Валерий Гусев - Сказка для злодеев
– Хорошо, отрок. Я жду вас через полчаса времени. – И поздоровался с нами: – Как жизнь молодая? Что в ней нового и интересного?
– Много всего, – сказал Алешка. – Килограммов двадцать. А как ваш динозавр? Не вылупился?
– Жду. К Новому году. Чай будем пить?
– Лучше валерьянку.
– Проблемы? Я могу помочь?
– Это ваш долг! – ляпнул Алешка.
Но дядя Мифа нисколько не удивился.
– Помогать людям в беде или в трудностях – это долг каждого человека. Рассказывайте, отроки. А я чайник поставлю.
– Я буду говорить правду, – объявил Алешка. – К вам ходит один парень, Червяков такой. Он не просто так ходит, он хочет украсть из башни сокровища Марфуши.
Дядя Мифа рассмеялся:
– Да нет там никаких сокровищ!
Алешка, не соглашаясь, покачал головой.
– Есть. Только другие.
– Откуда ты знаешь?
– Да из одной сказки.
Такой ответ оказался достаточным.
– Этот отрок Червяков, – сказал дядя Мифа, – сейчас придет сюда. Он очень был взволнован. Сказал, что у него огромная просьба. Он был взволнован. И даже заикался.
– Еще бы, – сказал Алешка. – За ним нечистая сила гналась.
И мы рассказали дяде Мифе о том, что произошло у Гремячей башни. Дядя Мифа опять долго смеялся:
– Какой глупый человек! Нужно было просто-напросто поскорее...
– ...закрыть дверь, – продолжил Алешка.
– Откуда ты знаешь? – снова удивился дядя Мифа.
– Из одной книжки.
Я слушал их разговор и только хлопал глазами. Говорят какими-то загадками и намеками и прекрасно друг друга понимают. Но тут Алешка перешел к делу.
– Чтобы они туда больше не лазили, нужно их хорошенько напугать еще раз.
– А как? – дяде Мифе идея понравилась.
– Вы им чего-нибудь соврите.
Дядя Мифа поморщился:
– Да я не умею. Я говорю только чистую правду.
Как же, не умеет он. Яйцо динозавра, кокошник Василисы Премудрой, череп Ивана-царевича... Это все чистая правда?
– Вы им что-нибудь такое соврите, – Алешка на эту «чистую правду» тоже глазом не моргнул, – чтобы они сегодня ночью снова полезли в подвал...
– В подземелье, – поправил его дядя Мифа. – Я скажу им, как «отключить» нечистую силу, и совру, чтобы они полезли в подвал...
– В подземелье, – поправил его Алешка. – Вы им соврите, что они полезли не в тот день. Надо было во вторник, а они полезли в пятницу.
– Это примитивно. Я поумнее скажу. А вы посидите в другой комнате. Только руками там ничего не трогайте. А вот и он! – и дядя Мифа пошел открывать дверь Червякову.
* * *Руками мы почти ничего не трогали. Кроме рыцарских доспехов, которые стояли в углу, будто в них находился боевой воин. Мы их не только потрогали, но даже примерили на себя. Мне они пришлись впору, Алешке оказались великоваты. Но это понятно – на шлеме висела красивая бирочка с красивой надписью: «Серебряный доспех царя Гвидона. XV век до н.э.».
Правда, этот доспех был не совсем серебряный, а совсем картонный, оклеенный блестящей фольгой. Что ж, в жизни всегда найдется место для мечты и сказки.
Но Алешку почему-то заинтересовали вовсе не доспехи, а старинный женский наряд с бирочкой «Личный сарафан Василисы Прекрасной».
Я с этими Василисами долго путался. Прекрасная, Премудрая... А потом понял: Василиса Премудрая – она и прекрасная. А Василиса Прекрасная – она, значит, и не дура.
А наряд был очень красивый. Весь вышитый разноцветными узорами, весь обшитый разноцветными стекляшками и бусинками в виде драгоценных камней, а над ним еще висел, тоже очень красивый, кокошник. Не скажешь, что из картона.
Алешка и так на этот наряд посмотрит, и так. То поближе подойдет, то отступит и все время бормотал при этом:
– Не крупная она была... эта Василиса... Бабушкин размер... И черепушка подойдет. – Тут он потрогал череп Ивана-царевича и посмотрел в его пустые глазницы. – Это будет клево. И прикольно. И мало не покажется. Не пытайтесь повторить, хоть мы этого и достойны.
«Что-то будет», – подумал я, поймав его веселый взгляд.
В общем, мы бродили по «музейной комнате», ничего почти не трогали, но все время прислушивались к разговору дяди Мифы и юноши Червякова.
Дядя Мифа со своей задачей справился хорошо. Даже отлично.
– Вы, юноша, не в тот день в подземелье пытались проникнуть. Там нечистая сила бушует в полнолуние. Оно как раз вчера состоялось. А в первую ночь после полнолуния она отдыхает от своего шабаша. Конечно, когда вы вновь откроете дверь, вас опять постараются напугать. Но вы должны сразу, как войдете, дверь за собой закрыть и сказать волшебные слова: «А вот и мы!» И все будет клево. – Это он у Алешки научился. – Вы все поняли, юноша? Ну, желаю вам удачи. Всего вам наилучшего. Больших успехов. Жду от вас добрых вестей.
Дядя Мифа гордо распахнул дверь и сказал нам, подбоченясь:
– Здорово я его, а?
– Класс, – искренне сказал Алешка. – То, что нужно. Особенно волшебные слова.
– Что-то не срастается, – возразил я. – Какие там полнолуния, если сейчас ночью на небе месяц. Это новолуние.
– Эх, отрок! – дядя Мифа в восторге потер руки. – Этот юноша, он совершенно темный человек. Какая ему разница – что там на небе, луна или месяц? Ну, пойдемте опять пить чай. Мне вот только очень жаль, что я не увижу своими глазами воплощение вашего удивительного замысла.
– Мы вам потом расскажем, – щедро пообещал Алешка. – А вы нам за это дадите поносить этот наряд Василисы и этот череп.
Дядя Мифа немного ошалел:
– Отрок! Повторяю: череп – это не пиджак!
– Правда? Ну, тогда он просто постоит в одном месте – и все. И опять к вам вернется.
– И чтоб со всеми зубами! – поставил условие дядя Мифа. – А зачем он тебе, кстати?
Алешка рассказал. Дядя Мифа ахнул. И застонал, обхватив голову руками:
– Посмотреть бы!
И мне бы – тоже. Но увидит это только наша молодая старушка Астя. Если, конечно, согласится... Впрочем, Алешка кого угодно на что угодно уговорит.
Дядя Мифа аккуратно упаковал вещи (череп он положил в кастрюлю) и торжественно вручил нам и повторил почти то же самое, что сказал Червякову:
– Жду от вас добрых вестей. И подробного рассказа.
Свечи мы тоже достали – сперли у бабушки. И нас ничуть не удивило, что их упаковка была точь-в-точь такая же, как та, которую мы обнаружили на верхушке башни.
Глава X
СПЯЩАЯ БАБА-ЯГА
– Бабушка не согласится, – сказал я Алешке.
– Ты что! Она так гордится своим отцом! Я ее уговорю. Только ты не вмешивайся. А то все испортишь.
Я не стал с ним спорить. Можно, конечно, кем-то сильно гордиться, однако сделать из-за этой гордости то, что предлагает Алешка, может пацан, но не старый человек. Да еще с таким характером, как у нашей Асти.
Астя между тем сидела за компьютером и перебирала свой «личный лошадиный состав». На днях должны собраться на ферме окрестные и дальние коневоды и коневеды, чтобы провести ежегодный смотр и обмен поголовьем. Такой у них завелся праздник. Со скачками, катаниями и пикниками. Для бабушки это был ответственный день. В этот день в какой-то степени решалось будущее ее фермы. И ее питомцев.
Алешка глянул через ее плечо на монитор. И сказал:
– Эта Принцесса – самая моя любимая.
– И моя тоже, – сказала бабушка, не выпуская изо рта дымящуюся сигарету. Она снова начала курить. – Делягин предлагает за нее миллион.
– А вот фиг ему, – сказал Алешка.
– И я так считаю. А вы зачем приперлись?
– Пообщаться. Сильно соскучились. Давно тебя не видели. Ты такая красивая.
– Будет врать-то.
– В тебя дядя Мифа влюбился. Сто лет назад. Он тебя обожает. Хочет, чтобы ты жила в его музее.
– Как экспонат? И ему тоже фиг.
– И я так считаю. Хочешь, я тебе что-нибудь скажу?
– Ты и так уже намолотил. Семь бочек арестантов. – Бабушка положила сигарету на край пепельницы. – Что тебе надо, чудовище?
– У меня вскочила одна мысль.
– И где она у тебя вскочила?
Алешка постучал себя по лбу.
– Это еще ничего, – сказала бабушка. – Что за мысль?
– Астя, я хочу в вашем городе поставить памятник нашему прадеду.
– Ну и ставь. Кто тебе не дает?
– Денег не хватает.
– И много не хватает? Дать тебе взаймы? Не получится. Я и так еле концы с концами свожу. Иной раз не знаю, на что клочок сена купить.
– Деньги есть. Только их надо достать. Под носом у жуликов.
– Счастливая у меня дочь! – Бабушка снова взялась за сигарету. – И очень терпеливая.
Алешка сел на подлокотник ее рабочего кресла и заглянул в лицо. Изучающе так.
– Что ты на меня уставился?
– А ты похожа.
– На кого? – удивилась бабушка. – На худощавую старуху?
– На спящую Марфушу.
– Вот еще! Что за Марфуша? Твоя одноклассница? Которая спит на уроках.
– Это Ленка Стрельникова спит на уроках. А Марфуша спит в подземелье. На груде золота и всяких камней.
– Делать ей больше нечего! – рассердилась бабушка на Марфушу. – А ну слезай и не морочь мне голову.
– Значит, – грустно произнес Алешка, понурив голову, – памятник тебе не нужен.
