Виталий Коржиков - Весёлое мореплавание Солнышкина
Пройдя на другой конец палубы, Солнышкин положил на край два куска сахара. Медведи живо повернули головы и потянулись со швабрами вперёд.
— Пошли! — сказал Бурун. — Пошли! Ну-ка, кто раньше?
— Мишка-два, — сказал Солнышкин.
— Нет, Миша-один проворнее, — с удовольствием ответил Бурун.
На палубе начиналось настоящее соревнование. Мишка-2 в футбольных трусах весело подталкивал швабру. Миша-1 был потяжелей и в брюках, но пытался не отставать. Вокруг собралась команда.
— Мишка, давай, давай! — взвизгивала Марина.
— Тёзка, не подведи! — хохотал Мишкин.
До конца оставалось меньше пяти метров. Миша-1 вырвался вперёд. Все были уверены в его победе. Но тут случилась неожиданность: Мишка-2 цапнул Мишу-1 за штаны, тот схватился за них лапами, а его противник в два прыжк а подскочил к сахару и схватил оба куска.
— Нечестно! — закричали все. Но Мишка-2 проглотил свой кусок рафинада и тут же хрустнул Мишиным. От возмущения тот бросил швабру, брюки с него слетели, и он с рёвом вцепился в затылок мошеннику.
— Солнышкин! Солнышкин! — взвизгнула Марина. Но Солнышкин и сам уже смело бросился вперёд. Он вытащил из кармана ещё кусок сахара и поднёс его к разъярённому Мишиному носу. Медведь выпустил противника, схватил сахар и заковылял в сторону. Но этим дело не кончилось. Полночи медведи трудились. В наказание Солнышкин заставил их вымыть всю палубу.
САМОЕ ВЕРНОЕ «ПЛАВАЛИ — ЗНАЕМ»
Солнышкин, волнуясь, ходил по рубке, а Федькин уговаривал Петькина пустить Солнышкина к штурвалу:
— Пусти, Петькин, ведь человек хочет стать моряком!
— Не моё дело, — говорил Петькин. Он стоял на палубе твёрдо, как глиняная копилка на комоде.
— Слушай, Петькин, человек в порту за тебя отстоит вахту! — сказал Федькин.
Петькин дважды мигнул.
— А точно? — спросил он.
— Конечно! — воскликнул Солнышкин и весь засветился от радости.
— Ладно, — согласился Петькин.
И Солнышкин снова встал за штурвал.
Море бросилось к нему навстречу. Солнышкину показалось, что оно само понесло пароход на могучей синей спине. «Даёшь!» шёл полным ходом, и Солнышкин только направлял его движением руки.
Вот слева вдалеке пронёсся остров. Вот от горизонта стал быстро приближаться встречный пароход, и когда поравнялся, издал могучий приветственный гудок.
Солнышкин в восторге замахал руками и едва не упустил руль.
Картушка компаса качнулась влево. Солнышкин, схватившись за ручки, дёрнул штурвал влево. Стрелка тут же перелетела в обратную сторону. Солнышкин, высунув от волнения кончик языка, повернул штурвал вправо — и стрелка медленно вернулась на место.
— Ничего! — сказал Федькин. — Ничего!
Солнышкин радостно скосил на него глаза. Он был готов был обнять штурвал и расцеловать компас.
— Ничего! — повторил Федькин. — Но если учесть, что впереди у моряка Мексика, Индия, Австралия, то, конечно, можно подучиться.
Ах, если бы это могла видеть его старая бабушка! Ведь сидит она сейчас где-нибудь в уголке клуба, держит на коленях веник и ничего этого не знает…
— Тютелька в тютельку, — удивлённо пробормотал Петькин. Но вдруг он оттолкнул Солнышкина и ухватился за ручки штурвала.
По трапу загрохотали сапоги. В рубку поднимался Плавали-Знаем. Он был явно не в духе.
Капитан покосился на Солнышкина, выглянул в иллюминатор и крикнул:
— Боцман! Опять у парохода не видно бодрости! Ниже корму, выше нос!
Снизу донёсся тяжёлый вздох.
— Федькин, за мной! Солнышкин, за мной!
И они потащились перекладывать боцманское хозяйство.
— Скобы на корму! Якорь на корму! — командовал боцман.
Но судно почти не меняло положения.
— Что за шут! — сказал боцман. — В чём причина?
И тут, откинув брезент, он увидел спящего на трюме артельщика, который подыскал себе новое место для сна.
— А ну-ка, вали отсюда!— толкнул его Бурун.
Тяжёлый артельщик бросился на корму, и нос парохода быстро пополз вверх.
— Вот это совсем другой вид, — сказал Плавали-Знаем и скрестил на груди руки.
А между тем пароход подходил к самым туманным местам, возле которых кок Борщик получил свой знаменитый выговор. Скоро мелкие капли стали садиться на лицо и руки Плавали-Знаем, а из тумана выглянул остров, который все бывалые моряки называли островом Опасности. Около него проходило коварное течение, возникали мели, и даже самые бравые капитаны обходили его стороной.
— Справа мель! — тревожно сказал Петькин.
— Мель слева, — жёстко произнёс Плавали-Знаем и выпятил челюсть.
Петькин хотел промолчать, но судно быстро приближалось к опасному месту.
— Справа мель, — испуганно повторил он.
— Плавали — знаем! — раздалось в ответ. — Мы не трусы, чтобы уходить от опасности.
— Нужно включить локатор! — крикнул Петькин. Его квадратный лоб побледнел от ужаса.
— У меня свой локатор! — ответил Плавали-Знаем. — Ничего страшного. — Он видел перед собой только высоко задранный нос парохода.
И тут Петькин не выдержал: он быстро потянул штурвал влево.
— Как? — повернулся к нему Плавали-Знаем. — Дай штурвал! — Он упрямо нагнул голову.
Петькин отскочил в сторону.
— Моё дело — сторона! — только и успел крикнуть он.
Плавали-Знаем дёрнул штурвал вправо. Раздался удар, и Петькин вылетел в дверь. Плавали-Знаем сделал в воздухе сальто и повис на штурвале.
Судно влипло в берег.
— Полный назад! — заорал Плавали-Знаем.
Судно не двигалось.
— Полный вперёд! — крикнул он. Пароход дёрнулся, но застрял ещё больше. Высоко вверх торчал его героический нос, а корма сидела на мели. Через минуту схлынул туман. И рядом с пароходом показался посёлок. К судну со всех лап неслись с лаем барбосы, шавки, дворняги. Плавали-Знаем открыл глаза: из угла на него смотрела красно-синяя физиономия Петькина.
— Что теперь будет? — просипела физиономия.
— Плавали, — ответил бравый капитан, — знаем! Судить будут!
А за бортом с ещё большей радостью залилась гостеприимная собачья свора.
ПОСЛЕДНЕЕ ПЕРО ИЗ ХВОСТА СТАРОГО ПОПУГАЯ
Через час Плавали-Знаем ходил по Таиной каюте с перевязанным глазом, подвязанной челюстью и повторял:
— Будут судить…
А попугай сверху закачивал:
— Плавали — знаем! — и важно задирал единственное перо из своего хвоста.
— А может, и не будут? — раздался вдруг в двери голос артельщика. — Начнётся к вечеру прилив, и выберемся!
— Начнётся прилив… — задумчиво повторил Плавали-Знаем. — Начнётся прилив, — крикнул он, — и мы выберемся! Только, — зашептал он, понизив голос, — только нужно закрыть радиорубку, чтобы этот Перчиков не сообщил начальству. Немедленно закрыть радиорубку! Ты, Стёпа, становишься на пост у дверей, и никаких Перчиковых!
— И никаких Перчиковых!
— И может быть, судить не будут? захихикал от радости Плавали-Знаем.
— Плавали — знаем! — подхватил попугай. — Судить будут! — И посадил капитану на фуражку громадное пятно.
— Что?! — сказал капитан.
— Судить будут! — крикнул попугай. Капитан вдруг перекосился от злости и так хватил своего старого попугая, что последнее перо из его драгоценного хвоста застряло в стенке. Попугай возмущенно подскочил, ударил крыльями и вдруг заорал давно забытую фразу:
— Загоню дурака, доведёт до милиции! Загоню дурака, доведёт до милиции!
«ВЫЛЕТАЮ НА ВЫРУЧКУ. КАПИТАН МОРЯКОВ»
Перчиков проснулся от лая, петушиного крика, хрюканья и выглянул из каюты. Судно сидело на мели.
«Надо сообщить в пароходство. Немедленно сообщить в пароходство», — решил он и побежал к рубке. Но у её дверей прохаживался артельщик с палкой в руке.
— Куда? — с сытой усмешкой спросил он и расставил ноги, как полицейский.
— Пусти, — сказал Перчиков.
— Ха-ха, видали такого? А этого не хотел? — И он пошлёпал по ладони здоровой дубинкой.
— Всё понятно, — сказал Перчиков. — Понятно, они хотят скрыть это безобразие. — И он бросился искать Солнышкина.
Но красный от волнения Солнышкин сам летел ему навстречу.
— Видал? — сказал Перчиков и показал на Стёпку. — Поднимай команду, собирай народ.
— Зачем? — удивился Солнышкин. — Зачем поднимать шум?
— Ну и ну! — возмутился Перчиков. — Значит, трусишь?..
— Да что ты!
У него было такое замечательное предложение, что некогда было даже обижаться. Он потянул Перчикова за угол и стал что-то шептать ему.
— Идёт! Порядок! — хлопнул его по плечу Перчиков. — Я всегда думал, что ты настоящий человек, Солнышкин!
И они направились к камбузу, где Борщик, несмотря на панику, продолжал готовить обед. На второе у него было пюре с сардельками. Он собирался уже опустить длинную связку сарделек в кипяток, но тут к нему подскочили Солнышкин с Перчиковым и схватили за рук и.
