Валентин Гноевой - Гучок
– Дня через три тебе бы уже тошнило от этой очереди, – насмешливо возразил Гучок.
– А по тундре наверняка бродили бы какие-нибудь котлетозавры, – предположил суслик. – Где много еды, там много едоков.
– Тогда бы и нас с Кешей вездекар не потянул, – добавил лягушонок, проглатывая порцию комаров, прилипших на его высунутый язык.
– Он и так нас скоро не потянет, – сердито проговорил дракоша, глядя на Гошу. – Хватит брюхо набивать!
– Дай поесть по-лягушачески! – возмутился лягушонок. – Впереди Северное Ледовитое Озеро. А в нём, небось, кроме мороженых окорочков ничего не плавает.
– А, разве окорочка это рыба? – удивился Кеша.
– Нет, курица! – ехидно ответил Гоша.
– Это что ещё за Северное Ледовитое Озеро? – спросил Гучок, стараясь чем-нибудь отвлечь друзей от спора.
– Это большая вода, – произнёс суслик. – Я вам о ней говорил. До неё осталось пол-дня ходу на оленях.
– Где-то за ним живёт Дед Мороз, – добавил вожак.
– Так, ведь, его надо переплывать, – рассуждал дальше Гучок. – Вездекар нас всех не потянет.
– И на цём будим плыть? – поинтересовался Игорёк.
– Давайте дойдём до воды, а там разберёмся, – предложил суслик.
Он отпустил своих оленей, и путешественники пошли дальше со стадом вожака.
Местность стала более пологой, а на пути всё чаще стали чаще попадаться большие лужи. Олени брели прямо по этим лужам, потому что они были мелкими. Ветер усилился, поэтому надоедливой мошкары стало меньше, а вместе с ней стало меньше и еды для лягушонка. Гоша пытался ловить редких мошек, но ветер уносил их быстрее, чем он мог их поймать.
– Ну, всё. Поп-корм закончился, – вздохнув, прознёс он.
Впереди показалась полоска океана. Чем ближе друзья подходили к берегу, тем длиннее становилась эта полоска.
– Ого, озело! – восхищённо сказал Игорёк. – А льда пацему нету?
– Так сейчас же лето, – удивился Гучок.
– Ано называица Ледавитае, знацит, долзен быть лёд, – настаивал Игорёк.
– Логично, – поддержал его дракоша.
– Ну, у него же не может быть два названия. Одно для зимы, а другое для лета, – возразил Гучок.
– Сейчас дойдём до берега, там попробуете воду, – вмешался суслик, – и тогда вам всё станет понятно.
После этих слов воду можно уже было не пробовать. Все поняли, что она была холодная. Но, когда они дошли до берега, Игорёк первым делом таки пошёл к воде.
– Вау! Ледавитая! В смысли, ледяная.
– Лёд здесь появляется уже в октябре, а тает только в мае, – добавил суслик. – Так что вам, в каком-то смысле повезло, что вы видите это озеро без льда.
– А в каком смысле не повезло? – спросил Гучок, почувствовав, что суслик что-то недоговаривает.
– Не повезло, что придётся плыть. По льду можно было бы идти.
– Ну плыть, так плыть, – деловито рассудил Игорёк. – Где здесь калабль?
Все, включая оленьего вожака, как-то странно на него посмотрели.
– Циво вы на миня так смотлите? – не понял мальчик. – Или вы хатели песком плыть?
Друзья озадаченно переглянулись.
– Эй, звук вклюците! – потребовал Игорёк.
– А, ты, что, думал, вас тут корабль будет ждать? – насмешливо спросил суслик. – Как такси? Эй, шеф, на северный полюс подкинешь?
– Ну, не такси, канесна… Но, лаз есть вада, знацит, долзен быть и калабль, – рассудил мальчик. – Где-та.
– Логично, – согласился дракоша. – Тогда нам нужно идти его искать. Куда-то.
– Корабль, не корабль, а искать надо, – твёрдо сказал Гучок и, повернувшись к суслику, спросил. – Здесь есть что-нибудь плавающее?
– Есть одна мысль…, – задумчиво произнёс тот. – Ладно, идёмте.
И они, повернув направо, всей компанией пошли вдоль каменистого берега. После привычного и довольно однообразного тундрового пейзажа, жизнь на побережье выглядела необычной. Здесь пищу дарила не земля, а вода. Океан выбрасывал на песок и камни множество всяких водорослей, рачков и моллюсков. То тут, то там виднелись остатки мёртвой рыбы. В воздухе носились чайки, кайры, гаги и много других птиц. Те из них, которые были на земле, или что-нибудь клевали или с криком выясняли отношения друг с другом.
Интересно было видеть, как иногда эти птицы вместе с каким-нибудь песцом устраивали соревнование, кто у кого стащит рыбу. Пока песец отгонял от своей добычи одну чайку, другая, зайдя сзади, хватала рыбёху и улетала на ближайшую скалу.
Ещё интересней было дальше. На скалах тоже свободного места не было. Здесь располагались огромные птичьи базары. Любой, хотя бы немного плоский пятачок скалы, уступ или расщелина были заняты гнёздами. Гнёзд было столько, что птицы, насиживающие яйца, сидели одна рядом с другой. Все они были голодными, и поэтому с нетерепением ждали, когда другая птица из их пары принесёт что-нибудь поесть. Поэтому там начинался большой переполох, если кто-нибудь прилетал туда с едой.
Друзья проходили мимо одного из шумных птичьих базаров, расположившегося на невысокой скалистой гряде.
– Смотрите! – крикнул Кеша. – Пингвины в очках!
Вся скала была облеплена фигурками изящных чёрно-белых птиц, похожих на маленьких пингвинов. На их чёрных головах как-будто были одеты белые оправы от очков.
– Сам ты пингвин! Это кайры, – заявил Гоша. – А пингвинов на севере нет.
– Здрасьте, приехали! – подскочил на своём олене дракоша. – Мы же с тобой вместе по телеку про них передачу смотрели! Они живут там, где кругом снег и мороз! Я, даже, замёрз, пока смотрел. А потом неделю кашлял.
– Конечно замёрз. Ты же под кондиционером сидел, – спокойно ответил лягушонок и стал объяснять. – Пингвины живут только на южном полюсе, в Антарктиде. Там, как и на северном, тоже снег и мороз. А, вот, белые медведи, например, бывают только на севере, в Арктике.
– Аткуда ты всё эта знаис? – удивился Игорёк.
– Сам не знаю, – пожал плечами Гоша. – Книжки слушал, когда мама их Гучку читала. У меня, наверное, карта памяти большая.
– Какая-такая… калта памяти?
– Это мы вместе с папой компьютер ремонтировали, – улыбнувшись, объяснил Гучок. – Он говорил, что, чем больше карта памяти, тем больше она запоминает.
– А-а, – озадаченно протянул Игорёк. – А эта калта памяти в галаве?
– Она в голове у компьютера, – рассмеялся Гучок. – А у нас в голове просто память.
Игорёк незаметно снял шапку и начал на всякий случай щупать свою голову. Не найдя ничего, он успокоился и вместе со всеми продолжил изучать птичий базар и его обитателей.
– Да-а, с жилплощадью тут проблемы, – сделал вывод Гоша, разглядывая птичье общежитие. – Они там все друг на друге сидят. Места, что ли, другого нет?
– Там безопасно, – пояснил суслик. – Туда ни один хищник не может добраться. К тому же, кайры по очереди на яйце сидят. Мама насиживает, папа еду носит. Потом меняются.
– Туда ещё и яйца помещаются? – удивился Кеша. – Оттуда же свалиться, раз плюнуть! А у яйца даже лап нету, чтобы удержаться на скале.
– Лап нету, – согласился суслик. – Зато у них есть кое-что другое.
Он спрыгнул на песок и стал что-то рисовать. Все сгрудились вокруг него.
– Яйцо у кайры – остроконечное, – начал объяснять он, показывая на свой рисунок. – Поэтому, если, вдруг, кто-нибудь его случайно зацепит, или ветер сдвинет с места, то оно не упадёт вниз, а покатиться по кругу и вернётся.
Дракоша присвистнул.
– Это кто же им такое яйцо подарил? Дед Мороз?
– Вряд ли, – криво усмехнулся суслик. – Дед Мороз дарит то, что хочется, а не то, что нужно. Тут, наверное, природа побеспокоилась. Если бы яйца у кайр были другие, этих птиц стало бы намного меньше.
– Я себе представляю, что там начинается, когда птенцы подрастают, – задумчиво сказал дракоша.
– А они там долго не сидят, – ответил суслик. – Пухом и перьями обрастают, жирка набирают и вниз, в воду.
– Они ещё и плавать умеют? – удивился лягушонок. – Это же птицы!
– Так, ведь, это морские птицы, – продолжал объяснять суслик. – Они питаются рыбой и всякими рачкáми. Поэтому они не только плавают, но и ныряют на глубину за едой. Так что, птенцы подрастают уже в воде. И только потом начинают летать. А, рыбы у этих берегов полным-полно! Кстати, они её сами и прикармливают.
– Цем пликалмливают? – не понял Игорёк.
– Тем, что тебе сейчас на голову упало, – спокойно ответил суслик. – Пока они сидят там, на скале, все их какашки падают в воду. А для рыбы это первый деликатес.
