Валерий Гусев - Детектив, смартфон и шифер
– Да я не про твоих бабок. Я про деньги. Купи что-нибудь для угощения.
– Уже, – сказал Алешка и подкинул за спиной рюкзачок. – Погнали?
Они погнали. По дороге Свисток хвастливо трещал, какие сегодня бабки срубил его брательник Вадик.
– И где он их срубил? – спросил Алешка, не сомневаясь в ответе.
Свисток чуть не захлебнулся от смеха.
– У бабки! Бабки срубил у бабки! Клёво?
– Плёво.
– Почему? – огорчился Свисток.
– Какие там у бабки бабки?
– Какие есть – все наши. Кидай ты своего Крышкина, прибивайся к нам. У нас, знаешь, какой шеф?
– Я коней не меняю, – ответил Алешка фразой, которую от кого-то когда-то слышал. Вот и пригодилась.
Они пересекли парк, спустились к оврагу, перебежали мостик. Танька грамотно их сопровождала, не привлекая внимания. Один раз даже шла за ними, присоединившись к тетке с собачкой, и оживленно с ней трепалась.
Когда подошли к будке, Свисток условно постучал в дверь. Алешка потом сказал: три коротких удара и один длинный. До сих пор не могу понять – как можно сделать длинный стук?
Дверь с ржавым скрипом приоткрылась.
– Кто?
– Свои, – сказал Свисток. – С пополнением.
– Заходи.
Внутри было полутемно. Посреди будки стояла обрезанная железная бочка. На ней – свеча и продукты питания. Вокруг бочки теснились чурбаки, и на них сидели разные ребята. На главном месте – Вадик-Гадик, рядом с ним, на полу, черная сумка.
– Это Леха, – сказал Свисток. – Клёвый пацан. Его какой-то Крышкин крышует. К нам хочет перейти.
Под внимательными взглядами Алешка скинул рюкзачок и достал из него свой вклад: чипсы, орешки, сок. И поставил рюкзачок рядом с сумкой Вадьки.
– Садись, – сказал тот. – Мы сегодня гуляем. – Он поднял стакан с соком: – За добычу, братья-разбойники.
Все захохотали, как дураки. А громче всех Свисток. Как самый глупый.
Алешке тоже налили сок в чумазый стакан.
– Садись, новенький. Привыкай к красивой жизни.
И опять все заржали. Веселые ребята.
– Серый, – сказал Вадька, – сгоняй в магаз за добавкой. – Он взял со стола старенький кошелек, раскрыл, достал деньги.
– Где ж вы его подобрали? – спросил Алешка. – На помойке?
– У Серого в портках! – засмеялся Вадик раньше всех.
Серый, в спортивных брюках с красными лампасами, уже торопливо выскочил за дверь.
– У него карман в штанах с секретом. Дырка в нем. Что туда положит, то в штанину скатывается. И болтается внизу. Не сразу найдешь.
Вот куда бабулькин кошелек-то делся. Эх, Никишов, никакого оперативного опыта!
Серый с дыркой в кармане вернулся быстро, опорожнил пластиковый пакет.
– Гуляем дальше! – сказал Вадик.
Алешка выпил еще стакан сока, повозился со своим рюкзачком, отодвинув сумку Вадика, и встал.
– Мне пора, – сказал он. – Крышкин ждет.
И в этот момент где-то невдалеке раздался заливистый свист. И почти сразу в дверь кто-то условно постучал.
– Кто?
– Свои, – густо пробасило снаружи.
Алешка сразу узнал этот голос.
Вошел Жилин, оглядел всех, привыкая к полумраку.
– Вадька, гони всех! За мной следят! – И вдруг остановил свой жесткий взгляд на Алешке. – Где-то я тебя, малец, видел.
– На стенде, – сказал Алешка не дрогнувшим голосом. – «Их разыскивает полиция».
Все засмеялись, но как-то неуверенно.
Жилин шагнул вперед, еще пригляделся.
– Постой-ка. – Узнал, вспомнил. – Сынок полицейский! И батя где-то поблизости. Подойди, не бойся.
– А я и не боюсь, – сказал Алешка. – Это ты бойся.
В левой руке у него был рюкзачок, а в правой… револьвер Шерлока Холмса, большой и тяжелый.
Жилин замер. Он хорошо помнил, как Алешка стреляет из рогатки. А тут не рогатка, тут боевое оружие. В руках пацана. А ну как нажмет на крючок!
И нажал. Грохот в железной коробке оглушил всех. А больше всех – Жилина. Он отпрянул в сторону и «топнул головой в стену», как сказал Алешка.
Пока все ошалело замерли, он юркой мышкой шмыгнул за дверь, захлопнул ее и задвинул засов.
– Бежим! – сказала Танька. – Скорее!
– А что теперь спешить? – Алешка спрятал револьвер, достал из рюкзачка здоровенный ржавый замок. Когда-то давно мы запирали им дверь нашего фургончика, и Лешка разыскал его в кладовке.
Алешка дважды повернул в замке ключ и сунул его в карман.
– И что они там? – Танька кивнула на дверь.
– Ничего особенного. Носами моргают и ушами пол топчут.
Внутри раздались гулкие удары в дверь. Наверное, чурбаком колотили.
– А похоже, – согласилась Танька.
– Отвори, гаденыш! – раздался басовитый рев. – Я тебя из-под земли достану.
– Я очень сильно испугался, бамбино.
Алешка достал мобильник и набрал номер участкового:
– Гражданин лейтенант, Оболенский-младший беспокоит. Тут, в старой будке за оврагом, сидят под замком грабители стариков и старушек. И еще один, который в розыске. Забирайте их поскорее, а то мне уроки пора делать. Конец связи.
Полицейский наряд прибыл довольно быстро. Из машины высыпали вооруженные люди.
– Ну-ка, в сторонку, – сказал участковый Таньке и Алешке. – Подальше, подальше. Давай-ка ключ.
Дверь отперли.
– Так, – сказал старший наряда, – выходим по одному, с вещами.
Покорно выходили по одному, щурясь после полумрака, забирались в машину. Когда выходил Вадик, Алешка что-то шепнул участковому. Тот подошел к Вадику, снял с его плеча сумку.
– Ваша сумочка? Придется сдать.
– Не заныкайте только, – нахально ответил Вадик.
Но когда участковый раскрыл сумку и достал из нее… волчью маску, он вдруг замахал (руками) и завизжал:
– Это не мое! Я вообще не при делах! Это они все!
– Разберемся. Следуйте в машину.
Старший наряда заглянул в будку:
– Жилин, долго тебя ждать?
И на Жилина сразу надели наручники. Увидев Алешку, он прошипел:
– Ну я тебя, малец, достану!
– Когда ты меня достанешь, – с достоинством ответил Алешка, – на мне уже будет полицейская форма. С погонами и кобурой. Чао!
Полицейские обыскали будку, «изъяли вещдоки» в виде огрызков и объедков, а также кошелек, который так и валялся на столе. Закрыли дверь и крепко заперли.
– Заварить надо будет, – сказал участковый и сделал пометку в своем рабочем блокноте.
В общем, задержанных доставили в отделение, начали с ними работать. Ну, с Жилиным все ясно. Вадик попробовал отвертеться и все свалить на своих дружков, даже братика не пожалел. Да его-то что жалеть, ему по-малолетству все равно ничего не будет. Но Свистку стало обидно. Оно и к лучшему – может, что-то поймет.
Пригласили в отделение потерпевшую старушку, она свой кошелек, конечно, опознала.
Вот примерно так и закончилась эта история, где все здорово перепуталось. Тут и кражи, тут и грабеж, и мошенничество. А все потому, что нельзя быть честным только отчасти. Стоит лишь на шаг изменить самому себе, как уже не остановиться. А еще мне кажется, нечестность заразительна как болезнь. И у кого нет от нее «прививки» с детства, тот и дальше пойдет кривой дорогой и других за собой потянет.
Танька ведь почти сразу заподозрила Чашкина, но никак не хотела в это поверить. Он ей очень нравился как преподаватель. И она не могла соединить в своем уме и в своем сердце умного педагога и глупого жулика.
«Галдарейка» Чашкиных в Москве совсем зачахла. А Тиграну очень хотелось, как он говорил, стать на две ноги. И не где-нибудь, а обязательно в какой-нибудь Европе, на берегу какого-нибудь моря. Для того он все это и затеял. Таскал ребячьи работы из училища, выдавал их то за ранние рисунки знаменитостей, то за «творения» какого-то придуманного пацана, но все у него не ладилось. А может, не так уж ему всего этого и хотелось. Может, ему вполне нравилось преподавать в лицее и делать из юных дарований настоящих художников. Но уж очень мечтала его любимая Ираида о «красивой жизни». О вилле на море с апельсинами под окном, о яхте с белыми парусами, о заграничном колледже для Левушки…
Не знаю, мне это никак не понять. Вот на нашей даче под окном никаких апельсинов, только – трава по пояс, в которой шмыгают мышки-полевки, а за окном – березы до неба, а в их ветвях щебечут птички, а прямо за домом – разноцветное поле, а за ним – веселая роща с грибами и ягодами, а еще подальше – озеро с карасями, и от этого всего мы счастливы и без белоснежных яхт, и без апельсинов вокруг средиземноморской виллы. Мы никому не завидуем и довольны тем простым и хорошим, что у нас есть.
А Чашкину все чего-то не хватало. Вот он и втянулся в темные дела.
«Галерея современных искусств» в городке на Средиземном море давно привлекла внимание Интерпола. Это был такой пункт приема краденых произведений живописи. Их там оценивали и тайно продавали проверенным коллекционерам, чтобы эти картины не попались на глаза их законным владельцам.
Чезаре Челлине – ловкий жулик, никакой не итальянец, а какой-то Степа Васькин. И не случайно старший Чашкин нашел с ним общий язык.
