Ирина Христолюбова - Топало
Непонятный грохот и какое-то бормотанье явственно услышали за дверью Федулин и Коля Сопин. Переглянулись.
— Слышишь? — прошептал Федулин.
— Слышу, — прошептал Коля.
Топало между тем продолжал ругать чемодан, который вначале не хотел открываться, а потом не хотел закрываться.
Федулин и Коля Сопин, крадучись, пошли обратно на палубу.
— Ну что? — спросил Федулин, расправляя плечи. Когда человек прав, он всегда расправляет плечи.
— «Заяц»! — произнес матрос, все еще немного ошарашенный. Где-где, а на теплоходах дальнего следования безбилетные пассажиры — чрезвычайная редкость.
— А может, и поважнее «зайца»!
— Может, и поважнее, — согласился Коля. — Вы меня здесь, на палубе, подождите, а я найду капитана.
Федулин в изнеможении опустился в кресло. За всю жизнь ничего особого Павел Михайлович не совершал, и с ним ничего не совершалось. А за эти дни что-то в его судьбе перевернулось. Позавчера — летающие рыбы, сегодня — тайный пассажир. Как будто специально для него все эти сюрпризы уготовлены: «Совершайте, товарищ Федулин, совершайте, пора!..»
Павел Михайлович вытер потное лицо своим белым беретиком. «Будет вам и белка, будет и свисток», — вспомнились ему слова детской песенки.
Коля Сопин вернулся быстро.
— Капитан ушел на речной вокзал к диспетчеру, — сообщил он. — Пойдемте, там его и разыщем.
Топало в опасности
У пирса стояло множество судов, больших и маленьких. Неторопливо, по-домашнему, подходили к причалу водные трамвайчики; подлетали, как гигантские белые птицы, «Ракеты», «Метеоры»; торжественно подплывал недосягаемый, величественный четырехпалубный теплоход.
Но Федулину некогда было любоваться. Он спешил с матросом Сопиным на речной вокзал. В кармане у него лежало письмо в Академию наук. Об этом Павел Михайлович тоже не забыл и опустил его в первый же почтовый ящик.
Речной вокзал, недавно построенный, весь сверкал стеклом, как граненый стакан. В большом зале ожидания сидели изнуренные жарой пассажиры. Коля Сопин уверенно прошел к диспетчеру и тут же возвратился обратно.
— Они уже ушли, — сказал он.
— Кто они?
— Наш капитан.
— А куда он ушел?
— Не докладывал. Вот если вы про штурмана Карпова спросите, то я могу сказать. Штурман на велосипеде катается. Представьте себе, самый пожилой, а велосипед с собой возит. Как длительная стоянка — так вдоль по берегу. У многих людей, я замечал, имеются странности…
— Я думаю, надо сообщить в милицию, — не дослушав размышления Коли Сопина, сказал Федулин. — Там разберутся с этим «зайцем» или кем там.
Коля засомневался:
— Сначала капитана надо поставить в известность. Капитан сам все решит и, если надо, сам милицию вызовет. Как положено.
— Его еще найти надо. Пока ищем, и стоянка кончится.
— Сначала надо капитану доложить, — твердил свое Коля.
— Докладывай. Ты подчиненный. А я лично беру на себя ответственность. Вам, молодой человек, я мог бы ничего и не рассказывать.
— Как хотите, — упорствовал Коля. — А я пойду капитана разыщу.
Коля побежал на теплоход. А Федулин пошел в милицию. Милиция была расположена в этом же здании, и даже стрелочка на стене указывала — «милиция».
— Жалуетесь на что? — встретил его вопросом лейтенант, который, видимо, только недавно надел форму, она была новенькой.
— Я ни на что не жалуюсь, — обиделся Федулин. — И пришел я к вам не по личным делам.
— А по каким таким?
— Я пассажир с теплохода «Космонавт Савиных». Сообщаю вам, что на теплоходе в сто второй каюте едет тайный пассажир.
И Федулин рассказал все, как было, и про песню «Во поле березынька стояла» — тоже. Это особенно поразило лейтенанта. Он сразу подтянулся и почувствовал себя на боевом посту.
— На теплоход! — приказал он, хотя приказывать было некому, только себе да Федулину, но тот не был его подчиненным.
У трапа их встретили капитан Петров и матрос Коля Сопин.
— Лейтенант Горгулько, — представился милиционер. — Что у вас за непорядки, товарищ капитан? — строго спросил он.
— Думаю, это какое-то недоразумение, — сказал Петров и не очень приветливо взглянул на Федулина. Он не верил, что в сто второй каюте, где едет симпатичный человек Валя Капелькина с дочкой, может быть какой-то третий пассажир. И ему было неприятно, что вызвали милицию, не поставив его в известность.
— Пойдемте, послушайте, и вы услышите, что в каюте кто-то есть, — предложил Федулин.
— Я у чужих дверей не подслушиваю, — холодно сказал капитан. — Через пятнадцать минут пассажиры возвратятся из города, тогда и разберемся.
— Мне нужны факты, доказательства, — сказал лейтенант Горгулько. — А хозяева — сообщники, их самих нужно будет привлекать.
— Пассажиры Капелькины — люди вполне надежные.
— Это мы посмотрим, показывайте вашу сто вторую каюту, — обратился он к Федулину.
Федулин заторопился впереди милиционера.
Топало и не подозревал, что вокруг него разворачиваются такие события. Он был занят важным разговором с чайкой. Птица покачивалась на воде прямо перед иллюминатором сто второй каюты. Волны ударялись о борт корабля монотонно, лениво. Словно и им было жарко.
— Пристань Ключи на левом или на правом берегу? — спросил Топало.
— На правом, — сказала чайка.
— А чего там пароходы не пристают? Мелко, что ли?
— Глубоко. Дна не видно, темнота. А чего не пристают — не знаю. Раньше приставали. Столько крошек с борта бросали — кыр, кыр, кыр! А сейчас там поесть нечего!
— Мне надо в Ключи, — вздохнул Топало. — У меня друг там живет, Думало. Не знаешь?
— Моя бабка с ним была знакома! А мне до него дела нет.
— Легкомысленная ты птица!
— Мы все такие. Но в затруднительном положении приходим на помощь!
— У меня как раз затруднительное. Надо встретиться с другом Думало, а пароход не пристает.
— Какой необразованный: не пароход, а теплоход!
— Больно образованная!
— Мы тебе поможем, даже очень просто. Будем кричать: «Причаливайте к берегу, шторм идет! Причаливайте к берегу, шторм идет!» Теплоход и пристанет к берегу.
— Кто твой язык понимает?
— Ну тогда я не знаю, что делать. Извини! — И чайка улетела. Расстроенный Топало даже иллюминатор закрыл.
— Причаливайте к берегу! Причаливайте к берегу! — От расстройства он так громко это произнес, что его отчетливо услышал лейтенант Горгулько (до этого ничего не мог услышать, кроме крика чаек) и, разумеется, Федулин.
— Стойте здесь и караульте! — прошептал милиционер. — Я бегу к капитану.
Лейтенант поднялся в рубку.
— Ну что, кого нашли? — спросил Петров, усмехнувшись.
— Кое-кого…
— Что значит кое-кого?
— А это мы должны выяснить вместе. Теплоход отправляется… — Он посмотрел на часы.
— Через полчаса, — сказал капитан.
— Когда же вернутся пассажиры из города?
— Думаю, с минуты на минуту.
Только капитан произнес эти слова, как на привокзальной площади появились экскурсионные автобусы.
— Пойдемте! — заторопил лейтенант, одергивая новую форму. — Мы должны задержать ваших нарушителей. Как их? Капелькиных!
— Что значит задержать?
— Для выяснения личности скрывающегося и их личностей тоже.
Капитан Петров не мог поверить, что на его теплоходе кто-то скрывается. Да еще в сто второй каюте.
Пассажиры один за другим проходили по трапу. Капелькины шли в числе последних.
— Не торопятся, — заметил милиционер.
— А чего им торопиться? Не опаздывают еще.
— Я смотрю, капитан, вы всячески скрываете недостатки в своей работе.
— Нисколько не скрываю! Пожалуйста, ходите, смотрите, ищите! У меня в тот рейс целая комиссия была!
«Нашел чем хвастаться, — подумал Горгулько. — Зря комиссии не посылают…»
— Валентина Ивановна! — окликнул Петров Капелькину.
— Товарищ капитан! — замахала ему рукой Зойка.
«Да они, видать, хорошо знакомы», — сделал вывод милиционер. В подтверждение его догадки Зойка прыгнула с трапа на палубу и — прямо к капитану.
— А мы по всему, по всему городу ездили! — с восторгом сообщила она. — Он такой большой!
— Вы Капелькина? — спросил милиционер Валентину Ивановну.
— Да, я, — удивилась она.
— Пройдемте в салон, — пригласил милиционер.
Валентина Ивановна вопросительно посмотрела на капитана. Петров смутился.
Они прошли в салон.
— Времени у нас мало, — сказал лейтенант Горгулько. — Так что давайте честно признаемся: кого вы возите в своей каюте?
— Ни-никого, — неуверенно произнесла мама-Капелькина и подумала: что же случилось? Неужели Топало вышел из каюты и что-то натворил?
