Валерий Гусев - Детектив, смартфон и шифер
– Жил один бедный столяр по имени Джузеппе, – продолжил Алешка.
– Кто сказал? – растерялся сбитый с толку Тигран.
– Крышкин. А дальше?
– Словом, у нас там много хороших друзей. И мы хотим их немного разыграть. Лева, закрой рот, ты меня пугаешь… Представь себе – в одном местном музее есть несколько картин якобы неизвестного художника. И якобы этому талантливому художнику всего одиннадцать лет. И вдруг сенсация! Мы нашли это юное дарование в России. Представляешь?
– Это будет мое дарование? – спросил Алешка.
– Ну, конечно, ты умница! Слава, почет, презентации! Нас даже примет мэр этого городка. Картины пойдут нарасхват. Ты раздаешь автографы, тебя носят на руках. О тебе пишут в газетах! Даже телевидение приедет. Подарки, сувениры, приглашения в лучшие дома!
Алешка дожевал последний кусок шашлыка, с сожалением его проглотил и деловито спросил:
– А вас не посадят?
– Что ты! Это же шутка! Потом последует разоблачение…
– Меня, что ль, тогда посадят?
– Ну что ты! Это будет веселый розыгрыш вроде карнавала. Маски сорваны – все смеются и пляшут тарантеллу.
– Я не умею, – признался Алешка. Он валял дурака, выигрывая время, чтобы понять, что за всем этим кроется? Действительно веселая шутка или невеселое мошенничество?
– Я тебя научу, – пообещала Ираида, вставая.
– Только не сейчас, – осадил ее Тигран. И снова взялся за Алешку, – Понимаешь, Алексей, эти наши друзья, они все быстро разбогатевшие люди. И очень любят выдавать себя за ценителей и знатоков искусства…
«Как Ираида за барыню», – подумал Алешка.
– …Они восхищаются со слезами восторга: «Ах, Репин, ах, Шишкин, ах Пушкин!». А ни одной его строчки не знают на память! Неплохо бы их проучить, да?
– А эти как бы мои картины, они чьи?
– Хороший вопрос. Это ранние работы известных русских художников. Потом вот еще что. Среди наших друзей много потомков эмигрантов. Ну, тех, кто уехал из России после революции. А ведь твоя фамилия Оболенский? Вот мы и выдадим тебя за потомка князей Оболенских. Они там все растают.
Все это Алешке не очень понравилось, но правила игры надо соблюдать. И он сказал:
– Смартфон, скутер, черепица.
– По рукам! – обрадовался Тигран. – Ирка, зажигай свою тарантеллу!
Глава XI
Крысы в бауле
Да, вся эта затея Алешке не глянулась. Что-то в ней было нехорошее и злое. Тем более что, по словам Тиграна, она направлялась против его друзей. Подшутить над ними, выставить их дураками и «отплясать тарантеллу» – как-то дурно это пахло. К тому же Алешка толком не знал, что такое эта самая тарантелла, но по тому, как исполнила этот танец у камина прекрасная Ираида, ему представлялось, что этих простаков будут топтать (ногами), прищелкивая пальцами.
И еще Алешке казалось, что Тигран сказал ему не всю правду, что он и Алешку тоже отчасти дурачит. А тут насторожил Алешку и еще один разговор.
– Только вот что, Алексей, – доверительно проговорил Тигран, – никому ни слова об этом розыгрыше. Иначе у нас, сам понимаешь, ничего не получится.
– И родителям нельзя говорить? – прикинулся Алешка.
– Ни в коем случае!
– И Димке?
– А это кто?
– Мой старший брат.
– И ему нельзя.
– А Машке Козловой можно?
– А это кто?
– Димкина невеста.
– И невесте нельзя. Девчонки отличаются болтливостью.
– Ну а Ленке Стрельцовой можно?
– А это кто?
– А это моя невеста.
– Вот когда вы поженитесь, тогда и расскажешь. А вообще ты меня утомил. Запомни: ни-ко-му!
– Ни-ког-да! – пообещал Алешка. – Более-менее.
Каникулы стремительно приближались к своему концу. Ираида Андреевна уже начала потихоньку собирать Левушкины вещи. Это была непростая задача. Все Левушкино личное имущество было щедро разбросано не только по всему дому, но и по всему участку. Кое-какую мелочь Алешке даже пришлось вытаскивать из скворечника.
За пару дней до отъезда Алешка рискнул еще разок заглянуть в эти подвальные сумки. Любопытство вполне понятное.
Испытанным путем он пробрался в подвал, расстегнул одну из сумок – ту, что поменьше других, и ахнул чуть ли не в голос: она была набита деньгами. Каждая пачка была туго перехвачена аптечной резиночкой. Здесь же пряталась картонная коробка, внутри которой грудились всякие драгоценности – кольца, цепочки, часики и прочая мелочь. Еще в одной сумке в свете фонарика тускло блеснул металл. Эту сумку Алешка сразу же застегнул подальше от соблазна – в ней было разное оружие, в том числе и старинное.
Едва он задернул молнию, как послышались негромкие голоса и в замке взвизгнул ключ. Алешка шмыгнул в ближайший угол и спрятался в дырявой пластмассовой бочке, лежащей на боку.
Дверь раскрылась, послышались какой-то звяк, звон и приглушенное ругательство.
– Что за черт под ногами?
– Да это Ирка шампуры от огольцов убрала, – ответил Тигран.
Щелкнул выключатель, вспыхнул свет – оказывается, он все-таки здесь был. Алешка приник к дырке в днище бочки. Вместе с Тиграном в подвал вошел какой-то дядька с двумя сумками. Он поставил их рядом с прежними и сказал:
– Тут мои личные вещички. Приходится залечь на дно – что-то беспокойно стало. Ментов за спиной чувствую. Отсидеться надо. В надежном местечке. Послезавтра поутру тронусь. Товар сдам – пришлю тебе твою долю.
– Аванс мне будет? Деньги нужны.
– Деньги всем нужны. Все путем, кореш, держи. – И он передал Тиграну пачку денег. – А вообще-то, на свои ноги вставать надо.
– Да я уже встаю. Одно дельце сейчас проворачиваю. На большие бабки. В загранице.
– Давай, там лохов хватает.
Тут он начал зачем-то осматривать прежние сумки и вдруг зло проговорил:
– Ты что, Тигран, шарил здесь?
– Обижаешь, – возмутился Тигран. – Я не лезу в чужие дела!. С чего ты взял?
– А с того! У меня привычка – никогда молнию на таре до конца не затягиваю. Маячок у меня такой. Чтобы точно знать, что по моим заначкам ни глаз чужой, ни рука не шарят. Ты понял? Смотри сам: два баула наглухо застегнуты.
– Не знаю… Может, крыса…
– Может, и крыса. Если чего не досчитаюсь, с процентами с тебя возьму.
– Да ты что, Жила? Мы ж с тобой со школы…
Лешка потом нам рассказывал:
– Жалко, что я пару пистолетов из сумки не взял. Как бы выскочил из бочки: «Лежать! Руки за голову! На выход по одному марш!»
– А дальше что? – спросил папа.
– Сдал бы их в ближайшую полицию.
– Ну да, – кивнул папа. – Более-менее…
Жилин еще раз осмотрел все сумки, покачал головой, и они ушли.
Лешка тоже не стал задерживаться. И он уже было высунул голову наружу, как увидел прямо перед собой четыре ноги. Две из них – Тиграна, а две – его давнего кореша. И услышал кое-что интересное. Прямо в свой адрес.
– А что за малец тут у тебя трется?
– Да, одноклассник Левкин. Непростой паренек. Он у меня в этом деле главную роль сыграет.
– Пацан? Да я ж тебе одного советовал – прыткий.
– Мне не прыткий нужен, а талантливый.
– Ну-ну. Покличь-ка его. Глянуть хочу.
– Да где-то здесь вертелся. Пойдем посмотрим. А паренек очень ценный. Папаша его – большой чин в полиции.
– Что-то ты, Тигренок, все меньше мне нравишься. С ментами задружился? Смотри: у меня руки длинные и глаз верный.
– Ты опять? – взвился Тигран. – Ты пойми: если у меня в этом деле что-нибудь не срастется, папаша и сынка своего вытащит, и меня отмажет.
Что там было дальше в разговоре, Алешка не расслышал, они уже отошли. Но, как говорится, умному достаточно.
…Алешку они нашли далеко от подвала, на яблоне.
– Ты зачем туда забрался? – спросил Тигран.
– Фонарик из скворечника выковыриваю. Ваш Левка его туда запихнул. Чтоб скворчатам не страшно было по ночам.
Молодец, Алешка. Алиби не алиби, а в подвал он с фонариком не лазил. И он еще добавил: приподнял крышку скворечника и на глазах у всех вытащил оттуда фонарик. И ведь все как рассчитал. Спросят Левку: зачем ты фонарик в скворечник засунул? А он, как обычно, заноет и откажется – это не я, это Алешка. Но ему все равно не поверят, но и ругать не станут.
– Дядя Тигран, – сказал Алешка, слезая, – а когда мы в тире стрелять будем? Ираида Андреевна обещала.
– Там еще света нет, не подвели.
– А ты стрелять умеешь, малец? – спросил Алешку Жилин.
– Более-менее. Я из папиного пистолета сто раз стрелял у них в тире.
Мужчины переглянулись.
– У меня и свой револьвер есть, – на всякий случай врал Алешка дальше. – Мне его в Англии подарили. Ихняя королева.
– И где ж ты с ней познакомился? – ухмыльнулся Жилин. – Во дворце?
– В автобусе, на втором этаже. Я ей там случайно на ногу наступил и вежливо по-английски извинился: пардон, говорю, мадам.
– Пардон, – неуверенно возразил Тигран, – это вроде по-французски.
– Пардон – он везде пардон. Более-менее.
– И она тебе за твой пардон револьвер подарила?
– Щаз-з! Револьвер мне в музее Шерлока Холмса вручили. Вместе с почетной грамотой.
