Станислав Хабаров - Остров надежды
Софи казалась безжалостной, понукая всех, заставляя заниматься на «бегущей дорожке» и велоэргометре, хотя ей самой физкультура здесь казалась отвратительной. Пот обволакивает тебя, заливает глаза, а ты заставляешь себя бежать, переключая «бегущую дорожку» для усиления нагрузки со свободного на тормозной ход.
Но еще хуже было то, что командир навязывал ей занятия, которым противилось всё её существо. Он полагал увлечь её наблюдениями Земли, и время от времени подзывал к иллюминатору:
– Посмотри, Софи, гроза на экваторе, масса молний, сполохи фиолетовые, облачность просвечивается… Пролетаем над центром России., Не помню точно, вроде бы широта – 66, долгота 99 – восточная…
Её пугали эти наблюдения. При предполётной подготовке в руки Софи попал учебный альбом – съёмки космонавтов в открытом космосе. Множество ранее виденных фотографий оказалось подкрашивали, добавляли теплые жизненные тона. Но эти представленные без фотокоррекции, – пугали, рождали ощущение – космос ужасная безжизненная среда; пребывание в космосе – вызов природе. Но подготовка к полёту шла своим чередом, не останавливаясь, шла, и ощущение вызова вытеснялось.
В первые дни они буквально липли к иллюминаторам, до тех пор, пока одна из увиденных картин не всколыхнула в ней это воспоминание. Они летели в тот раз, уходя в тень, где-то в районе Аравийского полуострова. Земля под ними была темна, чуть золотились в последних лучах контуры солнечных батарей. Софи смотрела и думала: «под нею – земля, где фигурирует в сказках волшебный джин, способный выполнить желаемое».
Солнце спряталось, блеснул последний зелёный луч. Следом за ним убежала за горизонт оранжевая полоса, как шевелящееся пшеничное поле в сумерки. И вдруг Софи вздрогнула: кровавые капли сочились и, отрываясь от солнечных батарей, ползли по полотну космоса. Она смотрела, не понимая. Что это? Галлюцинации? Космос выталкивает их, сводя с ума.
Подплыл Сергей.
– Что это? Там… – слов у Софи явно не хватало.
– Это? Всегда пожалуйста, – паясничал Сергей, – факелы, образцы вопиющей бесхозяйственности. Сжигают попутный газ на нефтяных месторождениях, а по делу сжигают ассигнации.
Сергей говорил спокойно, небрежно, и ей стало стыдно за страхи. Каждый раз, взглядывая в иллюминатор, он её натаскивал.
– Посмотри, грязно-бурые реки – дожди прошли… А посевы ты различаешь? Эти светло-зеленые – озимые, пропашные – густо-зеленые… Посмотри, исключительно для тебя. Континенты обеих Америк на запад движутся (расширяется Атлантический океан), и на фронте движения смялись складками Кордильеры. А вот айсберг. Это – усы от судов…
– А это? Что это?
– Льдина.
– Почему тогда она выше облаков?
– От яркости. От её контрастности. Яркое всегда нам ближе кажется. Привыкли к такому на Земле.
Очень убедительно. Старый учитель Софи утверждал: можно взять любую идею, и под неё обязательно отыщется человек, верящий в неё до умопомрачения. Большинство доверяет глазам. Психолог Р.Пауэр давал испытуемым монету или кубик, но надевал им специальные искажающие очки. И эти люди, держа предметы в руках, описывали их как видели: мол, это эллипс и параллелепипед. А сама Софи в один из первых дней увидела, что Земля не выпуклая, а вогнутая.
Многое теперь зависело от психики, от того, как настроишь себя. Ее подруга Даниель как-то перепутала лекарства (кто-то из её домашних пересыпал лекарство в похожий пузырёк), и она месяц глотала вместо витаминов жаропонижающее и чувствовала себя так, как будто это витамины.
– Летим над Сахарой… Транссахарские линеаменты – гиганты. Разлом пятитысячник, тянется через всю северную Африку. Трещина более ста километров глубиной, граница субконтинентов…
А она смотрела и думала: нужно верить, верить обязательно. Вот арабы верили, что джины принесут богатства, и они принесли им нефть.
Перед сном, перед тем как разлететься по спальным мешкам, Софи неожиданно сказала: – Я за арабские сказки. Я в них верю. Я – их поклонница, потому что в каждой из них присутствует здравый смысл. Дело лишь в том, что написаны они прежним языком, В непривычной для нынешних форме.
– Сказки, сказки, – проворчал Сергей, – я вот думаю, где тестер достать?
– Сказки – чушь, – категорически заявил Жан только потому, что Софи перед этим назвала его «зайчиком».
– Ну, а мифы?
– И мифы – бред, – не мог успокоиться Жан, – не способны были разумом просечь и отроили химеры.
Софи не терпела прямолинейных споров «лоб в лоб». В своей жизни и учительской практике она руководствовалась словами Бомарше: «Природа сказала женщине: будь прекрасной, если можешь, мудрой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть обязательно».
Сергей не участвовал в этих спорах чаще от того, что считал не стоит спорить с женщиной. Женская позиция, простите меня, но это почти всегда – посадка на лошади боком, как в дамском седле. Мужчины привыкли брать быка за рога, а эти ходят вокруг на цыпочках.
– Я утверждаю, что дело лишь в форме, – не сдавалась Софи, – мифы информативны.
– Прошу доказательства, – требовал Жан.
– Возьмем, например, приключения Синдбада-морехода. Рассказ его о купцах, промышлявших алмазы в бездонном ущелье. Помните? Купцы бросали в ущелье куски жирного мяса. Орлы опускались и уносили его. Купцы-хитрецы отпугивали птиц и собирали прилипшие алмазы.
– Бред, – объявил не колеблясь Жан.
– Бред сивой кобылы, – добавил Сергей. – Это не о присутствующих.
– Утверждаю – истинная правда. В бытность мою в ЮАР (мы собирались оттуда в «путешествие на айсберге») мне довелось посетить алмазные рудники. Картина в общем – кошмарная, но вот что открылось: руду перелопачивают лопатками, обильно смазанными жиром для того, чтобы к нему прилипали алмазные кристаллы. Ну, как?
– Напоминает разделы популярных журналов: «Фокусы с разоблачением».
– Африка особенная, – не желал сдаваться Жан. – Мало ли что бывает в Африке. Там и на охоте находят алмазы. В зобах убитых птиц. Очень много любителей давать древнему толкование, наводить (как это по-русски?) тень на плетень.
– Да, – добавил Серей. – Было, например, такое мнение: «женщина на корабле – к беде», Отчего? Я понимаю, могут быть разные версии: ссоры, соблазн, взбалмошный характер, но это лишь поиски правдоподобия.
– Так давайте не будем выдумывать, а возьмем пример из современности, горячий факт.
– Ладно, зайчик, берем почти современную историю. В вычислительных центрах разных стран недавно, на заре ЭВМ отметили странный факт: стоило появиться представительнице слабого, как вы считаете, хотя и наоборот, пола, как машины сбивались со счёта. Как по-вашему, подходит это к теме – «женщина на корабле»?
Жан и Сергей кивнули разом.
– Так вот. Всё оказалось просто. На заре ЭВМ женщины начали носить синтетические вещи. А как раз синтетика и заряжалась статическим электричеством, влиявшим на ЭВМ.
Жана здесь совсем не тянуло двигаться. Не возникало желание азрядиться, пробежавшись или сыграв в футбол. Тело его постоянно теперь просило покоя. Он виртуозно плавал, едва касаясь стен, не обращая внимания на ноги, которые, возможно, полезнее было бы заменить хвостом. Не влекла его к себе и «бегущая дорожка». Он разве что заставлял себя покрутить педали велоэргометра, развлекая себя тем, что накануне исколесил всю Европу, а сегодня пересёк Тихий океан.
Через неделю полёта все они привыкли к невесомости и неплохо чувствовали себя, но привыкая здесь, в космосе, они активно отвыкали от Земли.
Сергей Мотин был противником насилия. Его любимый принцип гласил ставь себя в обстоятельства и обстоятельства переделают тебя. Однако в этот раз они превращали их в невозвращенцев – людей непригодных для Земли. Здесь на станции физкультура вызывала отвращение, а, говорят, замерзающего в степи очень трудно заставить спасительно двигаться, его тянет сдаться, остаться в сугробе, уснуть.
Как им действовать? Он пробовал увлекать остальных собственным примером, притащил и приладил перед бегущей дорожкой видеомагнитофон, отыскал видовые записи дороги, леса, речки, сопровождающиеся пением птиц. Софи втянулась постепенно в пробежки «на природе», а Жана отталкивал тренажёр.
– Послушай, Жан, это необходимо.
– Я потом.
– Когда?
– Не сейчас.
Чтобы от него отстали, Жан отыскал в станции «Тонус» – стимулятор мышц, возбуждающий мышцы слабым током в покое.
– Жан, этого недостаточно.
– А мы давайте попробуем и в конце сравним.
Вот именно. В конце. Это может стать концом. Сергей не выдержал, вспылил:
– Больше ни слова. Приказываю, как командир.
Позже он жалел, что не нашел тогда нужных слов. Он и сыном своим их не находил, и с женой. Сколько горя доставил он им, и в результате всё потерял. У них теперь другая семья. Он всегда куда-нибудь бежал, спешил, ездил по стране, но от себя не убежишь.
