде узнать, где находится озеро Ручейное, о котором идет речь в письме, — сказал Георгий Алексеевич. — Если оно недалеко от Торопца, то, пожалуй, стоит наведаться в те края.
— Завтра же все точно разузнаю, — пообещал Володя, прощаясь.
На следующий день Карцева навестили студенты. История с «драконом» взбудоражила всех. Шутка сказать: их путешествие могло приоткрыть завесу таинственной загадки.
— В отделе картографии Публичной библиотеки мы разыскали озеро Ручейное, — доложил Володя. — Оно в 35 километрах к северо-востоку от Торопца, и к нему есть подъезд.
— Значит, решено — едем! — обрадовались ребята.
Георгий Алексеевич с улыбкой поднял руку, призывая их к спокойствию.
— Если мы решили по дороге посетить озеро Ручейное и произвести раскопки на кургане, — сказал он, — необходимо сначала обеспечить нашу поездку в научном отношении. Мы ведь с вами не палеонтологи и вряд ли разберемся там, что к чему. Поэтому предлагаю связаться с Институтом палеонтологии и попросить у них помощи и совета.
Все озадаченно притихли.
— А как же это сделать? — спросил Володя Громов. — Институт-то в Москве.
— Москва не за горами, — усмехнулся Георгий Алексеевич. — Мне вскоре предстоит быть в Москве по делам, я зайду в институт и покажу там письмо и план Брянского. Думаю, они сочувственно отнесутся к нашей затее. А вы пока спокойно сдавайте сессию…
В тот вечер допоздна беседовали о разных реликтовых ископаемых, вспоминали случаи неожиданных находок и всевозможные легенды о якобы чудом уцелевших в отдельных местах доисторических чудовищах, наподобие лох-несского; гадали, что за неизвестное животное может покоиться в кургане у Ручейного озера. Карцев отыскал в своем архиве и показал студентам фотографии окаменевших следов динозавров, которые он заснял неподалеку от Кутаиси. На снимках отчетливо были видны отпечатки трехпалых лап и могучих хвостов, оставшиеся на окаменелых пластах известняка.
После этого вечера уверенность ребят в том, что на кургане их ждет необычное открытие, стала непоколебимой. Разошлись за полночь, в приподнятом настроении, пожелав Георгию Алексеевичу удачи в Москве.
* * *Надежды Карцева оправдались. Директор Института палеонтологии Николай Николаевич Крамаренко охотно откликнулся на их просьбу.
— К нам нередко поступают аналогичные сообщения, — сказал он, — и мы придерживаемся того мнения — это, кстати, подтверждается практикой, — что в любом устном предании содержится какая-то доля истины. Передаваемое из поколения в поколение, оно, конечно, видоизменяется, обрастает фантастическими подробностями, однако в основе его нередко лежит какой-нибудь подлинный факт, действительное событие.
— Так что мы можем рассчитывать на вашу поддержку? — спросил Георгий Алексеевич.
— Несомненно. Конечно, надо еще все детально обсудить, но, полагаю, мы сможем оказать вам содействие. Тем более подобные случаи бывали. Через две недели должен состояться ученый совет, который решит этот вопрос. О результатах мы вам сразу же напишем. Если все будет в порядке, направим в Торопец небольшую научную группу. Допустим, вы даже не найдете там останков какого-нибудь ископаемого ящера, все равно обнаружится что-то такое, что послужило основой преданий, а это тоже представляет научный интерес. Желаю вам успеха!
Распрощавшись с директором, Георгий Алексеевич воспользовался случаем и зашел в палеонтологический музей, который находился тут же, на Ленинском проспекте, невдалеке от института.
У входа посетителей встречали гигантские наземные пресмыкающиеся. Скелет динозавра высотой с трехэтажный дом стоял на задних лапах, упираясь хвостом в пол. Вдоль широких окон зала вытянул свое двадцатиметровое туловище травоядный диплодок. Скелеты мамонтов с грозными бивнями завершали экспозицию. Побывав в музее и осмотрев его уникальную коллекцию ископаемых чудовищ, посетители чувствовали себя так, словно перенеслись на «машине времени» в доисторическую эпоху.
Под впечатлением успешного разговора с директором института и всего увиденного в залах музея Карцев возвращался ночным поездом в Ленинград. Он вез молодым последователям Тура Хейердала добрые вести и с удовольствием думал о том, какой прилив сил вызовут они у ребят. Теперь их разведывательная поездка обещала стать особенно интересной.
Глава 2. Вехами летописи
И вот он наступил наконец долгожданный день отъезда.
Капризная ленинградская погода на сей раз словно решила подать добрый знак путешественникам: безоблачное небо простиралось до самого горизонта, солнечные блики весело играли на плитах тротуаров и фасадах домов.
Быстро промелькнули центральные площади и проспекты, заполненные пестрой толпой. Проплыл в вышине золоченый купол Исаакия, показалась и исчезла застывшая над Невой фигура Медного Всадника, ее сменил величественный монумент защитникам Ленинграда в годы войны. Автобус свернул на Московское шоссе.
Затем скрылась из глаз и южная окраина города с современными новостройками.
— Ну теперь дорога прямая до самого Новгорода, — обернувшись на секунду, сообщил водитель автобуса Валерий Соловьев. С виду ему лет тридцать, не больше, но чувствуется, что шоферский стаж у него уже за плечами немалый. Баранка надежно покоится в сильных руках, движения точны и неторопливы. Не отрывая взгляда от дороги, он попутно успевает непринужденно болтать со студентами. И те тоже держатся с ним по-свойски.
Родители Валерия живут в Торопце, и он, естественно, рад случаю повидать их. Да и у всех в автобусе настроение приподнятое, бодрое. Солнце ласково светит в лицо, сухой асфальт упруго подталкивает колеса автобуса, унося его все дальше и дальше от Ленинграда. В приоткрытые окна врывается свежий лесной воздух.
Тосно, Ушаки, Шапки… И вновь березовые и еловые перелески. Речушки Тигода, Кересть, Полисть зеркальной поверхностью отражают бездонную голубизну неба. Прибрежные кусты ивняка задумчиво свесили в воду зеленые ветви.
— Заяц! — вдруг воскликнул Валерий. — Смотрите, заяц!
Все прильнули к окнам. Действительно, впереди на шоссе зайчишка, уши торчком, в оцепенении уставился на приближающийся автобус.
Резкий гудок вывел его из неподвижности, и, сорвавшись с места, серый помчался по шоссе впереди автобуса, задрав кверху маленький хвостик и смешно вскидывая зад. Новый отрывистый сигнал заставил его под общий хохот высоко подпрыгнуть и метнуться в сторону. Перемахнув через придорожную канаву, он исчез в кустах.
— Ну и шустер! — заметил, усаживаясь на место, Женя Журкин.
— Вот именно. Где уж мне было успеть его щелкнуть! — Сережа Жарковский сокрушенно развел руками, как бы оправдываясь перед товарищами за то, что не запечатлел на пленке забавный эпизод.
Автобус между тем уже пересек границу Новгородской области, на дорожном указателе появился старинный новгородский герб: два медведя, поднявшиеся на задние лапы, скрестили длинные копья. Под ними две рыбы на голубом поле.
— Интересно, что означает этот рисунок? — спросила Таня.
— Многое, — отозвался с переднего сиденья Георгий Алексеевич. — Во-первых, то, что в средние века Новгород окружали дремучие леса, в которых водились медведи, а Ильмень-озеро было богато рыбой. Во-вторых, медведи, заметьте, не просто стоят, но скрещенными копьями преграждают доступ к княжескому трону. Спросите почему? Да потому, что Новгород ведь сам избирал себе князя для защиты от внешнего врага. Так что вопреки воле веча никто не вправе был посягать на новгородский стол и вмешиваться в дела управления городом.
— Вот, оказывается, как все непросто, — протянул кто-то из ребят, внимательно слушавших рассказ Карцева.
— Конечно, — согласился Георгий Алексеевич. — В рисунке любого герба, как и во всяком символе, заключено почти всегда сложное социально-историческое содержание. И новгородский герб — наглядный тому пример.
