Алексей Кавокин - Легат Пелагий
— Но ведь Сокровище так и осталось в Загадочном замке!
— Видно что-то помешало асассинам и Легату овладеть им. Но не исключено, что кто-то из их потомков до сих пор охотится за кладом! — мрачно сказал Кот.
— И эти кто-то — наши разбойники с волкодавами! — заключила Бабушка. — Я уверена, что они съели несчастного Бумберга! На такую жестокость способны только ассасины!
— Но кто же был этот лазутчик? Может быть, это горбун, который убил Гийома Шартрского и шейха Ас Саббаха? — спросил Робин.
— Может быть, это он. А может быть, и не он! — глубокомысленно произнес Кот.
Робин хотел еще что-то сказать, но в этот момент темноту трюма прорезал яркий луч света.
— Тревога! — шепнул Кот, и они с Робином затаились за одной из бочек. Вскоре туда же спряталась и перепуганная Бабушка. Два матроса-сарацина спустились в трюм и начали что-то искать среди тюков и сундуков, освещая себе дорогу масляными лампами. То и дело они обменивались репликами на арабском языке, который, к сожалению, не понимал ни один из наших путешественников.
— А где Тиан Обержин? — шепотом спросил Робин.
— Не знаю! — ответил Кот. — Спрятался где-то, наверно…
Между тем, сарацины подошли к кашемировой скатерти, на которой еще лежали остатки обеда и с удивлением уставились на нее. Обменявшись несколькими удивленными репликами, матросы начали светить по сторонам. Бабушка, Кот и Робин вжались в стенку бочки, хотя, благодаря чарам Рожка, они должны были оставаться невидимыми для людей Средневековья. Сарацины разглядывали разостланные Бабушкой ковры, подушки и одеяла. Один из них нашел огарок сальной свечи. Другой подошел к колоссальному продолговатому тюку, лежавшему неподалеку. Робин готов был поклясться, что раньше его не видел. В задумчивости, матрос сел сверху. Другой, что-то оживленно говоря, подошел к нему и уселся рядом.
В это момент тюк издал сдавленный стон. Сарацины вскочили, как ошпаренные.
— Шайтан! — заорал один из них и выронил свою лампу.
Другой оказался более храбрым. Держа на готове кинжал, он принялся разматывать ковер, в который был обернут загадочный тюк. Через несколько мгновений из-под персидского ковра показался перепуганный и бледный Тиан Обержин.
Повар, который, по странной прихоти Рожка, не стал невидимкой, угодив в тринадцатый век, вновь попался в плен! Не успели Робин и Кот предпринять что-либо, как старший из матросов позвал на помощь, и через несколько секунд в трюм спустилась целая толпа сарацин во главе с капитаном корабля, бородачом в белой чалме. Тиану связали руки. Капитан внимательно посмотрел на него и спросил что-то по-арабски.
— Извините, я не понимаю вашего языка! — вежливо ответил Тиан.
Капитан кивнул и спросил по-французски:
— Кто ты такой?
— Мое имя Тиан Обержин, я родился в Клермон-Ферране…
— Что ты делаешь в трюме моего корабля?
— Готовлю завтраки, обеды и ужины из тех скудных запасов, которые улается отыскать…
— Понятно! — капитан на минуту задумался, а затем сказал:
— Я мог бы вздернуть тебя на рее, презренный воришка, но я готов даровать тебе жизнь, если ты сослужишь мне одну службу.
— Могу ли я узнать, о какой именно службе идет речь? — тоскливо спросил Тиан.
— Завтра на рассвете, — сказал капитан, — мы высадим тебя поблизости от порта Дамиетта. Христиане нападают на все корабли и всех сарацин в окрестностях крепости, но ты христианин, тебя не тронут. Ты должен будешь отнести в крепость вот это письмо, — и капитан вынул из кармана свиток с тяжелой сургучной печатью, — и отдать его лично герцогу Леопольду Австрийскому.
— Как вам будет угодно, — покорно согласился повар.
— Но помни, если письмо не дойдет до адресата, ты горько пожалеешь, клянусь бородой Пророка! — грозно сказал капитан. С этими словами он повернулся и пошел прочь. Тиан Обержин, которого подталкивал острием кинжала один из сарацин, поплелся вслед за капитаном.
Когда трюм вновь опустел, Робин, Бабушка и Кот осторожно вылезли из-за бочки.
— Ну что ж такое! — сокрушенно говорила Бабушка. — Опять наш бедный Тианчик попал в ужасную историю!
— На мой взгляд, напротив, всем нам очень повезло! — оптимистично высказался Кот. — Завтра мы все сойдем на египетский берег, живые и невредимые! А ведь этого мы и хотели! Поэтому сейчас — беллатаминал и спать! К рассвету мы должны быть готовы!
Но Бабушка так разволновалась, что, даже улегшись на мягкое ковровое ложе, не смогла заснуть. Полночи она ворочалась, прислушиваясь к мирному сопению Робина и Кота, а затем не выдержала, зажгла сальную свечу и принялась читать книжку, надеясь, что, как обычно, от чтения ее потянет в сон. Вот, что она прочитала:
«Император Фридрих поднялся на борт своего флагманского корабля, огромной галеры „Гогенштауфен“. Никто не провожал его в порту Акры. Все входы на причал были перекрыты тевтонцами. Рыцари волновались. Враждебно настроенные горожане выкрикивали из толпы угрозы в адрес Фридриха. Отдельные смельчаки отваживались бросать камни в покрытах броней тевтонцев и потом убегали, уворачиваясь от арбалетных стрел, летевших вслед.
— Отчаливай! — скомандовал было Император, но в это время на причале появился всадник на взмыленной лошади. Рыцари, стоявшие в оцеплении, узнали его и отсалютовали обнаженными мечами. Всадник подскакал к самой воде и резко осадил лошадь. Железной перчаткой он поправил на голове изуродованный потрескавшийся шлем, откинул забрало и крикнул:
— Ваше величество, я принес скорбную весть!
— Что случилось? — спокойно спросил с корабля Император.
— Вчера на закате копьем тамплиера убит Гроссмейстер Тевтонского ордена!
Император ничего не отвечал.
— Он погиб в бою под замком Крак, — продолжал рыцарь. — Мы проиграли бой. Тамплиеры были сильнее!
На этот раз Император отреагировал. Он сказал сильным уверенным голосом.
— Герман фон Зальц! Гроссмейстер выполнил свой долг, и мы можем лишь преклонить голову перед его мужеством!
Рыцарь молча слушал.
— Теперь, — продолжал Император, — ордену нужен новый Гроссмейстер. И я знаю, что никто не справится с этой задачей лучше, чем вы!
Фон Зальц снял наконец шлем, и Императору стало видно, что он бледен и изможден.
— Я знаю, вы не отступите ни перед чем! — продолжал Фридрих. — Повелеваю вам, не щадя сил, защищать Иерусалимское королевство от внешних, а главное, от внутренних врагов! Сделайте из Акры тевтонскую цитадель! Беспощадно карайте всякого, кто покусится на мир, заключенный между мной и Султаном! Преследуйте и уничтожайте тамплиеров! Где бы я ни был, я не оставлю вас своим вниманием. Помните, в каждом бою — за вами вся мощь Священной Римской империи!
Рыцарь поклонился и хотел было что-то сказать в ответ, но в это время над причалом разнеслось:
— Анафеме придаю! Да поглотит Антихриста морская пучина! Да не ступить ему на землю! Да не узреть ему трав луговых!
Император увидел, как, прорвав кордон тевтонцев, на набережную хлынула толпа жителей Акры. Впереди шел Патриарх Иерусалимский, гневный седой старик с золотым крестом в руках. За ним следовали епископы Антиохии и Яффы, францисканские и доминиканские монахи, генуэзские купцы и венецианские матросы, женщины, дети, бродяги и нищие…
— Отчаливай! — скомандовал вновь Император.
Гребцы налегли на весла, „Гогенштауфен“ отделилися от берега и, быстро набирая скорость, устремился в открытое море. Герман фон Зальц, новый Гроссмейстер Тевтонского ордена, с ужасом смотрел на приближающуся к нему разъяренную толпу…»
Глава 15
Высадка состоялась на восходе солнца. Плавно идущая галера вдруг сбавила ход, а затем и вовсе остановилась. Робин, Кот и Бабушка, как по команде, проснулись, оделись и поднялись на палубу, взяв с собой мешок с самым необходимым (бабушкина книжка, Рожок, пакетик изюма, немного вяленого мяса, фляжка воды, карта тамплиеров и шкатулка с жемчугом, которую незаметно подсунул в мешок запасливый Кот).
На палубе уже суетились матросы, спуская шлюпку. Тиан Обержин, под охраной двух сарацин с ятаганами, стоял неподалеку. Над морем сгустился прохладный туман, берега не было видно. Бабушка поежилась. От сырости у нее начинался радикулит.
— Как же мы сядем в шлюпку так, чтобы нас не заметили? — встревоженно спросила она.
— В крайнем случае вплавь доберемся, — беспечно сказал Кот.
— Котуся, разве ты умеешь плавать? — поинтересовался Робин.
— Не могу точно ответить на этот вопрос, — промолвил Саладин, — пока не пробовал!
Между тем, шлюпка была спущена на воду. Она заплясала на волнах, несмотря на усилия двух матросов удержать ее на месте. Капитан подошел к Тиану Обержину и сказал ему строго:
— Спускайся, и не вздумай со мной хитрить! Береги письмо!
