Юлия Кузнецова - Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник)
– Давай вернемся на кафедру? – прошептала я. – Спрячемся там.
– Значит, это он лифты вызывал? – недоуменно сказал Рыжий. – Как он успел-то за минуту подняться? И дед его не видел…
– Не знаю… Он вообще странные штуки умеет делать. Гипноз всякий.
– Со мной гипноз не пройдет! – разозлился Рыжий. – Все, пошли проверим каждую аудиторию. Я и от всех кафедр ключи прихватил у старшого.
Я с ужасом посмотрела на Зета.
– Может, сдадимся? – прошептала я. – Что они нам сделают?
– Примут за поджигателей и вандалов, – ответил Зет, – которые пришли полюбоваться на свои деяния снова. Нет, мы спрячемся. Есть тут одно место.
– И что это за место?
– Отличное место. «Крематорий».
Глава 18, в которой я медитирую в «Крематории»
– Как думаешь, тут крысы есть? – прошептала я, придвигаясь поближе к Зету.
– Вряд ли. Я бы уже ощутил их присутствие.
– А т-тараканы?
– Почему ты боишься крыс и тараканов? Они часть экосистемы, такая же, как и ты.
– Все ясно, колдун Фудзимото, – проворчала я, – вопросов больше не имею. Обязательно поцелую какого-нибудь таракана, который сейчас спрыгнет мне на шею.
– Ты хочешь кого-нибудь поцеловать?
– А ты залезь мне в голову и узнай, – мстительно сказала я, – ты же умеешь читать мысли.
Правда, я тут же испугалась, что он может прочитать в моей голове что-нибудь не то, и поспешила добавить:
– А откуда ты знаешь об этой комнате?
– Я много общался со старожилами. Один из них мне рассказал, что в каждом здании университета есть дверь, которая почти невидима в стене. Ее даже не запирают, потому что ее не видно. Попасть в нее может только тот, кто знает о ее существовании. Надо толкнуть ее от себя – и все, ты на месте. Для других – это просто часть стены. Или бывшая кладовка, которую заколотили изнутри. А чтобы узнать, где именно надо толкнуть, на двери написано «Крематорий».
– И почему твои старожилы не назвали ее повеселее, а? «Цирк», например? Или «Детский сад».
– Во-первых, тот, кто эту комнату открыл, был фанатом группы «Крематорий». И на самом деле было гениальным писать именно название группы. Их же постоянно пишут на стенах. И внимания это название, в отличие от «Цирка» или «Детского сада», не привлечет никакого.
Я вспомнила, что у нас в подъезде нацарапано «Tokyo Hotel». Может, за названием скрывается потайная комната?
– Зря ты не читал «Гарри Поттера». Там была «Выручай-комната». Очень похоже на нашу. Слушай! А вдруг Рыжий о ней знает?
– Вряд ли. Я ни разу не видел, чтобы он со студентами общался. Он обычно посмеивается над ними. Вот как над тобой.
– А Макс? Он-то может знать!
– Есть только один способ это проверить, – тихо сказал Зет.
Я хотела сказать, что это тоже цитата из «Рыбки Поньо», мне вообще очень хотелось что-то умное ему сказать, потому что он такой спокойный, такой умный, что прямо бесит. Но я промолчала. Потому что к той части коридора, где располагалась наша тихая крошечная комната, без окон, площадью всего в пару метров, приближался свет фонариков.
– Ну что, – сказал Рыжий, – нет твоего другана тут.
– Давайте еще там посмотрим, – упорствовал Макс.
Вот они подошли совсем близко.
– Погодите…
– Ты чего на стенку уставился?
– Да я… вспомнил одну историю. Говорят, за надписью «Крематорий»…
Макс быстро подошел и толкнул нашу дверь.
– Ты чего? – опешил Рыжий, – сквозь стену решил пройти?
– Нет! Вы что, дверь не видите?
– Вижу, конечно… Это не дверь. Это была дверь. Сто лет назад. Ее заколотили. Кладовка там была или что-то еще. Смотри, даже в цвет стены покрасили.
Макс снова толкнул. Я закрыла глаза, хотя и так ничего особо не было видно.
– Хорош, а? Ты как этот… Как его? Ну… который через стену проходил, а потом на поезде ехал… в школу. Ну, волшебник, который…
– Гарри Поттер, – процедил Макс, – ладно… Пойдемте. На кафедре еще глянем. Вы же взяли ключ.
Их шаги и голоса удалились. Я открыла глаза.
– Ловко придумано, – прошептал Зет, – замок только изнутри.
– Я не выдержу еще одно испытание сегодня, – вздохнула я, – как же расслабиться уже хочется… Думаешь, мы скоро сможем выйти?
– Сейчас четыре утра. Можно дождаться, когда появятся первые студенты, и смешаться с толпой.
– Это в девять?!
– Почему, в восемь.
– Четыре часа на твоем коврике с полусогнутыми ногами без еды и воды?
– На коврике для медитаций, заметь. А медитация – хороший способ расслабиться.
– О боже, – простонала я, – а почему нам не попробовать еще раз трюк с лифтами? Вызвать на одном этаже, а самим выскочить потом?
– Они будут начеку. И поймают нас. Давай лучше медитировать.
– Я не умею.
Я покрутила головой, потерла плечи. У меня здорово ломило спину, затекли ноги.
– Закрой глаза, – скомандовал Зет, – и сосредоточься на каком-нибудь прекрасном предмете… Представь себе парус на море… Или дерево в прохладном лесу.
– У меня не медитация, а зависть сплошная получится, – пробормотала я, – оттого, что я не могу посмотреть на парус или на дерево по-настоящему!
– Вот именно! Тебе надо отвлечься от настоящего. Погоди, у меня где-то плеер был. Он поможет тебе настроиться. Я тут гигабайт музыки для медитации закачал.
Мне снова стало не по себе. Все-таки этот Зет ненормальный какой-то. Вообще, он у меня очень сложный букет чувств вызывал. Я то ненавидела его, потому что он умнее меня и все время это показывает. То боялась, вот как сейчас.
Странно, я еще ни к кому не чувствовала столько разных чувств…
– Вот, нашел… Держи… Слушай…
Я послушно засунула наушник в ухо, хотя и терпеть не могу слушать музыку с одним наушником, в школе всегда отказываюсь, если одноклассницы предлагают.
Я услышала шум океана, а потом какой-то заунывный струнный инструмент, похожий на гусли. А затем – тишина. Я подвинулась, чтобы устроиться поудобнее, и наушник вдруг выпал у меня из уха.
– Зет, я…
– Тихо… надо сосредоточиться… ты видишь парус?
– Ага, – соврала я, не рискуя ему возражать.
– Да перестань елозить!
А я все щупала коврик в поисках наушника.
– Сейчас… Вижу, вижу, он плывет… По морю…
На коврике его не было. Я протянула руку вперед, ощупала пол. Да где же проклятый наушник?
– Хорошо, что плывет. Теперь не болтай. Смотри на него и…
– Ай!
– Просил же, не болтай!
– Да на полу!
– Что там? Таракан?
– Да нет…
Зет достал из кармана фонарик. Я схватила его и нетерпеливо осветила свою находку. Это было стеклышко от очков.
– Кто-то прятался тут до нас, – сказал Зет, забирая фонарик и выключая его, – давай дальше слушать…
– Нет уж, дружище, – проговорила я, доставая собственный фонарик и снова освещая стеклышко, заблестевшее таким ярким, победным светом, – мне не до музыки теперь.
Мой страх перед Зетом как рукой сняло. И злость на то, что он такой умный, – тоже. Потому что я-то тоже оказалась не лыком шита.
– И что ты хочешь сейчас делать? – спокойно спросил Зет.
– Сообщить тебе, кто наш художник и похититель рукописи.
Выслушав меня, он, конечно, в обморок от удивления не упал. Наоборот, еще и заметил:
– Мотива-то нет.
– Слушай, дружище, – я снова начала злиться, – я тебе сейчас добуду мотив! Вот прямо сейчас!
Я вскочила, с удовольствием потянувшись.
– Еще рано, – начал Зет, но я уже щелкнула замком.
Воздух в коридоре был гораздо свежее. Я прислушалась. Никаких голосов и шагов.
– Что ты хочешь делать? – спросил Зет, выглядывая из «Крематория».
– Спуститься на второй этаж. Я вспомнила, окна столовки выходят как раз на задний двор. А там, если помнишь, стоит огромный мусорный бак, подпирающий дверь запасного выхода. А дальше, по-моему, понятно и тому, кто не умеет читать мысли.
– Это опасно.
– Знаешь, если боишься, я могу и без тебя спрыгнуть со второго этажа в мусорный бак и отправиться добывать мотив преступления этого психа.
– Нет. Одну я тебя не оставлю.
И он шагнул за мной в коридор.
Мы прислушивались к каждому шороху. Моему обостренному слуху казалось, что наши шаги звучат слишком громко, однако, к счастью, охранники ничего не заметили. Мы добрались до второго этажа, который, собственно, был одним большим залом с высокими столиками (видно, те, кто столовку проектировал, считали, что студентам нечего рассиживаться, поел стоя – и марш на занятия!). Пробежали мимо кассового аппарата и пустых прилавков, на которых обычно выставляются пластиковые тарелки с майонезными салатами и общепитовскими пирожными. Линолеум противно прилипал к обуви, словно по нему разлили сок и забыли вытереть.
Я нашла нужное окно.
– Вот!
– Высоко, – прикинул Зет.
– Да ладно. Там мягко падать. Смотри, сколько мусора в баке.
– Я не о том. Я об окнах. Как ты собираешься их открыть?
– Встану к тебе на плечи. Давай-ка помоги!
Я сама не ожидала от себя такой прыти, но я была вся в предвкушении того, что собираюсь сделать.
