Мария Винкман - Это было в горах
— Хороши! — бодро отозвался Димка, сбрасывая рюкзак у самой воды.
Крутые обрывистые берега озера понижались в сторону долины. В этом месте из него и выбегал маленький ключик, вскоре теряющийся в осыпях мрамора. У этого ключика на большой плите зеленого камня и пристроился Димка со своими пробами.
— В шлихе, промытом в трех километрах отсюда, обнаружено тринадцать зерен киновари, — рапортовал он начальнице, насыпая в лоток породу. — Надеемся обнаружить киноварь и в этих двух шлихах, которые сейчас промоем.
— Значит, работа здесь предстоит серьезная. Обнаженность прекрасная, и скал придется облазить порядочно. Тем более, что мы с Борей установили крупный разлом, который тянется сюда из соседней долины. Киновари пока не встретили, но, судя по геологической структуре, она здесь может быть. И, пожалуй, нам лучше всего перебраться сюда, поближе к озеру.
— Как раз и я вам хотел посоветовать то же самое, — заметил Нуклай.
— Так и сделаем. А вы сейчас куда?
— Поеду разыскивать Басаргина. Он наверняка где-нибудь недалеко от вашего лагеря.
— Один поедете?
— Разрешите мне? — вмешался в разговор Борис.
— Я не возражаю, — ответил Нуклай, — но как на это посмотрит твое начальство?
— Я тоже не возражаю. Одному вам будет трудно. Димка с завистью посмотрел на Бориса, хотя и понимал, что ему сейчас уходить из лагеря нельзя.
Следопыты
Хмурый Леонтьич сердито понукал и дергал лошадей, приторачивая вьюки.
— Куда кочевать будем? — недоброжелательно спросил он Лидию Петровну.
— Вниз, в долину.
— Плохо, шибко плохо!
— Ничего страшного, Леонтьич! Сама все осмотрела.
— Ты смотрел днем… Ночевал здесь. Там ночевать плохо…
Проводник нервничал все больше и больше.
— Какой дорогой пойдем? — допытывался он.
— Дима проведет. Он знает. А если вы уж очень боитесь, то можете ночевать наверху. Берите к вечеру лошадь и поезжайте наверх. По утрам будете возвращаться.
Старик молча кивнул головой.
Когда все было готово, Нуклай шепнул Лидии Петровне, что они с Борисом провожать их не будут, а незаметно останутся тут.
— Думаю, что Басаргин скоро появится именно здесь. Он захочет проследить, куда вы перебрасываете свой лагерь.
— Вы взяли все, что вам нужно? Продукты, снаряжение…
— Все. Ну, счастливо. Желаю успеха. Только на всякий случай делайте так, чтобы ваш проводник об этих успехах не догадывался.
— Понимаю.
Через несколько минут караван тронулся.
Впереди шел Димка, ведя в поводу Сокола. За Соколом осторожно ступали Карько и Буланка, — двух лошадей оставили Светлане. Замыкали караван Леонтьич и Лидия Петровна.
Не видя Нуклая и Бориса, проводник спросил геолога, где они.
— Ушли к Светлане, — объяснила Лидия Петровна…А Борис и Нуклай уже углублялись в тайгу.
— Как же мы будем искать? — поинтересовался подросток.
— А ты как думаешь?
— Не знаю. Я думал, мы будем сидеть и караулить, когда он придет сюда.
— А если он не придет?
— Тогда не знаю.
— Надо, как на фронте, добывать языка, — совершенно серьезно заметил Нуклай.
— А какой же здесь язык?
— Свой, таежный. Прежде всего, давай говорить потише. Тайга имеет не только язык, но и уши. Наша первая задача: определить, подходил ли к нашему лагерю Басаргин. Когда мы тушили пожар, он жил вон под тем кедром.
— Как вы узнали?
— Очень просто. Там остались следы костра. Смотри: угли свежие, и пепел еще не раздуло. А здесь притоптано. Тут он спал. Ходил он мало, больше лежал: трава помята в нескольких местах и помята основательно. Не пойму только, чем он кормился? Скорее всего воровал у вас консервы, банки, понятно, прятал подальше, чтобы вы их не нашли…
Послышался какой-то шорох, и Нуклай замолчал. Но тревога оказалась напрасной.
— Веди себя тихо, — продолжал следопыт, — прислушивайся к каждому шороху. Наш условный знак — двойной крик кедровки. Можешь?
— Нет.
— Вот так! — Нуклай дважды издал звук, очень похожий на крик кедровки. — Попробуй.
Борис попробовал, но вышло плохо.
— Ничего. Попробуй еще раз. А ну, еще. Теперь как будто выходит. Пойдем мы отдельно, но будем держаться друг около друга. Ты пойдешь хребтиком, я по склону.
Борис сделал несколько нерешительных шагов. Но как ни осторожно ступал он, под ногами то и дело раздавался хруст. Хрустели сухие ветки, крупная хвоя. Плотным ковром лежала она под кедрами, только кое-где прорывались кверху какие-то жалкие стебельки и мох. По мху идти было легче. Мягкий, податливый, он хорошо скрадывал шаги.
Борис смотрел не только под ноги и вперед, но и оглядывался по сторонам, стараясь отыскать среди стволов фигуру своего спутника. Однако стволов было много, и Борис никого не видел. Решив, что Нуклай ушел далеко вперед, юный следопыт, подражая кедровке, неумело крикнул два раза и совсем близко услышал голос Нуклая:
— Здесь я. Следы нашел?
— Нет. Это я вас потерял из виду, — смущенно ответил подросток.
— Уж очень ты скоро меня потерял. Иди себе по указанному направлению и не беспокойся, я буду рядом.
Пристыженный Борис заторопился вперед, еще внимательнее всматриваясь в каждое дерево, в каждый кустик. И оказался на небольшой поляне. По ней там и тут сочилась вода, еле различимая в зарослях дикого лука. Борис сорвал горсть высоких трубчатых стеблей и стал жевать их. Лук и трава росли такой ровной щеткой, что казалось, здесь никогда не ступала нога человека.
За полянкой снова потянулась тайга, пропитанная густым смолистым запахом.
— Нет, не был здесь старик, — решил Борис. — Трава не тронута.
В чаще молодых лиственниц промелькнула тень, и подросток успокоено отметил про себя:
— Нуклай тут.
Затем откуда-то совсем незаметно выбежала узкая тропинка. Борис пошел по ней. Она так петляла между стволами деревьев, что следопыту приходилось то и дело пригибаться. Шелковая хвоя лиственниц щекотала лицо, шею.
— Козья тропа, — определил Борис, заметив, что дорожка повернула к обрывистым скалам, заросшим мхом и лишайниками.
Следопыт свернул с тропки и пошел низом. Но и здесь дорогу ему перегородил неведомо откуда взявшийся отвесный каменистый гребешок.
Пройдя по гребешку над скальным обрывом, он добрался до сравнительно пологого спуска и оказался на новой, более широкой тропе. Она не так петляла, как первая, идти по ней можно было выпрямившись во весь рост, а главное — совсем бесшумно.
Один некрутой поворот, другой, и вдруг… следы. Совершенно явственные следы. На тропе темнела кучка сухого конского навоза.
Сердце подростка так застучало в груди, словно он уже встретился лицом к лицу со своим противником.
Забывшись, Борис крикнул:
— Товарищ Нуклай!
Сейчас же спохватился, поморщился и, спрятавшись за дерево, подал условный знак.
Немного погодя на тропе показался Нуклай.
— Зачем кричишь, да еще зовешь меня по имени? — строго заметил он.
— Простите, опять забыл… обрадовался, — ответил Борис, показывая на кучку навоза.
— Э-э, брат, это старый след, очень старый. Конь здесь прошел, пожалуй, год тому назад, а может, и больше… Но и Басаргин здесь проходил. На этой же самой тропе я видел след лошадиного копыта.
Обняв смущенного подростка за плечи, Нуклай потеплевшим голосом еще раз наказал:
— Тише веди себя, тише! Ходи как козочка — неслышно, неприметно.
— Теперь уж не забуду, Нуклай. Это я от радости кричал. Думал, на след напал…
— А правее пройти нельзя?
— Нет, там скалы, курумник.
— Очень хорошо. Значит, Басаргин может пройти только тут. Здесь мы его и будем ждать.
— Дальше не пойдем? — огорчился Борис.
После того, как первый след был найден, его охватил азарт разведчика.
— Если надо будет, пойдем. Но эту тропку будем держать все время под обстрелом. С правой стороны прохода нет, говоришь ты, с левой тоже нет. Видишь, скалы… Значит, только этим самым хребтиком и можно пройти. Вот ты и сиди здесь, караулы Спрячься как следует между лиственницами. А я пойду вниз, посмотрю еще. Если меня долго не будет, не шуми, не беспокойся. К ночи приду.
— Ладно, — покорно согласился Борис, но сейчас же беспокойно завертелся.
— Чего ты? — прошептал Нуклай, тоже оглядываясь.
— Шум какой-то…
— Ветер. Струей идет, вот лиственницы и зашептались. Ну, карауль! Я скоро.
Через несколько секунд шаги Нуклая словно растаяли в плотном таежном воздухе.
«А что, если старик придет? — размышлял Борис— Что мне тогда делать? Как же это я забыл договориться?»
Подросток прижался к камню, у которого только что устроился. В тайге было тихо. От нечего делать следопыт начал наблюдать за птицами. Таких он еще не видел. Вот одна подлетела совсем близко. Тёмнокрасная головка, такая же грудка и грязновато-серое брюшко… Но рассмотреть птаху как следует не удалось. Стремительно опустившись на куст акации, она сейчас же стала беспокойно оглядываться, совсем как человек в незнакомом месте. Заметив Бориса, трепыхнула крылышками, сердито крикнула что-то по-своему и улетела.
