Владислав Крапивин - Оруженосец Кашка
Она не плакала, а смеялась.
На лбу ее темнели пятнышки смолы…
Призовой пирог Володя и Кашка едва попробовали: желающих угоститься набралась целая толпа.
Грамота, которую вручили Кашке, была очень красивая. Он долго рассматривал ее, когда остался один. Потом свернул в трубку и перевязал ниткой, которую выдернул из подола рубашки. Сбегал в лагерь и спрятал грамоту в тумбочке.
После этого вернулся Кашка к палаткам.
Палатки уже убирали, и Володи здесь не было.
Неужели все кончилось? Неужели праздник угас?
Нет, не все. Вечером был еще костер. И Кашка сидел совсем рядом с Володей. Сидел молча и смотрел на огонь. Лишь один раз спросил:
– Во-лодя… А еще будет турнир?
– Едва ли, – сказал Володя. – Слушай, ты не видел Юрку Земцова?
Глава седьмая
На лес, на лагерь наваливалась гроза. Сверху, прямо от зенита, набухшие дождями и тревогой, медленно падали тучи. Лиловые, беспросветные, в тонких и кривых проблесках молний. Их ватная масса заглушала гром, и были только молнии и тишина.
Все ждали первого грома и рассыпчатого удара тяжелых капель: одни для того, чтобы с хохотом выскочить под упругие струи, другие для того, чтобы вздохнуть с облегчением – шум ливня заглушает страх перед грозой.
Аллеи и площадки опустели, дачи притихли. В потемневших стеклах отражались молнии, а в траве змейками пробегали маленькие ветры.
Только три человека не укрылись от грозы. Вожатый Сережа был сегодня дежурным и проверял, все ли готово к удару непогоды. Володя еще не успел зайти в дом: он возвращался из леса. Третьим был Кашка: он вынырнул из боковой аллеи и зашагал следом за Володей, а потом догнал его.
– Во-лодя… А вот у индейцев тоже есть луки… Эти луки далеко стреляют?
– Что? Не знаю, – ответил Володя, не сбавляя шага. – Далеко, наверно… Конечно, далеко. Беги под крышу, сейчас такой дождь грянет.
Кашка остался на аллее. Он поднял голову и, кажется, только сейчас увидел, что делается в небе. Но на грозное движение туч он смотрел равнодушно и не двинулся с места.
Сережа стоял на крыльце под навесом. Он видел Володю и Кашку, слышал их разговор. Но вот Володя ушел, а Кашка остался, и вокруг него уже падали в песок тяжелые, как пули, капли.
Сережа прыгнул с крыльца.
– Пойдем. Ну, что ты здесь стоишь? Это все равно зря.
Он привел Кашку под навес, и они стали смотреть, как нарастает дождь.
Грянул и радостно раскатился над лагерем гром: вздрогнули стекла и половицы. А Кашка не вздрогнул. Он спросил шепотом:
– А еще будет турнир?
– Нет, – сказал Сережа. – Неинтересно устраивать два одинаковых дела подряд… Да и причем здесь турнир, Кашка?
Он положил руку на маленькое плечо бывшего оруженосца и хотел еще что-то сказать. Но из соседней дачи с хохотом выскочили мальчишки в трусах и начали прыгать под дождем.
– Тебе так не хочется, – полувопросительно проговорил Сергей. – Да, Кашка?
– Не…
Кашка осторожно, но решительно освободил плечо и повернулся к двери. В ту же секунду дверь открылась, и на крыльцо выскочила Серафима.
– Господи, наконец-то! Опять ты, Голубев, где-то пропадал! Мало мне еще забот…
– Мы тут с ним беседовали, – заступился Сережа.
– Ну, да! Он с самого утра пропадает! Все с тобой беседует?
Кашка боком скользнул в дверь.
– Он в последние дни все время куда-то
исчезает, – пожаловалась Серафима. – Просто горе одно.
Такой тихий, дисциплинированный мальчишка был, а теперь… Я его искать пошла, а тут гроза. Я этих гроз больше смерти боюсь.
– А вот они не боятся. – Сережа кивнул в строну веселящихся мальчишек.
– Ну… сейчас дождь. При дожде уже не так страшно…
– Да, – сказал Сережа.
– Ты какой-то понурый, – сказала
Серафима. – Надоело дежурить?
– Это само собой… Да нет, не то. Вот сейчас я смотрел… Понимаешь, есть два человека. И один ходит за другим прямо по следам. Смотрит на него преданными глазами. А тот, второй, ничего не хочет замечать. И обидно видеть, как он теряет верного друга. А сказать ничего не скажешь. Насильно дружбу не привьешь.
– Ну уж… не замечает, – выговорила Серафима и медленно покраснела. – Может быть, это просто… характер такой. Может быть, она… он… тоже…
«С ума сойти! – ахнул про себя Сергей. – О чем это она?»
«Волна» отшумела и улеглась. Турнирные заботы остались позади. Луки и стрелы были собраны в пионерскую комнату на выставку. Появлялись новые дела.
И только один человек, бывший оруженосец Кашка, грустил. Кашке нужен был Володя.
Неужели все может так быстро кончиться? Костры, палатки. Стрелы. Красный олень… «Мы с тобой все-таки молодцы…» Все было – и ничего нет…
То, что Кашка ходит за ним по пятам, Володя заметил только после разговора с Серафимой. Она спросила его:
– Слушай! Где, в конце концов, Кашка Голубев?
Серафима была всего на пять лет старше Володи, и он чувствовал себя с ней как равный.
– Опомнись, – сказал он. – Я-то при чем? Может быть, я нянька? После турнира я его и не видел.
– Не видел! – возмутилась Серафима. – Он за тобой как на буксире таскается! Что я, слепая, что ли?
– Не знаю, – вежливо сказал Володя. – И не помню, что встречал его в эти дни.
Но тут же вспомнил. Он действительно много раз встречал Кашку, и тот всегда о чем-нибудь спрашивал: «Во-лодя… А если залезть на большую сосну, то на сколько километров будет видно?», «Володя, можно я спрошу? Что быстрее летит: стрела или ласточка?».
Володе казалось, что это случайные встречи, и он сразу забывал про них. Он ушел от Серафимы, а буквально через пять минут, когда отправился на волейбольную площадку, обнаружил, что Кашка тащится сзади.
– Стой, – строго сказал Володя. – Объясни, зачем ты ходишь за мной как тень? Чего ты от меня хочешь?
Кашка заморгал и сделал вид, что шел по своим делам.
– Только не ври, – сурово предупредил Володя.
Но Кашка соврал. Он отвел глаза и пробормотал, что идет качаться на качелях, которые рядом с волейбольной площадкой.
Тогда Володя растерялся. Что он мог сделать? Не мог же он запретить Кашке ходить где вздумается. Каждый человек сам выбирает себе дороги и ходит где хочет. Да, это так. Но что будет, когда все заметят, какой у Володи появился хвост? Смех будет по всему лагерю. А это штука скверная, когда все над тобой смеются и сделать ничего нельзя. Дурацкое такое положение.
– Мало тебе других дорог? – сердито сказал Володя. Но что еще сказать, не придумал.
А Кашка, глядя ему в лицо, спросил:
– Во-лодя. Раз турнир кончился, я уже не оруженосец?
Потом Володя будет думать, что все началось с собаки. С того момента, когда появилась эта бурая зверюга. Ему будет казаться, что именно тогда он немного иначе взглянул на Кашку.
А на самом деле все началось раньше. Вот сейчас, когда, вдруг потеряв на секунду твердость, Володя не сказал Кашке «нет». Он только пробормотал:
– Иди ты на свои качели.
И Кашка пошел за ним следом.
Володя неплохо изучил окрестный лес и часто уходил в него, когда надоедала суета в лагере. Лес был похож на тот, который окружал Белый Ключ. Те же усыпанные пятнами солнца и хвоей бугры, мшистые камни, скалы и родники. И озера с темной водой.
В лагерь Володя возвращался вовремя, и никто не замечал его дальних отлучек.
Володя привык, что никто не следит за ним. И когда он однажды услышал за собой осторожные шаги, вздрогнул от неожиданности. Но это был не шпион и не хищный зверь. Сзади шел Кашка.
Глаза их встретились. Кашка опустился на колено и стал подтягивать ремешок сандалии. Володя медленно подходил. Кашка теребил ремешок и ждал гнева на свою голову.
– Иди домой, – сдержанно сказал Володя. Ему не хотелось ничего выяснять и ругаться тоже не хотелось.
– Куда? – тихо спросил Кашка.
– В лагерь, – отчетливо сказал Володя.
– Но куда? – уже громче повторил Кашка и оглянулся. – Я же не помню.
И Володя понял, что Кашка крался по пятам и не запоминал обратную дорогу. Один он теперь очень легко может заблудиться: лагерь далеко.
– Олух ты. Ну что ты за мной, как намагниченный, таскаешься?
Кашка медленно встал. Он смотрел в сторону, и в уголках глаз у него росли слезинки.
– Ну и ходи теперь за мной весь день, – мрачно решил Володя. – А влетит тебе от Серафимы – сам виноват.
– Может, не влетит, – шепотом сказал Кашка и улыбнулся. – Во-лодя… А мы будем ходить весь день, да?
И тогда Володя подумал: «Пусть. Ведь не мешает».
Они пошли молча. Володя хотел срезать тросточку. Нужна была невысокая, тонкая и с прямой верхушкой сосенка. Такие растут в чаще молодняка.
– Подожди, а то исцарапаешься, – предупредил Володя и нырнул в колючие ветки. Через минуту он выбрался с метровой верхушкой маленькой сосны.
– Пойдем… Хорошая будет палочка.
– Хорошая, – согласился Кашка.
Они шли через солнечный лес, постепенно сворачивая к лагерю, и Кашка смотрел, как ловко Володя срезает на ходу ветки с будущей тросточки. Нож у Володи был маленький, перочинный, но почему-то вспомнились Кашке шумливые кусты у насыпи, пенек, под которым жил Шишан, и Костя, вырезающий Альпиниста.
