Владислав Крапивин - Мальчик со шпагой
Митя виновато глянул на свои начищенные полуботинки.
– У меня есть. Я не знал… Ну, не думал, что надо будет так сразу.
– Пойдем. Я тебе отыщу кеды. На время.
В комнате рядом с кают-компанией была раздевалка. В несколько рядов стояли маленькие шкафчики для одежды. Олег раздобыл их в каком-то детском саду, старые, списанные. Мальчишки сначала хихикали над детсадовской мебелью, но оказалось, что шкафчики – вещь удобная. Можно оставлять обувь, тренировочные костюмы, всякую мелочь. Шкафчики были заново покрашены – в стальной цвет. Вместо малышовых картинок с морковками, флажками и котятами на дверцах пестрели рыцарские эмблемы: щиты со звездами, кораблями, лилиями, оружием и львами.
– Это у каждого свой знак? – спросил Митя.
– Да.
– И мне… тоже дадут?
– Ты сам должен придумать эмблему.
– Но мне так ни за что не нарисовать.
– Ты, главное, придумай. Валерик Воронин нарисует… но эмблема – это не сразу. Это когда совет переведет тебя из кандидатов в члены клуба.
– А-а, – сказал Митя слегка разочарованно.
– Да ты не огорчайся. У нас в кандидатах долго не держат.
– А сколько?
– Ну, это как когда… В общем, соберется совет, все тебе объяснят. И про устав, и про наши правила. Ты пока главное правило запомни – про оружие. Оно там на стене написано.
– Я уже запомнил. Наизусть, – сказал Митя. Зажмурился и тихонько зашептал. Серёжа расслышал последние слова: – …если только они не будут настоящими и опасными врагами.
– Вот именно, – хмуро сказал Серёжа, потому что вспомнил вдруг потную физиономию и цепкие пальцы Пети Дзыкина.
Но Петя Дзыкин не был, наверно, настоящим врагом. Он был просто собственник и склочник.
Серёжа дал Мите кеды Андрюшки Гарца, и они вернулись в спортзал.
Через сорок минут к ним заглянул Олег.
– Ну как?
– Да ничего, – сказал Серёжа. – По-моему, даже хорошо. Для первого раза, по-моему, даже здорово.
– Только не зазнавайтесь.
Митя улыбался смущенно и устало. Рубашка на спине у него взмокла.
– Отдохните, – сказал Олег.
В этот момент хлопнула дверь. Появились Воронины и Андрюшка Гарц. Через минуту за ними с хохотом ворвалась лихая компания четвероклассников Данилки Вострецова. Все, как один, в летней парадной форме: в рубашках салатного цвета, в белых ремнях на синих шортиках, с блестящими аксельбантами барабанщиков на плечах. Рубашки им сшила Данилкина мама, аксельбанты сплел из капронового шнура Олег.
"Барабанная команда" шумно дышала и поправляла ремни.
– Ишь какие красивые, – сказал Олег. – Закаляетесь, да? И чего это вы при полном параде?
– В школе на сборе были, – объяснил Данилка. – Нас попросили на линейке барабанить. Сегодня сбор про День танкистов. Говорят, у нас форма как у юнармейцев.
– А сюда чего прискакали? – хитро спросил Олег. – Просто так или по делу?
Данилка украдкой показал кулак своей команде, и пятеро барабанщиков мигом выстроились у стены. Данилка, насадив на золотые вихры берет, вытянулся перед Олегом.
– Товарищ командир "Эспады"! Звено "Юные барабанщики" прибыло для дополнительной тренировки.
Это у него всегда ловко получалось.
Но Олег сказал:
– Шиш вам, а не тренировка. Кто вчера два клинка угробил?
– Мы не нарочно… – жалобным хором сказали барабанщики и дружно вздохнули, а Данилка молчал и вопросительно махал пшеничными ресницами.
– Чего это они без очереди! – возмутился Андрюшка Гарц. – Мы первые пришли.
– А мы младше, – донеслось от барабанщиков.
– Вот и уважайте старших, – отбрил Андрюшка.
– Нечего спорить. Первый бой у меня с Каховским, – решительно сказал Олег. – Он сегодня заработал. Переодевайся, Сергей.
Серёжа обрадованно бросился в раздевалку. Данилкина компания в знак протеста удалилась в кают-компанию. Сначала там было тихо, но когда Серёжа вернулся в зал, в кают-компании уже стонал диван и раздавались победные крики.
Олег бросился туда и принес под мышкой главного нарушителя – Данилку. Данилка отбивался и дрыгал ногами. Олег посадил его на шкаф, где хранились маски и нагрудники.
– Сиди и не трепыхайся. А то в шкаф засуну.
– Справились с маленьким, да? – укоризненно произнес Данилка. Подумал и начал потихоньку барабанить каблуками по стенке шкафа.
– Данила! – грозно сказал Олег.
Барабанщики по одному просочились в спортзал.
Митя слегка ошарашенно смотрел на эту суету.
Серёжа взял маску и вышел на дорожку. Против Олега.
Они обменялись салютами.
Олег был широкоплечий, среднего роста, но когда он стоял перед противником с поднятой для салюта рапирой, то казался очень высоким, тонким, гибким. И крупное лицо его с большим носом и острыми скулами делалось красивым и строгим. Это был боец, мушкетер…
– Готовы?.. К бою! – скомандовал Валерик Воронин. – Начали!
Олег был почти неуязвим. Лишь изредка ребятам удавалось зацепить его клинком. И тогда "автор" укола весь день ходил именинником.
Серёже повезло. Начиная осторожную разведку, он вспомнил слова Олега: "Фантазируйте. На одних классических приемах далеко не уедете. Бой – это творчество".
"Ладно, пофантазируем", – сказал себе Серёжа. Он сделал вид, будто идет в атаку снизу, но хочет закрутить перевод в верхний сектор. Однако делать перевод не стал, а упал на левую руку и направил клинок в нижний край Олегова нагрудника.
Конечно, этот трюк был сплошным пижонством. Но сейчас он удался: рапира упруго выгнулась – укол!
– Ловко, – сказал Олег. – Хотя, конечно, не ново. Эта штука описана еще Проспером Мериме в новелле "Дон Жуан".
– Я не читал, – сказал Серёжа.
– Весьма возможно… Продолжим?
Но тут раздался грохот. Это упал со шкафа Данилка. Олег охнул, подскочил, начал ощупывать пострадавшего. Впрочем, Данилка не был пострадавшим, потому что приземлился удачно.
Олег сел на скамейку и взялся за левый бок.
– Если я когда-нибудь получу инфаркт, – печально сказал он, – то исключительно из-за этих юных головорезов. Будьте свидетелями.
Потирая синяк на лбу (налетел на дерево), появился Андрюшка Ткачук. Сообщил, что в "Космосе" новый фильм "Робинзон Крузо" и мультики. Удлиненная программа.
– Мамка спрашивает: надо билеты оставлять? Только они дорогие, по сорок копеек.
Андрюшкина мать работала в кино кассиром.
Олег обвел взглядом всю компанию.
– У кого деньги есть?
Подняли руки пять человек. Серёжа поднял. И Митя – у него был полтинник. Остальные жалобно сопели.
– Ладно, Андрей, – сказал Олег. – Мчись к маме, пусть оставит… раз, два, три… десять… четырнадцать билетов. Пропадай моя зарплата.
4
Домой Серёжа пришёл под вечер. В прихожей его встретила Маринка. Она прыгала и ликовала:
– Динь-динь! А у нас телефон!
– Правда? Тетя Галя, правда поставили?
– Наконец-то, – со вздохом сказала тетя Галя.
– Почему "наконец-то"? Люди иногда больше года ждут.
– Это я про тебя: наконец-то явился, – объяснила тетя Галя. – Люди-то обедают когда полагается, а ты целый день скачешь голодный.
– Мы в кино пирожки покупали.
Подошел Нок, встал на задние лапы, а передние взгромоздил Серёже на плечи. Укоризненно посмотрел ему в лицо.
– Соскучился, крокодил? – сказал Серёжа. – Ну-ну, только не лизаться.
Он освободился от собачьих объятий, потрепал Нока по ушам и пошел к телефону.
Плоский светло-серый аппарат был похож на модель гоночной автомашины. Если только трубку убрать.
Серёжа поднес трубку к уху. В наушнике гудел настойчивый сигнал.
Маринка прыгала рядом. Она весело сообщила:
– А нам уже звонили!
– Кто?
– Папа звонил.
– А чего он звонил?
Тетя Галя сказала из кухни опять со вздохом:
– О чем он может звонить? Снова у Владимира Сергеевича задержится до ночи.
– Они же отчет об экспедиции готовят, – заступился Серёжа.
– Вот именно. Не могут ни днем ни ночью позабыть про свой отчет.
Серёжа осторожно положил трубку и пошел к себе в комнату. Нок, стуча когтями, двинулся следом.
За окнами синели сумерки. Недостроенный замок таинственно белел в полутьме, словно декорация приключенческой пьесы, когда спектакль уже кончился.
Серёжа погладил Нока и сел на кровать. Окончен хороший день, в котором были товарищи, удачный бой с Олегом, кинокартина с шипучими синими волнами, парусами и джунглями. Звон рапир и смех Данилки Вострецова. Горячие пирожки в буфете (три на двоих) и пока нерешительная, но добрая улыбка новичка Мити Кольцова… И теперь, в одиночестве, Серёже стало грустно.
"Может, позвонить кому-нибудь? – подумал он. – А кому?" И вспомнил: у Генки Кузнечика есть телефон. Только номер какой? Но тут же вспомнил и номер. Еще давно, весной, Генка объяснял ребятам: "Вот запомните. Тридцать два ноль два сорок четыре. Очень просто. Как дважды два – четыре. Только впереди троечка". Про что был разговор и при чем там Генкин телефон Серёжа забыл, а номер запомнился.
