Владислав Крапивин - Флаг-капитаны
«Может, и правда повезет», — подумал Сережа. Ведь и ему повезло. Прямо как в сказке.
…В тот день, после случая в троллейбусе он проводил мальчишку и его сестренку до самого кинотеатра. На вокзал с дядей Витей он, конечно, не поехал. Потом он ушел к Генке и пробыл там до ужина.
Виталий Александрович Вяткин — бывший дядя Витя — уехал в тот же вечер. Он взял в кассе только один билет, себе.
Сережа не стал с ним прощаться.
Из своей комнаты он слышал, как тетя Галя сказала брату:
— Изверг ты. Ведь он же еще ребенок…
— Не ребенок, — сказал дядя Витя. — Он сумел выбрать себе путь. Пускай и отвечает.
«Только не перед тобой», — подумал Сережа.
Папы дома не было. Он вернулся поздно, после дядюшкиного отъезда. И тогда все узнал. Он молча притянул к себе Сережку, положил ему на голову большущую ладонь, слегка взъерошил волосы. Они стояли так в полутемной прихожей, и Сережа думал, что с отцом ему в жизни очень повезло. А отец, видимо, решал, как же теперь быть.
И в этот момент случилось то, что можно считать чудом, а можно — самым обыкновенным делом. У дверей позвонили, и оказалось, что пришел Саша.
Никогда раньше он не приходил к Сереже.
Конечно, в первый миг Сережа удивился и встревожился: что-нибудь с Генкой?
— Да все в порядке, — сказал Саша, поймав Сережин взгляд. И обратился к отцу — Вы уж извините за странный и поздний визит. Хотел сначала по телефону, да так, думаю, лучше.
— Это Саша, Генкин брат, — объяснил Сережа.
— Ну так проводи гостя в комнату, — сказал отец. — Очень рад.
— Я, собственно-, не к Сергею, а скорее к вам, — нерешительно проговорил Саша, когда его усадили на стул. — Есть один вопрос… Говорят, Сережа с дядюшкой собирался в Севастополь…
— Сорвалось, — сказал отец.
— Да, знаю… Пока не сорвалось, хотел я им с Генкой, с братцем моим, сделать нечаянную радость. У меня там работа, в командировку собираюсь. Думал, возьму брата, а в Севастополе они встретятся. А теперь что?.. Может, мне их двоих забрать? Сам-то я буду занят, но у меня товарищ там есть, а у него мама. Она бы присмотрела…
Вот тогда, честно говоря, Сережа не выдержал. Он торопливо ушел в свою комнату, вцепился в клинок на стене и прижался лбом к тонкому холодному железу. Еще не хватало разреветься при Саше.
— Пойдем на раскопки. Может, уже начали работу, — сказал Сережа.
И они пошли в западную часть Херсонеса, где ленинградские студенты раскапывали храм десятого века. Но студентов еще не было. Сережа и Генка не торопясь побрели среди травы, среди зарослей дрока, в которых лежали каменные плиты и обломки колонн. Вышли на центральную площадь у разбитого бомбами Владимирского собора.
В этот ранний час в Херсонесе было пусто. Лишь у крытой галереи, где выставлены для зрителей необъятные глиняные вазы — пифосы, мальчишки встретили человека. Крепкий невысокий человек в зеленых шортах бодро шагал, будто катился им навстречу. У него была коричневая лысина, круглый загорелый живот и курчавые плечи.
Вздрогнув, человек остановился, изумленно посмотрел на ребят. Даже рот приоткрыл: собрался, наверно, о чем-то спросить. Но они обошли его с двух сторон, будто стоявший на дороге пифос. А потом засмеялись и мимо белого домика с антенной, по каменной лестнице, побежали к морю.
Они схитрили в этот день: позвонили тете Лизе и сказали, что обедать не придут, поедят в столовой. Потом позвонили в лабораторию Саше и его другу Алику, чтобы те не беспокоились. А потом, не тратя времени на столовую, купили по три пирожка и махнули на катере в Инкерман. Там у самого берега стоял полуразобранный старый тральщик. Они вплавь добрались до него и полдня играли там с мальчишками, с которыми Генка был знаком еще в прошлом году.
В сумерках они добрели до Симферопольской улицы, до двухэтажного дома, где жил с матерью Алик.
Гудели ноги, сосало в желудке, горели от солнца плечи. Но сильней усталости была радость. Потому что все еще только начиналось. Они прожили у моря всего шесть дней, и впереди был почти месяц.
— Полуночники, — сказала тетя Лиза. — Вот я вас…
— Бродяги, — сказал Саша, который играл с Аликом в шахматы. — Засажу под арест на трое суток.
— Но мы же звонили, что не потонули, не потерялись и вообще никуда не пропали, — жалобно сказал Генка.
— Сейчас будут врать, что обедали и ничуточки не хотят есть, — проницательно заметил Алик.
Сережа хотел возразить, что на такое нахальное вранье они с Генкой не пойдут. Но тут в коридоре длинно и беспорядочно затрезвонил телефон.
— Междугородная! — воскликнул Саша и бросился к двери.
Сережа слышал, как он торопливо сказал в трубку:
— Слушаю… Да, что? Да, правильно. Кто? Да, здесь…
И вдруг крикнул в открытую дверь:
— Сергей! Это тебя!
— Папа? — тревожно спросил Сережа.
— Да нет, не папа. Говори…
Сережа взял трубку и услышал непонятно чей, но знакомый-знакомый голос:
— Ты слушаешь? Это я. Я по порядку, чтобы скорее, а то разговор дорого стоит. Мама с папой уехали, а нам жить целый месяц, а денег мало. Во-первых, у меня есть камера, значит, можно снимать дальше.
— Стоп, — сказал Сережа. — Это кто?
— Это я, Данилка. Ну, флаг-капитан Вострецов… Ты слушай скорей, а то Юлька ругается, что долго говорю… Во-первых, она подарила мне камеру «Спорт». Хорошо работает, только надо часто батарейки менять. Значит, можно доснимать мушкетеров. Андрей Гарц в лагерь не поехал специально, чтоб сниматься…
Сережа увидел будто наяву растрепанную Данилкину голову, веснушчатый нос и неунывающие глаза. Он замахал в открытую дверь, подзывая Генку. Тонкий Данилкин голосок звенел отчетливо и громко. Сдвинув головы, Сережа и Генка слушали вдвоем.
— Во-вторых, Стаська заболел, и его привезли из лагеря. Он теперь поправился, но отец к нему опять прискребается, Натка в деревне, а какой адрес, я не знаю. Стаська и Нок ночуют у меня… Что делать?
— Я откуда знаю? — сказал Сережа. — Что еще?
— В-третьих, Митька нашел на берегу старую шлюпку. Можно сделать корабль, только надо ее вывезти. Лена сказала, что достанет машину. А пока помещения нет, можно у них во дворе чинить…
— В каком дворе? Какая Лена? — почти взмолился Сережа.
— Лена из райкома. Она приходила, нас искала… Ей Олег про нас написал. Шлюпка, конечно, гнилая, но Митька говорит…
В трубке раздались треск, писк, хрипы, короткие гудки.
— Алло! — заорал Сережа. — Алло, Данилка! Ну где ты?!
И снова прорезался Данилкин голос, еще громче и отчетливей:
— В-четвертых, появился клуб «Легенда». У них тоже фехтование. Звали к себе Митьку и Димку, но они сказали, что не пойдут. Тогда эта «Легенда» вызвала нас на соревнование. По стрельбе и по рапире…
— Кого нас?
— Ну, нас, «Эспаду»! Что им сказать? Когда вы приедете?
— Когда? — переспросил Сережа. Не мог же он сказать, что через месяц.
Данилкин голос зазвучал удивительно серьезно. Даже печально.
— Ну, ребят я соберу. А капитаны? Я, Митька да еще Димка. Ты же видишь, сколько всяких дел… Когда вы приедете? Можно завтра?
— Данилка, ты здоров? — спросил Сережа. — Завтра. За три тысячи километров.
— Самолетом же…
— А знаешь, какие очереди за билетами?
— Ну, постарайтесь! Ладно? Вы постараетесь? Алло! Ты слышишь?
Сережа еще слышал Данилку. А тот его— уже нет. Потом Данилкин голос угас, и короткие гудки зазвучали громко и непреклонно.
Очень близко Сережа увидел Генкино лицо. Кузнечика можно было не спрашивать: в глазах у него была уже дорога.
Саша стоял рядом.
— Что? — сказал он. — Заиграли трубачи тревогу?
— Не трубачи, а барабанщики, — отозвался Генка. — Саша… Тут ничего не поделаешь. Только вот как быть с билетами? В кассу не пробьешься… Ну, чего ты так смотришь? Да не бойся, мы не выпадем из самолета!
— Не выйдет, друзья, — сказал Саша. — Никуда вы завтра не поедете…
— Саша! — сказал Генка.
Саша серьезно продолжал:
— Билеты не проблема. Говоря по секрету, я могу их забронировать через заводоуправление. Но есть один очень важный вопрос.
— Что? — откликнулся Генка.
— Какой вопрос? — настороженно спросил Сережа.
— Это не секундная вспышка? Не каприз? Вам очень надо туда? Очень-очень?
— Да, командир. Очень, — ответил Сережа.
— Очень, — сказал Генка. — И мы будем ждать тебя там. Через месяц. А нам надо завтра.
— Послезавтра, капитаны, — решил Саша. — Я своей командирской властью дарю вам еще один морской день.
…Они прожилиуморя целых шесть дней, а завтра их ждал еще один. Длинный день, полный солнца, синих волн и радостных находок. День в удивительном городе, где смешались дома и корабли.
А потом…
