Валерий Медведев - Капитан Соври-голова
– Очень хорошо, – сказал Комаров. – Значит, так и будем темнить. Кто что спросит, ты копаешь ямы под черёмухи, а мы тебе помогаем.
Дима поставил ногу на лопату и ещё раз внимательно вгляделся в лицо Комарова – может, он его всё-таки разыгрывает? Но Комаров был серьёзен. И глаза у него были умные. Умные глаза умного мальчика. Круглые глаза круглого отличника. Только изредка, когда он шнырял взглядом по саду, в глазах у него поблёскивало что-то красное, как у кролика.
– Как делить будем? – спросил Комаров. Дима пожал плечами. Такая задача была не под силу даже самому распрекрасному учителю математики – разделить несуществующий клад.
– Давай пополам! – сказал Комаров.
– Как это пополам? – удивился неожиданно для себя Дима – вот ведь какое нахальство! Хоть и нету клада, но как это вдруг пополам.
– Секрет, конечно, твой – пояснил Комаров. – Но зато нас трое, а ты один. Поэтому делим так: пятьдесят процентов клада тебе, пятьдесят процентов – нам. Из них тридцать мне, а но десять – Молчунову и Печёнкину.
– Справедливо! – воскликнули Молчунов и Печёнкин, подступая к Диме и одновременно хватаясь за черенок его лопаты.
– Вы вот что, вы не хапайте! – заявил Дима после небольшой паузы всем троим, чтобы они сразу не поняли, что он имеет в виду: не хапайте лопату или проценты. – Дело миллионное! Надо всё взвесить и обдумать.
Подавляющие сняли руки с черенка лопаты, а Дима напустил на себя такой вид, как будто бы он и вправду производил в уме какие-то вычисления. (Он решил, что чем больше он будет торговаться, тем правдоподобнее будет выглядеть всё, что за этим последует.) И здесь в его голове произошла вдруг такая необъяснимая вещь – ему показалось, что в разделении несуществующего клада есть какая-то несправедливость… И вообще почему – несуществующего? Вот сосед говорил – находят же! То тут, то там! А вдруг…
– Значит, пополам! – прошептал Молчунов.
– Ишь вы какие! Пополам! Двадцать процентов я уже обещал деду! Мне самому нужны деньги. А остаётся от деда только восемьдесят! Из этих восьмидесяти процентов я могу обещать вам только двадцать!
– Не жмись, – сказал Комаров. – Давай весь угол!
– Какой ещё угол? – удивился Дима.
– Угол – это двадцать пять процентов, – объяснил Молчунов.
Для вида Дима ещё немного «пожался». Потом махнул рукой и проговорил:
– Ладно, только сначала принесите извинения…
– Это ещё за что? – начал было Комаров.
– Возле кинотеатра вы посмели оскорбить одну мою знакомую… хорошую знакомую, – добавил Дима.
– Извиняемся, – сказал Комаров.
– И деньги надо вернуть, – сказал Дима, – те, что вы у меня в долг брали.
– Нет денег, – сказал Комаров.
– Подпрыгни, – сказал Дима.
Комаров подпрыгнул, и в кармане у него зазвенела мелочь. Пришлось вернуть долг.
«Жалко, Тошка не видит», – подумал Дима и громко сказал:
– Ладно, грабьте!
Итак, из ста процентов, может быть, существующего клада Диме принадлежало, может быть, целых семьдесят пять. Диму это здорово обрадовало, хотя какая разница, сколько процентов из ничего тебе принадлежат. Девяносто девять или один?
– Учтите, – сказал Комаров своим помощникам. – Угол делим так: мне пятнадцать, вам– десять на двоих. Чтобы потом не было разговоров.
Молчунов и Печёнкин сбегали за лопатами, а Дима с Комаровым уселись рядом на гранитном камне с загадочными знаками. Дима скрестил руки на груди.
– Десять кругов? С какого начинать? – спросили Диму Молчунов и Печёнкин.
– Неужели не понятно? – с преувеличенным удивлением сказал Дима. – Простейший шифр. Вероятно, клад спрятан в круге под цифрой один. Если там клада не будет, вероятно, он закопан в круге под номером два. И так далее.
Молчунов и Печёнкин вонзили лопаты в первый круг. Дима с Комаровым стали наблюдать за их работой.
– Димка! – раздался за спиной голос сестры Зинаиды. – Вот я сейчас папе скажу! Ты помнишь, что тебе папа приказал?
Дима прижал палец к губам, поясняя мимикой следующее: я всё помню, что я сам, в педагогических целях, во что бы то ни стало, все ямы своими руками!
– Сейчас приду и приведу папу! – сказала Зинаида.
Если Зинаида приведёт папу (а она приведёт, это уж точно!), то Дима знал – ему придётся, без всяких отговорок, своими руками.
– Зин, – сказал Дима. – Хочешь, я тебе открою одну тайну! Так и быть… Дело в том, что мы копаем… не ямы для кустов… а мы… это… ищем…
– Что вы ещё тут ищете? – спросила Зинаида с таким выражением, как будто она всё ещё находилась на пути к папе.
– Только дай слово, что могила!
– Ну, могила! – сказала Зинаида.
Дима оглянулся. Комаров смотрел на него, угрожающе сжав кулаки.
– Клад мы ищем, вот что!
– Какой клад? – удивилась Зинаида. – Глупости ещё! – И, мотнув головой, она скрылась в кустах.
– Мне кажется, ты ей зря про клад трепанулся, – процедил сквозь зубы Комаров.
– А по-твоему, было бы лучше, если бы сюда пришёл мой отец и взял это дело в свои руки? И потом, она всё-таки мне родная сестра!
– А претендовать она не будет? – спросил Комаров.
– На что претендовать?
– На долю от клада…
– С чего это она будет претендовать? – возмутился Дима. – У нас в стране такой закон – кто не работает, тот не ест!
– Ну, как? – спросил Комаров Молчунова, когда тот, скрывшийся в первой яме по пояс, перестал махать лопатой.
– Пока ноль-ноль, – сказал Молчунов.
Дима подошёл к первой яме, заглянул внутрь, посветил фонариком, и решил, что в такой глубокой яме можно сажать уже не черёмуху, а целый дуб, и сказал:
– Попробуйте во втором круге… Дед говорил, что клад зарыт не шибко-то глубоко.
Витька Молчунов уже хотел вылезать из ямы, как вдруг, копнув последний раз, сдавленным голосом крикнул:
– Есть!
– Что есть?
Комаров поднялся с травы и в два прыжка оказался возле ямы. С фонариком в руках он упал на колени. Дима тоже суетливо вытащил из кармана электрический фонарик. Три луча света, направленные с разных сторон, скрестились у ног окоченевшего от неожиданности Виктора. На дне ямы лежали две тусклые золотые монетки.
– Золото, – тихо прошептал Комаров и хотел нагнуться, чтобы поднять их, но Печёнкин вдруг схватил его за шиворот. – Я сам! – сказал Комаров, слезая в яму.
Тогда Дима тоже схватил Комарова за воротник.
– Это почему же ты сам? На моём участке работаете, а не на своём. Здесь я хозяин. Тут я сам – сам!
Толкнув Диму в грудь кулаком, так что он и на ногах не удержался, Комаров схватил монетки вместе с землёй и зажал их в кулаке.
Диму охватила дрожь. Ну, надо же! Теперь не нужно будет унижаться перед родителями, выпрашивать у них каждый день деньги на мороженое, на кино и вообще.
– Да это не золото! – неуверенно, вдруг упавшим голосом проговорил Комаров, разжимая пальцы и разглядывая монетки при свете фонарика. – Это наши одна и две копейки! Это кто же их тут зарыл?!
Комаров молча схватил Печёнкина за пиджак и сунул руку ему в карман. Вывернул подкладку. Указательный палец Комарова вылез через дырку в кармане пиджака.
– Ах ты, карманная дырка! – сказал он, ударяя Печёнкина по лбу кулаком. – Не носи деньги в дырявых карманах, не носи!!
– Деньги к деньгам, – сказал Печёнкин, не обращая внимания на комаровский кулак. – Хорошая примета!
Сказав это, Печёнкин молча схватил лопату и побежал к третьему кругу. То же самое сделал и Молчунов.
Дима с Комаровым уселись рядышком, освещая фонариками землю. Диму било в лихорадке какое-то предчувствие. В конце концов, многие же клады были найдены совершенно случайно! И эти подавляющие могут найти. Случайно! На территории дачи Колчановых, как написали бы в газете.
– Слушай! – зло сказал Комаров. – Ты, капитан Coгo! Если ты хочешь получить свои с дедом проценты, так чего сидишь как вкопанный, сложа руки? Ты что – клад?
А Диме только этого совета и надо было. Поэтому он вскочил и, всё время оглядываясь назад – как бы этот клад не нашли без него, – помчался в сарай еще за одной лопатой.
– Между прочим, – сказал он Комарову, вернувшись рысью, с лопатой на плече, – на твоём месте я тоже взял бы в руки какую-нибудь мотыгу.
– Это ещё зачем?
– Когда деньги появятся на свет, ещё неизвестно, как твои парни поделятся с тобой!
– Это ещё почему? – започемукал Комаров.
– Потому что потому! Потом увидишь – почему! Ты что – фильмы про клады не смотрел?
Когда Дима выбросил из четвёртого круга десять или двенадцать лопат земли, из темноты вдруг возникла Зинаида. От нервного напряжения и непривычной работы с Димы пот лил в три ручья. Сердце колотилось не в груди, а где-то в голове. Зинаида предстала перед кладоискателями в джемпере и брюках, у неё тоже была лопата.
– Ты это чего? – спросил Дима.
– Как чего? Я тоже клад искать буду!
Из темноты сада доносился лязг лопат и приглушённые голоса подавляющих.
