Льюис Кэрролл - Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье (Пер.Н.М. Демуровой)
– Кстати, – проговорила Белая Королева, опуская глаза и нервно ломая руки, – на прошлой неделе в пятницу была такая гроза! То есть, я хотела сказать – в пятницы!
Алиса удивилась.
– У нас, – сказала она, – больше одной пятницы разом не бывает!
– Какое убожество! – фыркнула Черная Королева. – Ну а у нас бывает шесть, семь пятниц на неделе! А иногда зимой мы берем сразу десять ночей – чтоб потеплее было!
– Разве десять ночей теплее, чем одна? – рискнула спросить Алиса.
– В десять раз теплее, конечно!
– Но, вероятно, и в десять раз холоднее! – заметила Алиса.
– Совершенно верно! – вскричала Черная Королева. – В десять раз теплее и в десять раз холоднее! Точно так же, как я в десять раз тебя богаче и в десять раз умнее! 122 Алиса вздохнула и не стала спорить.
– Похоже на загадку без ответа! – подумала она.
– Шалтай-Болтай тоже так думает, – проговорила тихо, словно про себя, Белая Королева. – Он как раз подошел к нашей двери со штопором в руках…
– Что ему было нужно? – спросила Черная Королева.
– Он сказал, что хочет зайти, – продолжала Белая Королева, – потому что ему нужен гиппопотам. Но в то утро у нас ничего такого в доме, к сожалению, не оказалось.
– А в остальные дни? – удивилась Алиса.
– Только по четвергам, – отвечала Королева.
– Я знаю, зачем он приходил, – сказала Алиса. – Он хотел наказать рыбок, потому что… 123 Тут Белая Королева снова ее прервала.
– Такая была гроза, такая гроза! Ты даже в мыслях такого представить себе не можешь!
(– Конечно, не может, – заметила Черная Королева. – Да у нее и мыслей-то нет!)
– Часть крыши унесло, и в дом набился гром! Он раскатывался по всем комнатам, сшибая столы и стулья! Я так испугалась, что собственное имя забыла!
– В такую минуту я бы и не пыталась его вспомнить! – подумала Алиса. – К чему оно?
Вслух, однако, она этого не сказала, чтобы не обидеть бедную Королеву.
– Ваше Величество должно извинить бедняжку, – сказала вдруг Черная Королева Алисе, взяв Белую Королеву за руку и нежно ее поглаживая. – Она очень добрая, но всегда говорит глупости! Просто не может иначе!
Белая Королева робко взглянула на Алису; Алиса чувствовала, что должна ее утешить, но, как она ни ломала себе голову, ничего не могла придумать.
– Она не получила никакого воспитания, – продолжала Черная Королева. – И все же она добра на диво! Погладьте ее по головке! Увидите, как она обрадуется.
Но Алиса не осмелилась последовать ее совету.
– Немножко дружеского участия… и папильотки в волосы… и она станет совершенно неузнаваемой!
Белая Королева глубоко вздохнула и положила голову к Алисе на плечо.
– Я так хочу спать! – простонала она.
– Устала, бедняжка! – сказала Черная Королева. – Пригладьте ей волосы! Одолжите ей свой спальный чепчик! И спойте ей колыбельную!
– У меня с собой нет чепчика, – возразила Алиса и попыталась пригладить Белой Королеве волосы. – И я не знаю никакой колыбельной.
– Придется мне самой ее убаюкивать, – вздохнула Черная Королева и запела 124:
На груди Алисы дамы засыпают,
Пир еще не начали, нас не приглашают.
А как пир закончится – мы все пойдем на бал:
Алиса с королевами, и стар и мал.
– Запомнили слова? – спросила она и положила голову к Алисе на другое плечо. – А теперь убаюкайте меня! Я что-то тоже спать захотела.
Не прошло и минуты, как обе Королевы крепко спали, да еще и храпели к тому же!
– Что же мне делать? – подумала Алиса, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Головы Королев скатились, словно два тяжелых шара, ей на колени. – Такого еще ни с кем не бывало! Стеречь двух спящих Королев! История Англии не знает подобного случая! Ну, конечно, не знает! Ведь в Англии никогда не было сразу двух Королев!
– Ах, ну проснитесь же, наконец! – воскликнула она нетерпеливо. Но в ответ раздалось лишь мерное похрапывание.
С каждой минутой оно становилось все мелодичнее, все отчетливее, и, наконец, стало ясно, что это песенка – можно даже было разобрать слова; Алиса так заслушалась, что совсем не заметила, как две тяжелые головы исчезли с ее колен.
Она стояла перед огромной дверью с аркой, над которой большими буквами было написано «КОРОЛЕВА АЛИСА»; по обеим сторонам двери свисали ручки звонков – над одним стояло «Для гостей», а над другим «Для слуг».
– Дослушаю песенку до конца, – подумала Алиса, – а потом позвоню. Только в какой звонок мне звонить?
Она задумалась.
– Я не гостья, но я и не служанка. Нужен еще один звонок с надписью: «Для Королевы».
В эту минуту дверь приотворилась, из-за нее высунулось какое-то существо с длинным клювом и прошипело:
– Прием отменяется до послезавтрашней недели!
И с грохотом захлопнуло дверь.
Алиса долго стучала и звонила, но все было напрасно. Наконец, старый Лягушонок, сидевший невдалеке под деревом, встал и медленно заковылял к Алисе. На нем был костюм ярко-желтого цвета и огромные сапоги.
– В чем дело? – спросил он хриплым басом.
Алиса рассерженно повернулась.
– Где привратник? – гневно начала она. – Почему никто не подходит к двери?
– К какой двери? – спросил Лягушонок.
Он говорил так спокойно и неторопливо, что Алиса чуть не затопала на него ногой.
– К этой, конечно!
Лягушонок уставился на дверь большими грустными тусклыми глазами, потом подошел поближе и потер ее пальцем, словно проверял, не сходит ли краска, и снова уставился на Алису.
– Как это: «никто не подходит к двери»? – переспросил он. – Ты же к ней подошла!
Он так хрипел, что Алиса с трудом разбирала слова.
– Не понимаю, что вы говорите, – сказала она.
– Чего ж тут не понять? – ответил Лягушонок. – Небось, я по-английски говорю. Или, может, ты оглохла? Как по-твоему, где ты стоишь?
– Ах, оставьте, – отмахнулась Алиса. – Я в нее колочу, а все без толку!
– Зря колотишь, – пробормотал Лягушонок. – Так ведь она и осерчать может!
С этими словами он подошел к двери и изо всех сил пнул ее своим огромным сапогом.
– Не тронь ее – проговорил он, задыхаясь. – И она тебя не тронет! И он, вернулся, прихрамывая, на свое место.
В эту минуту дверь широко распахнулась, и пронзительный голос запел:
Королева Алиса на праздник зовет 125:
– Собирайся скорей, Зазеркальный народ!
На высоком престоле в блестящем венце
Королева Алиса вас ждет во дворце!
И сотни голосов подхватили припев:
Так наполним бокалы и выпьем скорей!
Разбросаем по скатерти мух и ежей
В кофе кошку кладите, а в чай – комара,
Трижды тридцать Алисе ура!
Голоса нестройно прокричали «Ура!», и Алиса подумала:
– Трижды тридцать – девяносто! Интересно, кто-нибудь там считает или нет?
Потом снова наступило молчание, и тот же пронзительный голос запел второй куплет:
И сказала Алиса: – Зазеркальный народ!
Счастлив тот, кто с тремя Королевами пьет.
Это редкое счастье, великая честь -
За обеденный стол с Королевами сесть!
И хор снова подхватил:
Так нальем же в бокалы чернила и клей,
И осушим их залпом за наших гостей.
Вина с пеплом мешай, веселись до утра!
Девяностожды девять ура!
– Девяностожды девять! – повторила в отчаянии Алиса. – Этого мне никогда не сосчитать! Войду-ка я лучше в дом!
И она вошла. В зале тотчас воцарилась мертвая тишина.
Алиса пошла вдоль столов, беспокойно поглядывая по сторонам. Тут собрались звери, птицы и даже цветы – гостей было много, не менее пятидесяти персон.
– Как хорошо, что они пришли сами, без приглашения, – подумала Алиса. – Я бы не знала, кого приглашать, а кого нет.
Во главе стола стояли три кресла; в одном сидела Белая Королева, в другом – Черная, а кресло между ними было свободно. Алиса уселась в него, смущенная всеобщим молчанием; ей так хотелось, чтобы кто-нибудь заговорил.
Наконец, Черная Королева сказала:
– Вы опоздали – мы уже съели суп и рыбу. Она махнула рукой и крикнула:
– Несите мясо!
И слуги поставили перед Алисой блюдо с бараньим боком. Алиса посмотрела на него с тревогой – ей никогда раньше не приходилось резать мясо.
– Вы, я вижу, робеете, – сказала Черная Королева. – Разрешите мне представить вас этому боку. Знакомьтесь! Алиса, это Бараний Бок. Бок, это Алиса…
