Эмиль Офин - Формула ЧЧ
— Да поднатужьтесь, черти! Мальчик, чего под ногами мешаешься? Только тебя тут не хватало!
Федя не обратил внимания на этот окрик, потому что смотрел во все глаза на буксирные крюки машины, обмотанные тросом, вспомнил, как помогал трактористу вытаскивать бревна на берег.
Он бросился к машине и, обдирая кожу на пальцах, начал разматывать трос.
Подбежал шофер.
— Молодец!.. Балда! Как же я сразу не сообразил?..
Они быстро опутали решетку тросом, шофер прыгнул в кабину и дал газ. Решетка вместе со штукатуркой и кирпичами отлетела прочь.
Пожарный сбросил брезентовую куртку и полез в окно; подковки его сапог блеснули и скрылись.
Все молчали. Даже ветер, казалось, поутих. Глухо шумела вода под колесами машин на Гаванской улице.
Опять появился милиционер. На этот раз он подъехал на подножке «Скорой помощи».
В окне показалась мокрая головенка с расплетенным бантиком. Девочку подхватили санитары и унесли в машину. Пожарный тоже вылез. Он отплевался, откашлялся и стал выжимать воду из гимнастерки.
— Давай и ты в Скорую: простудишься, — сказала толстая женщина.
Пожарный только рукой махнул:
— Не впервой, мамаша. Разве это наводнение? Вон глядите, уже отходит.
Действительно, ветер стих. Люди стали расходиться.
Женщина сидела на ступеньках крыльца и, кряхтя, выкручивала подол платья. Шофер отыскал свою фуражку и сел за руль. Прежде чем тронуть машину, он нашел глазами Федю и сказал ему, как взрослому:
— Сварил твой котелок вовремя. Повезло той девчонке. Будь жив…
Машина умчалась, а Федя опять побрел куда глаза глядят.
В нескольких минутах ходьбы от Гаванской улицы асфальт был совершенно сухой, — сюда не добралась вода. Люди спокойно шли по своим делам, лоточницы торговали конфетами, яблоками. Федя прошел было мимо одного лотка, но остановился и оглянулся. Лоточница отошла к продавщице эскимо и судачила с ней, оживленно размахивая руками.
Федя вернулся, боком проскользнул возле лотка и перешел на другую сторону улицы.
Ушам его было жарко, а спине холодно. Зато теперь в кармане лежало целое антоновское яблоко — все же в трудную минуту помогла наука остроносого.
Какое большое яблоко! Даже карман оттопыривается. Очень хочется съесть его поскорее, но надо отойти подальше; спине все ещё холодно, но бежать нельзя. «Никогда не беги зря, не привлекай к себе внимания», — так говорит остроносый.
И вдруг Федя вспомнил женщину, у которой хотел вырвать сумку. Совсем явственно увидел её лицо с родинкой на щеке, вспомнил, как бежал, как за ним гнались…
Он заставил себя пройти спокойным шагом целый квартал и только тогда присел на скамейку в скверике возле ресторана «Балтика». Из открытых окон ресторана доносились вкусные запахи.
Через силу дожевав яблоко, Федя уже хотел встать со скамейки, но тут чья-то рука схватила его сзади за ворот.
Федя дернулся, попытался вывернуться, как давеча из-под руки дворника, но на этот раз его держали крепко. Он получил сильный подзатыльник, второй, третий.
— Вот где ты шляешься, паршивец! Ну, погоди, спущу я с тебя шкуру!
Услыхав голос отца, Федя перестал сопротивляться. Он только мелко дрожал, глотая слезы…
Глава шестая
ФОТОАППАРАТ В ДЕЙСТВИИ
— За нами идет слежка. Профессор, будь я проклят!
— Ну что ты, Симка, все фантазируешь? Какая там слежка! Это же чихальщик из четвертого «Б». Он тащится за нами от самой школы.
Мальчики шли по тротуару плечом к плечу. Игорь, как всегда, в середине, засунув руки глубоко в карманы куртки. Симка и Славка несли под мышкой пустые портфели.
— Скоро мы дойдем до этой «Балтики»?
— Ещё полквартала, Ига. Вон уже и вывеска видна.
— А не обманет твой знакомый?
— Ещё чего! Он же знаешь кто? Помощник повара, железный человек, у него в руках все продукты!
— Ладно. Идите вдвоем, а я здесь постою. Неудобно всем вваливаться.
— Правильно, Ига! Ты будешь тыл наш охранять и Леру с Нинкой поджидать. А если…
— Опять ты заговорил стихами! Неопубликованный поэт Серафим! — Славка дал ему пинка в спину. — Хватит, пошли.
Они юркнули во двор ресторана, а Игорь присел на уличную тумбу. Сейчас должны подойти Нинка с Лерой. Следующий рейд за крышками намечен в столовую Судоремонтного завода, там работает Нинкина мама. Игорь взглянул на ручные часы. Вечно они опаздывают. Ну, толстуха Нинка — ладно, она известная растяпа, а на Леру это не похоже — опаздывать. Недаром же ещё с первого класса её выбрали старостой. Первый класс! Какая она тогда была смешная — косички торчат, уши торчат, ноги голенастые, длинные, как у цапли. Когда Инна Андреевна сказала: «Дети, сейчас вы сядете за парты, и эти места будут вашими много лет», — Лера подошла к Игорю: «Я буду сидеть с тобой на этой парте!» Симка тогда принялся дразнить Игоря «девчоночным хвостом», а Славка отчего-то обиделся. Но Лера посмотрела на них своими прищуренными глазами. «Да, а зато он умеет влезать к себе в окно по водосточной трубе. И ещё он может бегать по верхушке забора, я сама видела. А вам слабо!» Но Игорь не хотел, чтобы его защищали девчонки, и на первой же перемене вздул Симку, чтоб не дразнился. А тот после этого, как ни странно, сделался его самым лучшим другом. А Славка… Ну, Славка Оболин — совсем другое дело. Он никогда не дразнил Игоря. Но в позапрошлом году Игорь нечаянно услышал, как он в раздевалке сказал Лере: «Да, я не умею бегать по кромке забора. Но я устно решаю любой пример, а Пушкина выучу наизусть всего. Тебе назло, вот увидишь!»
Игорь опять посмотрел на часы. Где же девочки? Он огляделся и вдруг увидел: в соседнем скверике мужчина бьет мальчика.
Сам здоровенный, а мальчик — худышка. Да что же это такое! Игорь вскочил с тумбы и побежал в сквер. Эх, жаль, Симка со Славкой ушли. Но все равно нельзя же допустить, чтобы так дрался этот жирный боров! Вон какой у него живот…
Игорь не остановился, не помедлил и секунды, только опустил свою остриженную под короткий бобрик голову и прямо с разбега боднул мужчину в живот. Тот даже покачнулся, но успел свободной рукой схватить Игоря и больно сдавил ему плечо. От мужчины разило вином.
— Ты откуда взялся, хулиган? Вот я сейчас с вами обоими расправлюсь!
Но расправляться ему не пришлось: из соседних кустов выскочил мальчишка с фотоаппаратом. Он нацелил объектив на мужчину и щелкнул затвором.
Мужчина оторопело посмотрел на фотоаппарат.
— Это что?.. Ты это зачем?
— Зачем, зачем! — передразнил Клим. — А зачем вы деретесь? Не трогайте Игоря. Вот отнесу вашу карточку лейтенанту милиции, он вас быстро найдет!
А к скверу уже спешили Симка и Славка. Они подбежали, бросили на землю битком набитые портфели.
— Что он от тебя хочет, Ига? Что случилось?
Клим поколебался немного и тоже подошел к Игорю, — маленький, на две головы ниже всех, но решительный — будь что будет!
Мужчина растерянно смотрел на мальчиков. Он, видимо, струхнул, однако Федю держал по-прежнему.
— Да ведь это же, извиняюсь, мой сын. Я его сутки разыскиваю. — Он покосился на фотоаппарат и повторил: — Мой сын Федька, понимаете, собственный!
— В социалистическом обществе нет частной собственности. Надеюсь, вам это объясняли там, где вы работаете? На почте, кажется? — насмешливо спросил Славка, разглядывая форменную фуражку мужчины. — А за то, что бьете ребенка, чей бы он ни был, знаете, что полагается в СССР?
— Да я же его не бил. Шлепнул два раза — и всё.
— Ничего себе шлепнул! Я видел… Это ещё на улице. А дома вы с него шкуру спустите? — Игорь вынул сжатые кулаки из карманов куртки; губы его дрожали, бобрик на голове щетинился. Внезапно он неожиданным сильным толчком выбил Федю из рук мужчины. — Беги!
Федя стремглав пустился наутек. Славка бросился за ним. На бегу крикнул:
— Я его так спрячу, ребята, что этот пьяный боров ни за что не найдет!
Мужчина вспыхнул, но сдержался.
— Я его больше не трону, обещаю. А ты карточку никакому лейтенанту не носи. Договорились, малыш?
— Я вам не малыш, — бесстрашно отрезал Клим, но на всякий случай все же отступил за скамейку.
В сквер вошли толстуха Нинка и Лера. Они ели на ходу эскимо и с любопытством смотрели вслед уходящему мужчине.
— Что здесь у вас произошло, мальчики? Отчего ты, Игорь, такой злой и всклокоченный, как еж?
— Да вот, — сказал Симка, — этот дядька лупил своего сына, а Ига заступился.
— А за меня вступился вот он, — Игорь хлопнул Клима по плечу. — Спасибо, давай лапу.
Клим даже покраснел от радости. «Давай лапу». Это сказал сам Игорь Соломин. Тот Игорь, который не побоялся схватиться один на один с этаким боровом.
Все смотрели на Клима. Толстуха Нинка сразу отдала ему свое эскимо, а высокая красивая Лера так и прищурила синие глаза.
