Бус Таркинтон - ПЕНРОД-СЫЩИК
Пенрод шумно вздохнул. Он не мог придумать ничего путного и в отчаянии выпалил:
– Ну, он так влюбился в мою сестру Маргарет, вот я и подумал, что с ним не все ладно!
Мистер Джонс посмотрел на него очень странным взглядом. Он будто хотел еще что-то сказать, но тут из угла, куда некоторое время назад скромно удалился мистер Роберт Уильямс, раздался очень странный звук. Как будто Роберт пытался изо всех сил подавить приступ смеха. Маргарет метнула в сторону Роберта очень выразительный взгляд, затем встала с кресла и величественно удалилась на веранду.
– Думаю, нам с Марджори уже пора идти, – вымолвил мистер Джонс, и голос его как-то странно дрожал. – Пойдем, Марджори.
У мистера Джонса сейчас было очень красное лицо. Проходя мимо мистера Скофилда, который тоже стоял с очень красным лицом, он, поглядев в сторону Пенрода, тихо сказал:
– Надеюсь, вы не…
На его мирную инициативу отозвалась миссис Скофилд. Щеки у нее алели не меньше, чем у обоих мужчин, и говорила она сквозь платок, плотно прижатый к губам, отчего ее слова прозвучали не слишком внятно. Все же мистер Джонс разобрал.
– Нет, – сказала она. – Он не будет.
Потом гости направились к выходу, а мистер и миссис Скофилд, будучи вежливыми хозяевами, пошли их проводить. Мистер Роберт Уильямс направился на веранду. Теперь в гостиной остались только Пенрод и Сэм. Оба они поняли, что угроза миновала, и это повергло их в полное замешательство. Они в равной мере не понимали ни того, в чем заключается их преступление, ни того, почему вдруг перестали быть правонарушителями.
Правда, это не мешало им чувствовать огромное облегчение.
Сэм продолжал чертить ботинком воображаемые узоры на полу. Пенрод вытряс из себя еще немного опилок. Однако ни тот, ни другой не произнесли ни слова.
Глава XXII
НОВЫЕ ЗВЕЗДЫ НА НЕБОСКЛОНЕ
Было так жарко, что, казалось, еще чуть-чуть и все вокруг начнет плавиться. Задний двор Скофилдов парился в солнечных лучах. В это время Пенрод и Сэм, затаив дыхание от восторга, наблюдали за неким удивительным существом. Существо это они обнаружили на ветке густого куста, росшего в углу двора. С виду оно напоминало крохотную гармошку тускло-зеленого цвета, на которой вполне бы могли играть эльфы. Но Пенрода и Сэма не так-то легко было провести. Они знали, что это никакая не гармошка, а табачный червь. Правда, столь крупного и, можно даже сказать, чистопородного экземпляра они еще никогда не встречали и потому довольно длительное время провели в безмолвном созерцании этого чуда. Но вот, наконец, Пенрод тихо сказал:
– Интересно, о чем он сейчас думает?
Червяк и впрямь сидел так неподвижно, словно о чем-то задумался.
– Ну, может быть, он думает о том, какой он толстый, – высказал предположение Сэм.
– Спорим, ты не знаешь, где у него голова, – сменил тему Пенрод.
– Спорим, ты тоже не знаешь.
– А я и не говорил, что знаю, – сварливым тоном ответил Пенрод.
– А я что, по-твоему, говорил?
– А кто сказал, что ты говорил?
Этот вопрос порядком разозлил Сэма, кроме того, он вконец запутался.
– Но ты ведь сказал, что я не знаю, где у него голова, – начал он, – а я…
– Но ты ведь не знаешь, где у него голова!
– Ну, и ты не знаешь.
– А я не говорил, что знаю.
– А я что, по-твоему, говорил?
– А кто сказал, что ты говорил?
– Слушай, – начал Сэм, но тут же умолк. Его не покидало ощущение, что когда-то он уже испытал нечто подобное. Наверное, это было то самое чувство, которое побуждает некоторых людей верить в переселение душ.
Казалось, сейчас вспыхнет очередная ссора. Однако зеленое существо вдруг пришло в движение, и это отвлекло двух друзей от дальнейшего развития конфликта.
– Смотри! – закричал Пенрод. – Он пошел!
– Лезет по ветке, – уточнил Сэм, – теперь ясно, у него голова сверху.
– То, что он лезет вверх, еще ни о чем не говорит, – высокомерно возразил Пенрод. – Мне кажется, он может лезть и задом, и передом. Ты не согласен?
– Нет, не согласен, – настаивал на своем Сэм. – Зачем, скажи на милость, ему ходить задом наперед, когда гораздо удобнее ходить, как все ходят? А если так, у него голова наверху. Тут и говорить не о чем.
– Нет, есть о чем! Надо найти, где у него лицо. Только тогда будет ясно, где у него голова. Где лицо, там и голова. Так или нет?
– Нет! – категорически возразил Сэм. – У него вообще нет лица. Он вообще сверху выглядит точно так же, как снизу. Сам не видишь? Никакой разницы нет. Каждый, у кого голова хоть немного варит, поймет, что голова у него сверху. Думаю, ему бы самому не очень понравилось, если бы у него голова была внизу.
– А ты откуда знаешь, что бы ему понравилось? – спросил Пенрод. – Может, он как раз хочет, чтобы у него голова была не сверху, а где-нибудь в другом месте?
– А зачем ему это хотеть? – раздраженно возразил Сэм. – Зачем ему может понадобиться, чтобы голова была в другом месте? Зачем кому-нибудь такое надо?
– Зачем? – предвкушая, как сразит сейчас соперника убийственным аргументом, переспросил Пенрод. – Ты не знаешь, зачем?
– Нет, не знаю. И ты не знаешь!
– Ах вот как, значит, я не знаю?
– Конечно, не знаешь! – выкрикнул Сэм.
Пенрод одарил его высокомерной улыбкой.
– Спорим, сейчас я тебе скажу, зачем?
– Ну, скажи.
– Вот. Слушай! Допустим, кто-то охотится за ним, и тогда он, вполне естественно, захочет, чтобы лицо у него было внизу. Потому что так ему будет лучше видно, ползет за ним кто-нибудь или нет. Так или не так? Думаю, тут и спорить не о чем!
Сэм был повержен. На блестящие доводы друга ему было нечего возразить. Пенрод, в свою очередь, не собирался облегчать Сэму горечь поражения.
– Ну, – язвительно заметил он, – теперь ты, наконец, убедился, как много понимаешь в червяках?
У Сэма хватило присутствия духа, и он признал поражение.
– Может, я и не понимаю в табачных червях, – скромно проговорил он, – не так-то уж я много их видел. – Он растерянно поскреб землю носком ботинка. Потом, словно о чем-то вспомнив, он оживился и несравненно более веселым тоном добавил:
– Зато, могу поспорить, ты не знаешь про кузнечиков то, что я знаю!
– Спорю на что угодно, если я не знаю, и ты не знаешь.
– Спорим, сейчас я тебе скажу?
– Ну, давай, говори!
– Спорим, ты не знаешь, что кузнечики жуют табак!
Пенрод презрительно фыркнул.
– А вот и жуют! – настаивал Сэм, и в голосе его послышалось возмущение.
Пенрод хохотал, строил рожи, приплясывал и издавал какие-то дразнящие вопли. По мнению Сэма, он вел себя просто отвратительно.
– Сейчас сам увидишь!
Сэм принялся шарить в траве. Пенрод с подчеркнуто пренебрежительным видом плюхнулся на землю под кустом и продолжал издеваться над приятелем. Он перекатывался с живота на спину, колотил ногами по земле, размахивал руками и, не переставая, смеялся.
– Кузнечики жуют табак! – вопил он. – Кузнечики. Жуют! Ха-ха-ха!
– Вот, – сказал Сэм. Он, наконец, нашел кузнечика и теперь предлагал Пенроду небольшой эксперимент.
– Гляди!
Сэм поднес к челюстям кузнечика палец, затем чуть-чуть сжал пленника и тут же получил веществнное доказательство.
– Ну, теперь понял? – крикнул он, тряся перед носом Пенрода указательным пальцем, на конце которого осталась «табачная» жвачка. – Может ты и теперь скажешь, что кузнечики не жуют табак?
Пенрод от восхищения не мог выговорить ни слова.
Следующие четверть часа никак нельзя было назвать удачными для окрестных кузнечиков, ибо Сэм, а с ним и Пенрод продолжали изучать степень пристрастия этих насекомых к табаку.
– Подумаешь, – сказал наконец Сэм, – я с пяти лет знаю, что кузнечики жуют табак.
– И ты ни разу не сказал мне об этом! – поразился Пенрод скрытности друга.
– Пенрода настолько удивило это открытие, что он понял: уж в тот период лета, когда водятся кузнечики, он теперь никогда в жизни не сможет соскучиться.
– Я просто думал, что все это знают, – скромно ответил Сэм. – Ну, а когда ты сказал, что я ничего не понимаю в червяках, я вспомнил, что зато знаю кое-что про кузнечиков. И я подумал: а вдруг ты не знаешь? Но все-таки мне казалось, что ты это тоже должен знать.
– А что еще умеют кузнечики? – спросил
Пенрод. Самим вопросом он как бы подчеркивал, что во всем, что касается кузнечиков, целиком и полностью уповает на знания Сэма.
– Ничего, – ответил Сэм. – Больше они ни на что не способны.
– Слушай, а где они берут табак? Из табачных магазинов что ли таскают?
– Ну да. И из других мест тоже.
Потом они снова принялись экспериментировать. Похоже, несчастным кузнечикам уже не суждено было предаваться, как пагубному пристрастию к табаку, так и хорошим привычкам. И вот, когда поблизости больше не оказалось ни одного живого кузнечика, Пенрод спросил:
– А еще что-нибудь ты знаешь, Сэм?
Мистер Уильямс решил, что Пенрод опять над ним издевается и в праведном гневе рявкнул:
