Владислав Крапивин - Флаг-капитаны
Дверь осталась полуоткрытой.
Надо было делать уборку, потом браться за алгебру. На душе кошки скребли. Конечно, Димка получил свои два часа за дело. Но Сережа боялся. Просто-напросто боялся, что Димка обидится. Крепко обидится и, может быть, навсегда.
Ну, что ему до Димки! И не такие уж друзья вроде бы. Встречались-то не чаще раза в месяц, пока не пришел Димка в отряд. Да и в отряде виделись не часто. Главным образом на вахте. А вот надо же: грызет и грызет беспокойство.
«Сам притащил его в отряд. Вот и радуйся», — мстительно сказал себе Сережа.
Действительно, сам привел Димку в «Эспаду»…
А что было делать?
Только раз в жизни видел Сережа Димку грустного, с мокрыми глазами. Это случилось перед зимними каникулами. Димка сидел в опустевшей школьной раздевалке. Хотел, видно, одеться, да так и не собрался: бросил на колени пальтишко, уперся в него локтями, уткнулся в кулаки подбородком и, обиженно моргая, смотрел куда-то сквозь стену.
— Дим, — встревоженно сказал Сережа. — Ты что?
Димка сердито дернул плечом: не приставай, мол, и так тошно. Но Сережа не ушел, конечно.
— Что случилось?
— Ничего, — сердито сказал Димка.
Сережа немного обиделся.
— Слушай-ка, — сказал он в упор. — Когда мне было плохо и ты мне помогал, я не рычал на тебя, а наоборот… Что же ты? Я ведь тоже помочь хочу.
Книга была толстая, а дней мало…
Димка читал, читал,
пока мама фонарик не отобрала.
Димка глянул на него быстро и чуть виновато.
— Как ты поможешь? Никто уже ничего не сделает… Да и не надо.
— А вдруг? — упрямо сказал Сережа. — Ты расскажи.
Димка сердито поморгал, стряхивая капли с ресниц. Недоверчиво поднял глаза.
— А смеяться не будешь?
— Ты спятил!
Димка отвернулся и шепотом сказал:
— Я хотел быть барабанщиком…
Вот такая случилась история. Простая и невеселая. Всю жизнь мечтал Димка стать барабанщиком. Даже по ночам снился ему краснобокий барабан с тугой белой кожей. К такому барабану приблизишь ухо — и сразу услышишь тихий-тихий, но неумолкающий гул. То ли топот далекой конницы, то ли голос океанских штормов.
Ни дошкольников, ни октябрят не берут в барабанщики. Димка рос, надеялся и ждал своего часа. Когда Клавдия Семеновна велела всем третьеклассникам написать в стенгазету, кто кем хочет быть, Димка решился и написал, что барабанщиком. И больше никем.
Когда третьеклассников стали готовить к приему в пионеры и пришла пора делать у них свой отряд, кое-кто из ребят вспомнил про заметку и сказал, что надо бы выбрать в барабанщики Димку Соломина. Однако Клавдия Семеновна обратила внимание ребят на то, что у Соломина во второй четверти снизилась успеваемость: тройка по русскому грозит. А барабанщик всегда идет впереди отряда, с него все должны брать пример. Какой же здесь пример?
В общем, выбрали в барабанщики Вовку Быкова. У него тоже тройка, но не по русскому, а по физкультуре…
Услыхав про такое дело, Сережа повел Димку к старшей пионервожатой.
Юля была заморочена подготовкой к новогоднему вечеру. Димкину историю она выслушала без особого интереса.
— Ну и что? — сказала она. — Ты, Соломин, тройку постарайся исправить, а потом что-нибудь придумаем. На будущий год…
— Юля! — перебил Сережа. — Человек столько лет ждал, а теперь еще целый год ждать?! Разве в барабанщики только за оценки берут?
Юля оглянулась на горестно отошедшего Димку и сказала полушепотом:
— Ну подумай: что я сделаю? Клавдия Семеновна меня еще в первом классе учила. Что я, пойду к ней и скажу: «Вы не правы»?
— Скажи, что хочешь. Лишь бы Димке дали барабан.
— Но ведь ребята же голосовали, решили… А куда этого Быкова девать?
— Быкову барабан нужен, как ежу моторная лодка. Он и не хотел даже. Это во-первых. Во-вторых, можно дать им еще один барабан. Вон их сколько у тебя в хозяйстве. Пусть будет два барабанщика в отряде… Или запиши его в сводный отряд при знаменной группе.
— В сводный можно только с пятого класса… И если я Соломина возьму в барабанщики, Клавдия Семеновна сразу решит, что я подрываю ее авторитет.
— Все правильно! — накаленно сказал Сережа. — Все точно ты рассудила… Прямо как электронная машина. Разложила по полочкам. Только кому нужна твоя правильность, если от нее у Димки слезы?
Юля помолчала.
— Слушай… — начала она растерянно. — Ты все-таки думай. Я все-таки старшая вожатая…
— Ну, конечно, — откликнулся Сережа. — Извини, пожалуйста, но ты еще и сестра барабанщика. Надо бы понимать…
Юля хотела ответить, но Сережа ухватил Димку за руку и вытащил из пионерской комнаты.
— Потерпи до завтра, — попросил он.
Утром Сережа встретился в отряде с Данилкой.
— Можешь взять в команду хорошего человека?
Данилка глянул подозрительно. Он ревниво оберегал свою группу от всякого вмешательства.
— Зачем еще? — спросил он.
— В барабанщики хочет. Давно уже.
— Мало ли кто хочет в барабанщики, — уклончиво заметил Данилка. — Барабанов-то лишних нет. Вон Митьку, и то не можем в группу взять. И Вадька Воронин ходит в запасных.
— Митька уже большой. Вадька еще маленький. А этот в самый раз… Я твою сестру просил, чтобы в сводный отряд взяла, а она уперлась.
Данилка, однако, разгадал этот хитрый прием.
— Думаешь, если мы с Юлькой спорим, значит, я ей всегда назло должен делать?
— Ничего я не думаю, — сердито сказал Сережа. — Ты торгуешься, а там человеку плохо до слез.
Когда человеку очень плохо, спорить, конечно, нелегко.
— Где барабаны-то брать? — ворчливо произнес Данилка.
— Олег же обещал достать.
— Он сколько уже обещает…
— Данилка… — укоризненно сказал Сережа.
Данилка со вздохом спросил:
— Что хоть за человек-то?
— Знаешь, какой парень! Он никогда не подведет!
…Через десять дней Сережа поинтересовался у Данилки:
— Ну, как мой Димка?
Данилка дерзко хмыкнул и ответил коротко:
— Не твой, а наш.
В общем, все было бы хорошо, если бы не эти дурацкие опоздания на вахту.
Сережа вымыл пол в кают-компании и стал подметать в коридоре. В полуоткрытую дверь лаборатории он видел Димку.
Димка на дверь не смотрел и Сережу не замечал. Он развлекался ремнем. Пряжкой оттиснул на ладони звезду.
Ладошку подставил под солнечный луч и любовался отпечатком. Потом зачем-то лизнул его. Подумал, оттиснул звезду на коленке, но лизать не стал. Запрокинул лицо и вытянул губы трубочкой, словно засвистел тихонько. Затем повесил ремень на увеличитель, обнял себя за плечи и задумался.
«Наверно, ему кажется, что уже целый час прошел», — подумал Сережа. А прошло восемь минут.
Можно было бы и отпустить «арестанта», но Сережа чувствовал, что Димка такую «милость» не примет.
И тут появился Данилка.
— Вот, полюбуйся на своего Соломина, — сказал Сережа, чтобы хоть как-нибудь облегчить душу. — Сперва опаздывает, потом сидит за это, а я один должен вкалывать.
— А может, он не виноват, что опоздал, — вредным голосом откликнулся Вострецов. Он своих людей в обиду не давал.
— А кто виноват? Я? Потому что книжку вам, обормотам, дал почитать, да? Для того, что ли, дал, чтобы читали до ночи, а потом дрыхли до обеда?
Данилка сразу потерял задор.
— Значит, из-за книжки, — сокрушенно произнес он. — Тогда, значит, из-за меня. Это я всех торопил, чтобы скорее тебе ее вернуть.
— А я и не просил, чтобы скорее! Выходит, я виноват? Может, мне вместо Димки сесть?
— Нет, что ты, — рассеянно отозвался Данилка. Он смотрел мимо Сережи и теребил тесемки на шапке. — Это не ты. Это я.
— Спасибо, — с усмешкой сказал Сережа.
— Нет, правда, — настойчиво повторил Данилка. — Я тоже виноват… Можно, я с Димкой сяду?
— На здоровье, — сказал Сережа. И обрадовался: Димке будет веселее. — Снимай ремень и садись.
Но Данилка не спешил. Он что-то решал в уме.
— Случай-то один, — сказал он, будто между прочим. — А виноватых-то двое. Значит, надо время пополам разделить.
— Ну и пожалуйста, — отозвался Сережа с равнодушным видом, хотя обрадовался еще больше. — Сидите каждый по часу. Даже по пятьдесят пять минут. Потому что десять он уже отсидел.
Данилка начал было расстегивать пальто, но опять остановился.
— Вообще-то вся группа виновата. Все из-за этой книжки будто перебесились. Кричат: «Скорее, скорее!»
